Осман. Его маленькая слабость

— Ладно, ладно…

— Прохладно. Говори, зачем украл Полину с ребенком?

— Для дела.

— Для какого еще дела?

— Меня попросили.

— Говори яснее, — трясу Геру. — Кто попросил? На кого ты работаешь? Что задумали?

Молчит, только выпучил глаза.

— Ты же меня знаешь, — мой голос становится нарочито вкрадчивым. — Я с тобой церемониться не буду… Говори. Кто тебя нанял?

— Ты его знаешь, — хрипит своим мерзким голосом. — Все тот же человек.

— Кто? — немного не понимаю, его слова сбивают с толку.

— Удивлен? — этот урод даже позволяет себе легкую усмешку, но я как следует прикладываю его к стене дома. — Это Аркадий. Отец Огневой.

— Что? Что ты несешь?

— Что слышал.

— Но… как такое может быть? Он же умер…

— В тюрьме? Ну-ну, — выплевывает сквозь зубы Гера, скалясь так, словно я сказал что-то очень смешное. — Ты подумай, на что может пойти человек, который подставил собственную дочь.

— Подставил дочь?

— А ты и поверил, что рыжая сама додумалась до такого? Так ли сильно ты ее любил, Махдаев? Списал со счетов и повелся на богатенькую дочку Тагира…

Так и хочется съездить этому г-г… говоруну по морде, но я сдерживаюсь только потому, что он мне нужен. Теперь точно не стоит отпускать его дальше чем на расстояние вытянутой руки. С такими-то новостями…

Звоню своим бойцам, чтобы подъехали как можно скорее. Через пятнадцать минут мы уже едем в сторону дома тети Люды.

Девчонок завезу и поеду дальше выяснять, что к чему с этим засланным казаком.

— Испугалась? — спрашиваю у Полины, которая выглядит очень бледной.

Малышка сопит в детском кресле, слава богу с ней все хорошо, я уже собирался если что вызывать скорую из клиники, но температура спала.

— Немного.

— Эй, — мягко касаюсь пальцами ее подбородка, останавливаясь у ворот дома — бойцы ждут команды и сидят с Герой в машине. — Все хорошо, я рядом. С вами ничего не случится.

— С нами нет, — кивает Полина, чуть прикрыв глаза. — А с тобой?

— Что со мной будет? — смеюсь я тихо, чувствуя одновременно и радость от ее заботя обо мне, и горечь от того, что наделал столько ошибок в жизни.

Каким же я был глупцом! Юнцом! Как мог упустить из виду такую важную деталь?

— Осман, я боюсь. Гера сказал… — по щекам Полины вдруг катится крупная слезинка. — Он сказал, что мне нужно с тобой попрощаться, пока не поздно… Я не знаю, что и думать… Я очень боюсь, ведь я-я… Я просто не смогу без тебя.

— Огонек, — выдыхаю я и обхватываю ее лицо ладонями. — Я обещаю, что со мной ничего не случится. Еще никогда… я не был таким сильным. У меня есть вы, поэтому… можешь считать меня супергероем, у которого есть суперсила.

Я точно знаю, что сделаю все, чтобы в этот раз все было по-другому. Чтобы мы никогда не расставались.

Начну прямо сейчас. С того, кто приложил руку к нашему расставанию.

Глава 22

ПОЛИНА

Следующие несколько дней проходят как в тумане. Осман практически не бывает дома, поэтому я не нахожу себе места.

Стараюсь не думать ни о чем плохом, поэтому все свое внимание переключаю на дочь. Как хорошо, что у меня есть Карина! Моя маленькая красавица, которая стала уже такой большой!

— Вот так, умничка моя, — кормлю малышку с ложечки, попутно слушая пересказ Артёма на английском.

Да, вот такие нынче у нас пошли занятия. До экзаменов осталось совсем немного, поэтому мы основательно взялись за подготовку.

Васька, вон, вообще не вылезает из комнаты. Еле уговорила сходить на задний двор, погулять, подышать воздухом.

Тем более, что… весна на дворе. Птички поют, солнышко греет — грех дома сидеть.

— Тём, ты идешь? — Вася показывается в дверях Багрянцева и, заметив, что он не один, смущенно ойкает. — Поль…

— Да ничего, идите, — улыбаюсь сестре, прекрасно понимая, чем вызвана ее реакция.

