Проклятый — обретя потерять

— Основных — семеро, ну и так, еще пара десятков помельче будет.

Вот это разнообразие.

— И что, всем поклоняются и во всех верят?

— Почему же всем. Каждый выбирает того, кто ему ближе и возносит ему молитвы.

Помня о том, что знахарке, вроде как, кто-то из богов, сообщил о моем возможном прибытии, мне захотелось узнать кто именно. Возможно, этот их бог мне подскажет, как вернуться домой, без суицидальных прыжков.

— А вы кому поклоняетесь?

— Старая я уже, чтобы кланяться. Поболтать на досуге еще можно, а на большее меня уже не хватит. Итак одно ногой в могиле стою. Вот научу тебя всему, а там глядишь, можно будет к ним и в гости зайти. Устала я эту землю топтать. Неплохо бы и отдохнуть.

Настолько простое восприятие жизни, смерти и богов, было для меня в новинку. Но не чтобы я была верующей, но все же на Земле, как-то иначе все это воспринимается.

— Засиделись, что-то мы с тобой Оленька, так ведь и голодными спать ляжем.

А дальше меня стали водить по лесу, учить разбираться в травах и звериных следах, а еще ставить силки, да ловить в ручье, что тек недалеко от дома, рыбу. И так день за днем, месяц за месяцем. Через три недели меня первый раз отвели в ближайшее селение, до которого оказалось полдня пути. Поэтому, когда мы вышли из дома еще было темно, а вернулись, уже было темно. В селении знали о визите бабы Гаты. Если я правильно поняла, приходила знахарка всегда в одно и то же время. Все ее травяные сборы и настойки раскупались в течение часа, после чего в тачку, на которой мы привезли наш товар, складывались всевозможные продукты, такие как соль, сахар, крупы да мука.

Несмотря на то, что за день я всегда довольно сильно уставала, после ужина, все равно никогда не ложилась сразу спать, а шла в лес играть на скрипке. Для знахарки, после того как она раскритиковала мою музыку, играть не хотелось. Вот только душа-то требовала полета. Но это не значит, что знахарка не знала куда и зачем я ухожу. С первого же вечера меня стал сопровождать Черныш. Именно так я назвала волка. Несмотря на то, что свистеть я так и не научилась, мы с ним все равно подружились. Теперь, стоило мне только его окликнуть и он, уже спустя несколько минут, появлялся, где бы я ни была. Вот только если я его и звала, то не потому, что мне что-то угрожало или было страшно, а потому, что тоска от одиночества иногда так сжимали душу, что хоть садись рядом с моим черным красавцем и вой вместе с ним на Луну. В такие моменты я обнимала его и плакала. Как же мне хотелось домой, к маме и папе. И вроде бы я уже не маленькая девочка, но от этого легче не становилось.