Замок последней розы

Я спрятала лицо в коленях, подтянула их ближе к груди.

Гая с размаху плюхнулась рядом.

- Ты какая-то странная. Красная вся. Точно ничего не стряслось? Мне можешь не врать. Я тебя как облупленную знаю… стоп! А это что ещё?

Я выглянула из убежища.

В тонких пальчиках Гаяни повис плотный, слегка курчавый тёмный волос.

Боже, как в дурном анекдоте!

Сестра брезгливо отряхнула ладони. Посмотрела на меня взглядом опытного судьи.

- Здесь был Орвик. И вы что же…

- Нет! Ничего не было! И вообще, ты маленькая ещё о таких вещах спрашивать! – взорвалась я.

А маленькая зараза меж тем расплылась в совершенно бессовестной улыбке.

- Да верю, верю! Врать ты не умеешь. Ничего не было, но в постели твоей он поваляться успел. Ничего себе!

Я уже стала прикидывать, не зря ли никогда не поддерживала идею воспитательных шлепков, и не пора ли начать воспитывать, наконец, ребёнка. Который уже почти с меня ростом.

Но Гая вдруг сникла и уронила руки на колени.

- Везучая ты, Ши. Мой вот на меня даже не смотрит. А у вас любовь взаимная.

- Да какая любовь! Придумала тоже… - отмахнулась я.

- Скажешь – нет? Ну вот смотри – ты про него всё время думаешь? Когда слышишь его имя, всё внутри переворачивается, как будто желудок свело? Когда он рядом, никого больше вокруг не видишь, даже в толпе?

Ну что тут было ответить.

Я отвела глаза и пристыженно замолчала.

Знала бы Гаяни, сколько ещё доводов можно положить в ту же копилку. Но о таком лучше точно не знать ребёнку.

- Вот видишь! – торжествующе завершила сестра. – А уж он как с тебя глаз не сводит, это можешь мне не рассказывать. Сама видела. Так что… счастливая ты. Не то, что я.

- Ты тоже будешь счастливая. Подожди чуть-чуть, - решила подбодрить сестрёнку я. Не вдаваться же в подробности того, что моё счастье – ненадолго. Примерно до завтрашнего утра.

- Когда – через кучу лет?! – взвилась сестра.

- Просто наберись терпения, - я взяла её ладони и успокаивающе сжала. Гая выдернула их.

- А если… а если он к тому времени женится, как я вырасту?

По её дрожащим губам я поняла, что она высказывает мне сейчас свои самые большие и серьёзные страхи.

- Не женится. А если женится, будет дурак, и нам такой не нужен.

- А если влюбится?!

Я вздохнула.

- Гая, родная – поверь! Если он твоя судьба, то никуда от тебя не денется. Просто продолжай верить, ладно?

Она долго смотрела на меня, а потом нерешительно кивнула.

Хорошо, что моего сестринского авторитета пока ещё хватает, чтоб Гаяни верила в сказки. Жаль, что я уже вышла из того возраста, когда верят в «долго и счастливо».

- Пойдём лучше, кое-что покажу! – нашлась я. Нужно было чем-то срочно отвлекать загрустившую сестру.

Мы с ней вдвоём битый час сидели на полу и разглядывали закованную в ледяной куб фиалку. Настоящее волшебство. Как напоминание, что чудеса существуют. Только недолго. Пока не растает лёд.

- Тебе больше не снился тот сон? – всё-таки спросила я Гаю.

Она покачала головой.

- Вот видишь, как здорово! – обрадовалась я. – Это же значит…

- Я просто не ложилась сегодня спать. Боялась, что снова приснится, - тихо отозвалась Гаяни, и я осеклась.

Я не могла прогулять церемонию возложения цветов к статуе Святой Тедериель, что в центре столицы, на площади. Прародительница, величайшая волшебница, та, что ценой собственной жизни спасла когда-то наш народ от полного истребления. Она пала в тот день, когда мы в слезах и скорби покидали Старый мир – а за нашими спинами Захватчики разрушали и уничтожали всё, что мы любили.

К счастью, остался младший брат Тедериель. Мальчик, который вырос и положил начало роду эларов. В жилах моего отца течёт и его кровь – кровь Прародительницы Тедериель. На этом зиждется его власть и сила. Хотя магические силы самого отца, мягко говоря… слабоваты.

И вот сегодня он решил напомнить жителям города, и чужеземцам заодно, кто здесь хозяин. И о событиях далёкого прошлого. Чтобы никто не забывал, и не позволил обольстится сладкими речами чужаков.

Мы враги. Всегда ими были и всегда будем.

А то, что сегодня гостей пригласили идти в торжественной процессии вместе с нами – всего лишь временное перемирие.

Я от души надеялась, что Орвику хватит ума сделать вид, что ночью ничего не было. Что мы вообще с ним незнакомы. Сама постаралась оказаться как можно дальше от головы процессии, в самой гуще толпы, надвинув пониже капюшон на лицо. Но взгляд нет-нет да пытался выловить далеко впереди темноволосую макушку.

- С добрым утром, котёнок!

Я едва не подскочила на месте, когда Орвик шепнул мне это прямо в ухо, и подвинув плечом, зашагал рядом. Даже не поняла, откуда он взялся – кажется, нырнул в толпу откуда-то сбоку.

- Тише ты! – отчаянно шикнула я на него и принялась испуганно оглядываться. На нас уже косились. И девушки помоложе, и замужние женщины. Орвик не изменил себе и вклинился прямо в женскую часть процессии, где я безуспешно пыталась спрятаться от него.

Какое-то время мы молча шли рядом. Он то и дело задевал мою руку своей, будто невзначай.

Я кусала щёку изнутри, чтобы не улыбаться, как дура. Что там говорила Гаяни?

Да, моя хорошая. Твоя идиотка сестра безнадёжно влюбилась.

- Иди помедленнее, - снова проворчал Орвик на самой границе слышимости. Мы и так уже еле тащились, но я послушалась и ещё замедлила шаг.

Мы всё больше и больше сдвигались к хвосту процессии. Нас обгоняли, предварительно осмотрев Орвика с ног до головы, ощупав любопытными, острыми, цепкими взглядами.

И в конце концов мы оказались последними.

Меня дёрнули за руку и утащили в ближайший тёмный проход меж домов.

Я успела заметить, что мы в совершенно неподходящем месте – дорога к Восточным воротам не зря была абсолютно пустынной. Хоть их и запирали тщательно прочными засовами, да ещё и охраняли, переулка всячески избегали городское жители. Потому что место было опасное – петляющий вниз мощёный камнем Слепой переулок выводил прямиком к Диким пустошам. Даже окна сюда не выходили, ставни были наглухо заколочены. Только дозорные рисковали здесь ходить, ведь иногда…

- Скучал безумно!

Орвик сбил меня с мысли. Прижал к ближайшей каменной стене и впился в губы. Неожиданно для себя самой я ответила – жадно, отчаянно, будто пыталась надышаться им впрок.

Всё потом – всё потом! Слова прощания, грусть утраты… пусть несколько минут, но они принадлежат только нам.

Он оторвался от меня резко. Отбросил себе за спину, а сам всем корпусом обернулся туда – куда уводил Слепой переулок.

Где белел распахнутый настежь створ Восточных ворот.

Откуда доносился утробный рёв смертельно голодного джархана.