Магия сдвигается

— Если кто-то и может разобраться в этом, то это будешь ты. Ты единственный, кто терпит меня.

Он не ответил.

— У меня плохие новости. — С таким же успехом можно было бы сбросить атомную бомбу.

— Говори.

— Орден забрал серьгу, в которой находится ифрит. Они никому не позволят ее изучить. Эдуардо держат в каком-то заброшенном здании. Он умирает с голоду, и у нас нет возможности узнать, в каком здании он находится. Я видела его в видении. Ему осталось недолго.

— Что-нибудь еще? — спросил Кэрран ровным голосом.

— Да. Мой отец строит башню недалеко от Лоренсвилля. Он хочет поужинать сегодня вечером. В «Эпплби'c».

Рука, державшая меня, задрожала. Я взглянула на него. Кэрран смеялся.

— Я люблю тебя, — сказала я ему. — Мне насрать, что кто-то думает или говорит. Тебе не обязательно быть кем-то, кроме себя, Кэрран. Не делай этого для меня, потому что мне просто нужен ты.

— Ты же понимаешь, что все соседи собираются съехать, верно?

— К черту их. Скатертью дорога. Мне все равно, вписываемся мы или нет. Я никогда не хотела «хорошего» района или того, чтобы меня считали «нормальной». Я просто хотела жить в одном доме с тобой и Джули. Ты можешь быть самим собой. Ты позволяешь мне быть собой, так что это справедливо. Перестань так усердно пытаться вписаться. Я люблю тебя, потому что ты не такой.

Он поцеловал мои волосы.

— Что-нибудь интересное произошло, пока меня не было? — спросила я.

— Помнишь, как мы отправили Джордж на деликатную беседу с Патриком?

О нет.

— Я боюсь спрашивать…

— Он попытался прочитать ей лекцию о ее долге перед кланом, и она велела ему заткнуться. Он сказал ей, что позаботится о ней ради ее отца.

Я на несколько секунд зажмурила глаза.

— Он жив?

— О да. Она не убила его. Обе его ноги сломаны, но он жив.

— Это был официальный вызов?

— Нет, они классифицируют это как семейный спор, поскольку Джордж решила отделиться и больше не входит в командную цепочку клана.

В комнату вошел Рафаэль. На нем были поношенные джинсы и кожаная куртка, и если бы вы отправили его вместе с популярным мужчиной-моделью по улице, на него повернулось бы больше голов. В Рафаэле было что-то такое, что громко и ясно транслировало секс, и я еще не встречала женщину, которая бы на это не реагировала. Конечно, они обычно делали все возможное, чтобы скрыть эту реакцию, потому что Андреа была отличным стрелком.

Рафаэль присел на корточки рядом с Кэрраном и сказал:

— Эй. Я только что понял, как мы все можем заработать много денег.

— Продолжай, — сказал Кэрран.

— Я собираюсь выкупить дома твоих соседей и предложить их членам Стаи, которые живут в городе. Любая семья Стаи пожертвовала бы всеми своими сбережениями, чтобы жить рядом с бывшим Царем Зверей, и что-то подсказывает мне, что ваши соседи будут крайне заинтересованы в продаже.

Кэрран снова рассмеялся.

— Мы сколотим небольшое состояние, — сказал Рафаэль. — Все, что тебе нужно делать, это время от времени выходить в своей форме воина и рычать. Особенно когда темно. Они выстроятся в очередь на продажу так быстро, что нам придется раздавать номерки.

Я рассмеялась.

— Я абсолютно серьезен. — Рафаэль ухмылялся. — Тебе не помешал бы дополнительный заработок.

— Ты должен заставить свою жену перестать есть неопознанное мясо, — сказала я ему.

Кэрран погладил меня по спине.

Десандра просунула голову в комнату.

— Тебе лучше поторопиться. Мэхон здесь.

