Мой крутой поворот

— Не уверен, — он сделал медленный глоток, а я затаил дыхание. — Я ведь не гей и таких отношений у меня никогда не было.

— С теорией Фрейда ты знаком? — Костас снова улыбнулся. — Она правдива. Большинство людей, действительно, бисексуальны, только не все имеют смелость признаться в этом. Попробуй мне довериться. Эксперимент?

— Я попробую. Давайте уже ваше мороженое, искуситель! У вас в досье есть даже мое пристрастие к мороженому?

— Да! И еще я тоже его люблю!

Я вручил ему его порцию мороженого, и с наслаждением наблюдал, как он его ел. Это что-то! Он смаковал каждый кусочек, каждый орешек! Я мазохист, а Костас садист, только сам этого еще не понимает. Надолго меня не хватило! Я отобрал у парня полупустую вазочку, и впился в губы поцелуем, сладким, с привкусом шоколадного мороженого. Видимо от удивления, Костас не сопротивлялся и, неожиданно, ответил на мой поцелуй. Сначала осторожно, потом смелее и затем страстно. Мне чуть не снесло крышу, чёрт возьми! Я отпустил его и увидел совершенно ошалелые глаза. Похоже, он сам от себя не ожидал такой прыти.

— Прости, я не удержался!

— Я… Мне… Чёрт! Что это было? Я сам ответил вам?

— Тебе, Костас. Ты ответил, — мне нравилось его лицо. — Пойдём со мной.

Я взял его за руку, всё ещё ошеломленного своей реакцией, и повёл в спальню. Когда мы вошли, я встал позади парня и медленно снял с него пуловер. Его тело было горячим, гладким и очень красивым. Я видел его фото, но действительность была во сто раз лучше. Я, сняв свою рубашку, прижался к его телу своим, давая привыкнуть. Сначала он напрягся, затем, миг за мигом, его мышцы становились податливее и мягче под моими руками. Я, расстегнув на нём джинсы, потянул их вместе с бельём вниз, освобождая желанное тело полностью. Затем, аккуратно подтолкнул парня к большой уютной кровати. Он сел посередине, поджав одну ногу под себя, а другую поставил перед собой, согнув в колене. Одна рука Костаса упиралась в постель, а вторая лежала на колене. Чуть склонив голову, он смотрел внимательно на меня. Мне показалось, что я увидел в его совсем чёрных в свете ночников глазах любопытство. Он вёл себя не как пугливая девственница, и это было хорошо. Мне всё больше нравился такой Костас: принявший для себя решение, не истерящий и не рефлексирующий. Возможно, всё это будет потом, но сейчас он всё решил для себя, и оставил сомнения за дверью спальни. Я начал раздеваться, глядя ему в глаза и ловя эмоции, такие новые, такие сладкие для меня.