Ангелы Вита: Ночью все волки серы

* * *

— Вит?

— Проходи, — Вит сосредоточенно что-то читал с телефона, попыхивая сигаретой. Быстро что-то ответил и, отложив телефон, воззрился на гостя. — Ты понял, почему я настаивал на обеспечении тебе безопасности?

Его голос был ровным, интонации спокойными, а лицо расслабленным. Но, при этом, глаза смотрели очень внимательно и изучающе. Под этим взглядом Ингольд ИрлХаллек, без малого трехсотлетний оборотень, почувствовал себя волчонком, чья шалость чуть не обернулась непоправимыми последствиями. Память услужливо подсунула заплаканное лицо тридцатилетней эльфийки, прячущейся за гардинами утренней столовой, по губам которой он читал, как неслабо ей влетело за ночную отлучку, а еще больше — за волчьи следы вокруг дома… Бесстрашная девчонка говорила, что убежит к нему, что станет частью стаи, но он-то не дурак, уже тогда понимал, что могут сделать с единственной наследницей Старейшины Клана! И смерть — было вообще последнее в этом списке… каких трудов красноречия ему, тоже подростку, стоило уговорить строптивую подружку, которая еще хуже, чем он умела читать по губам, подчиниться родительской воле!

— Я все понял… — хрипло пробормотал он, опуская голову под взглядом льдисто-голубых глаз, в глубине которых мерцали совершенно невероятные искры.

— Ты понимаешь, что для меня ты и ногтя ее не стоишь? — спросил Вит с тихой и спокойной, но беспощадной угрозой в голосе. — Если бы с ней что-то случилось, поверь, ты бы очень пожалел, что тебя не разделали эти ублюдки…

Ингольд стиснул зубы — в кровь плеснул адреналин, инстинкт собственника и альфа-самца, переплавлял человеческие мышцы в волчьи, футболка, и так натянутая на куда более широкие плечи, чем была рассчитана, плеснула стрелками, раздираемой ткани.

Невысокий коренастый человек в дорогом пиджаке, сидящий через стол от него, невозмутимо затушил сигарету в пепельнице, не отводя изучающего взгляда от звериных глаз на все еще человеческом лице.

— Что ты вообще знаешь о ней? — продолжил он спокойно, давя чем-то другим, от чего вторая ипостась бушевала и требовала воли.

Ингольд обуздал готового вырваться на волю зверя и, порыкивая и проглатывая слова, сбивчиво заговорил, пока трансформация еще не стала неуправляемой:

— Вит, вы не представляете, что она для меня значит… Гарта — моя истинная, моя жизнь… Я… Это была случайность… Я пытался ее не пустить, но у нее оказался ментальный амулет… Она сама сказала, что наши жизненные потоки переплелись, после того, как… она приняла меня…

Он бессильно замолчал, пытаясь сдержать звериную ипостась. Прошли две или три вечности, пока мгновенно не полегчало, и Ингольд, чувствуя, как капля пота ползет по виску, а промокшая насквозь футболка холодит спину, смог снова поднять голову на Вита.

— Я понял, — кивнул тот, для кого не существует слова "невозможно". — Вопрос закрыт. Вечером жду тебя, дорогой.

— Зачем? — заторможенно, пытаясь стряхнуть липкую паутину страха бесконтрольного обращения, пробормотал он.

— Традиция, — уже совсем мягко пояснил Вит. — Обычно, после окончания стандартного рабочего дня, но сегодня я обещал девочкам отпустить их пораньше. Им сегодня насыщенный день предстоит…

— Ничего опасного? — только и смог прохрипеть оборотень, восстанавливая дыхание.

— Нет, — спокойно ответил Вит, тепло улыбаясь. — Просто насыщенный. Ты же знаешь, где она живет?

Инг кивнул.

— Тогда займись делом, — хозяин кабинета взмахом руки открыл портал.