***

МЭХОН СТОЯЛ НА лужайке. Большой, дородный, с курчавой бородой, он выглядел так, словно ему нужны были кольчуга, булава и замок для защиты. Его звериная форма делала его человеческое тело слабым и тщедушным, вот почему Мэхон служил палачом Стаи. Его сердитый взгляд заставлял закаленных бойцов бежать в укрытие. Его дочери было все равно. Она с вызывающим видом стояла посреди лужайки, одной рукой завернувшись в одеяло. Обычно превращение из человека в зверя, а затем обратно в человека уложило бы ее вздремнуть, но наклон ее подбородка сказал мне, что она была очень мотивирована бодрствовать. Джордж была взбешена. Они оба выглядели готовыми взорваться. Я собралась с духом.

Через дорогу у дома Хизер Сэвелл собралась толпа соседей. Потрясающе. Нет ничего лучше в семейной драке оборотней, чем удобно расположенные невинные свидетели.

— … уход — это нелепо. Повеселилась, — сказал Мэхон глубоким голосом. — Хватить глупить… Возвращайся домой.

— Нет. — Если бы Джордж обладала замораживающей способностью, одно это слово превратило бы ее отца в сосульку.

— Ты не покинешь Стаю.

— Я это сделала.

Мэхон выдохнул ярость.

— Из-за чего? — Его голос прогремел. — Из-за какого-то мальчика?

Джордж оскалила зубы.

— Он не мальчик. Он мужчина. Мой мужчина. Тот, которого выбрала я.

— Да, точно так же, как раньше ты выбрала Эйдана и как-его-там, Натана. Это пройдет. Не порть себе жизнь.

— Остаться с тобой значило бы испортить мне жизнь. Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за медведя-оборотня и была хорошей маленькой племенной кобылкой.

О боже.

— Я хочу, чтобы ты осталась со своей семьей! — взревел Мэхон.

— Не повышай на меня голос! — зарычала Джордж в ответ.

— Мы растили тебя, мы одевали тебя, мы кормили тебя, мы дали тебе образование, и вот как ты нам отплачиваешь?

— Ты делал все то, что родители обязаны делать по закону. Поздравляю, папа. Ты не был небрежным родителем. Спасибо. Это не дает тебе права заковывать меня в кандалы до конца моей жизни. Ты не имеешь на это права. Это моя жизнь, и я буду ею жить.

— Она не покидает вашу семью, — сказал Томас. — Она покидает Стаю.

— Черт возьми, да. — Мэхон, казалось, каким-то образом стал крупнее, его лицо потемнело. Он указал на Кэррана. — Вот как? Он твой пример? Ты хочешь все отбросить, потому что какая-то… человек не смог вынести жизни в Крепости? Она ворчала и ворчала, пока он не сдался, а теперь посмотри на него. Годы потрачены впустую! Годы! И нам всем от этого только хуже. Он думает своим членом, но ты, ты всегда была умнее этого.

Забавно, насколько громкой может быть тишина, полная ужаса.

Кэрран рассмеялся.

Мэхон недоверчиво уставился на него.

На другой стороне улицы Хизер смотрела на меня, разинув рот. Я улыбнулась и помахала ей рукой.

— Что в этом смешного? — взревел Мэхон. — Ты должен был оставаться Царем Зверей. Ты должен был начать династию!

— Я счастлив, — сказал ему Кэрран. — Разве ты не хочешь, чтобы я был счастлив?

— Дело не в том, чтобы быть счастливым! Это о долге и обязательствах и о том, как сделать что-то со своей жизнью!

— А как насчет твоих обязательств? — спросил Кэрран мягким голосом. — В чем состоял твой долг перед моей парой, когда я был в коме?

Мэхон открыл рот.

— Ты защитил ее? — спросил Кэрран. — Ты помог ей? Ты сделал что-нибудь, чтобы поддержать это будущее наследие?

— Она не была подходящей парой. Она никогда не будет подходящей парой. Она человек!

Ну, конечно.

— Это не тебе решать, — сказал Кэрран. — Это не твое дело. Я выбрал ее. Я возглавлял Стаю семнадцать лет, и она подвела меня, когда я больше всего в этом нуждался. Ты подвел меня.

Мэхон отшатнулся.

— Мои обязательства перед Стаей окончены, — сказал Кэрран. — Ты не выполнил свою часть сделки.

— Кстати, о долге, — вставила Джордж. — О чем, черт возьми, ты думал, посылая пятнадцатилетнего подростка против Андорфа? Он был медведем-берсерком с многолетним опытом, а Кэрран едва умел бриться. Почему пошел не ты, папа?

— Помолчи, — рявкнул Мэхон. — Тебе тогда едва исполнилось двенадцать. Ты понятия не имела, о чем шла речь. Я послал его, потому что нам нужен был лидер. Потому что стаи не последовали бы за мной!

Я подошла и села рядом с Андреа. У меня был долгий день, и я устала стоять.

— Значит, твое удобство и высокие идеалы оправдывали отправку ребенка на бойню, а затем перекладывание на него бремени ответственности за жизни людей? — Джордж подняла брови. — Чтобы ты мог стоять за троном и получать удовольствие, играя в царетворца? Ты должен спросить себя, папа, почему все твои дети хотят сбежать от тебя. Может, не в нас проблема.

— Вот оно! — взревел Мэхон. — Это закончится сейчас. Ты пойдешь со мной, даже если мне придется нести тебя. Ты не отделишься от Стаи. Я посажу тебя под замок и…

— Хватит. — Голос Джима прорезался сквозь рев Мэхона, как нож.

— … ключ, я….

— Я сказал, хватит! — Джим зарычал. — Ни один член Стаи не будет препятствовать разделению. Ни один член Стаи не будет ограничен против воли, потому что чей-то отец одержим властью. Следи за своим поведением, альфа.

Если бы я медленно хлопнула, голова Мэхона, вероятно, взорвалась бы.

— Тебе нужно все переосмыслить, — сказал ему Мэхон.

— Ты не нарушишь закон, который сам помог установить. Закон применим ко всем. — Джим сердито посмотрел на Мэхона. — Ты будешь подчиняться ему. Если ты обнаружишь, что не в состоянии следовать закону, уйди в отставку, и клан тяжеловесных найдет альфу, который сможет.

— Ты… — начал Мэхон.

— Я Царь Зверей, — сказал Джим.

— Ненадолго, — прорычал Мэхон.

— Это вызов? — Джим оскалил зубы. Дали встала со своего места на подъездной дорожке и подошла, перебирая массивными лапами, словно безмолвная величественная тень. Она встала рядом со своей парой, ее голубые глаза смотрели на Мэхона с непреклонной напряженностью.

Мэхон взглянул на Кэррана.

Кэрран покачал головой.

— Ты бы встал на их сторону против меня? — Мэхон выглядел потрясенным.

— Ты ошибаешься, — сказал ему Кэрран. — Закон есть закон, нравится тебе он или нет. Либо ты альфа и соблюдаешь закон, либо нет.

— С тобой всегда так, — сказала Джордж. — Ты годами надоедал Кэррану, чтобы он нашел себе пару, и когда он ее нашел, ты ее не одобрил, поэтому решил, что ничего из того, что ты должен был сделать, как его отец, не требовалось. Ты годами спрашивал меня, когда я планирую остепениться, и когда я это сделала, он тебе опять же не понравился. Теперь он исчез, и твоя обязанность как альфы — искать его, но тебе это не нравится, поэтому ты решил этого не делать. Все твои разговоры о долге и обязательствах ничего не значат. Ты думаешь, что знаешь лучше любого из нас. Ты не понимаешь. Посмотри, что ты делаешь, папа. Ты бросаешь вызов Царю Зверей, которому поклялся в верности, потому что тебе не нравится мужчина, которого любит твоя дочь. Потому что это задело какое-то странное местечко в твоей гордости. Вот как ты служишь своему клану и руководишь им. Неужели в тебе совсем нет честности?

Горящий камень размером с баскетбольный мяч пронесся по небу и приземлился на улице перед нашим домом. Я бросилась к Андреа, пытаясь заслонить ее. Взрыв потряс землю.

— Что ты делаешь? — Андреа оттащила меня назад. — Я перевертыш. Я меняю форму!

— Ты беременна.

— О, заткнись.

Сверкающее золотое пламя высотой в десять футов и пяти футов шириной вспыхнуло посреди улицы. Внутри него Эдуардо корчился в клетке. Ифрит наказывал Эдуардо за то, что мы убили быка.

Голос прокатился по улице, голос, наполненный нечеловеческой силой, который покалывал мою кожу, как статические помехи. От этого у меня на тыльной стороне рук встал дыбом каждый волосок.