Вообще, я как-то стала спокойнее относится к их «дружбе». Наверное, за время нахождения в одном доме с Артёмом успела к нему привыкнуть.

Он, кстати, не плохой парень. Вовсе не такой, каким пытается казаться.

Мне кажется, Мила Захаровна тоже начала подозревать между Васей и Артёмом связь, но она — мудрая женщина, не стала лезть в их отношения.

Вася с Артёмом уходят, а Каришка вдруг засыпает прямо на подушке в виде панды, с которой играла, пока я ее кормила яблочным пюре. Маленькая разбойница! Так устала, что даже не дотерпела полчаса до своего ночного сна.

Перекладываю дочку в детскую кроватку, мыслями пребывая далеко отсюда. Рядом с тем, за кого переживаю больше всего на свете.

С того дня, как объявился Гера, мы так и не смогли нормально переговорить. Осман все время улаживал какие-то дела, появлялся в доме у тети только тогда, когда мы уже все спали.

Я узнавала, что он заходил в нашу комнату лишь по свежим цветам, оставленным у изголовья моей кровати. И по аромату его мужских духов.

И когда я вижу Османа на пороге нашей комнаты, еще не успевшего переодеться, сначала не верю своим глазам.

— Уснула? — спрашивает он шепотом, возвращая меня в реальность.

— Да. Давно ты здесь?

— Нет, только приехал.

Киваю и отчего-то чувствую смущение. Оно возникает всякий раз, когда мы с Османом остаемся вдвоем, наедине.

— С тобой всё хорошо?

— Да. А с тобой?

— Просто прекрасно. Ты голодна?

— Немного.

— Поужинаешь со мной?

— Давай… можно.

— Тогда я быстренько приму душ, переоденусь и зайду за тобой.

— Хорошо.

Осман уходит, а я… чувствую, что у меня вот-вот сердце выпрыгнет из груди. Чувствую себя снова той девчонкой, что влюбилась в этого неоднозначного мужчину.

Правда, теперь между нами столько всего. Вон, одна маленькая бусинка лежит и сопит во всю.

Я, наверное, очень глупая женщина, раз не могу совладать своими чувствами в тот момент, когда меня настигают призраки прошлого.

Прикладываю ладони к щекам, ко лбу. Состояние такое, словно схватила солнечный удар.

«Скорее, любовную лихорадку», — едко подсказывает внутренний голос.

О, ну этой штукой я уже давно заразилась, периодически случаются обострение. Прямо как сейчас.

Потому что по-другому не объяснить то, что я иду к Осману в его комнату.

Точнее… Он долго не заходит за мной, а у меня итак сердце не месте, придумываю себе всякое, поэтому решаю проверить его.

Захожу к Махдаеву, а его нет. Наверное, уже спустился вниз. Чувствую небольшой укол обиды, но тут же беру себя в руки и собираюсь уходить, как вдруг слышу его голос.

— Понял. Проверь, что там по камерам. Если найдешь что-то, сразу доложи мне.

Осман говорит это, выходя из ванной комнаты.

И… черт, на нем как в тот раз, только полотенце, обернутое вокруг бедер. А я… Боже, я не могу отвести взгляда, не могу перестать пялиться на почти голого Махдаева!

Упс. Уже не почти. Осман не замечает меня, бросает сначала телефон на кровать, а потом и полотенце. Поворачивается в сторону шкафа, и мы наконец-то встречаемся глазами.

Ниже стараюсь не смотреть, потому как… я уже сгорела от стыда.

Резко отворачиваюсь.

— Осман, я… ты… Прости, я… мне не стоило. Прости…

Уже хочу бежать отсюда, как он успевает схватить меня за запястье.

— Осман, я… Мне, правда, так неловко.

— А мне нет.

Замираю. О, я знаю эту интонацию, знаю этот тембр.

И, кажется, знаю, что сейчас произойдет между нами.

Жар охватывает каждую частичку моего тела, желание блокирует все эмоции, все мысли.

Я тянусь к нему первой. Просто разворачиваюсь, посылая весь мир к черту, и целую его. Осман откликается мгновенно.

А потом… Черт, я даже не помню, как мы оказываемся на его кровати. Время замирает, разрешая нам зависнуть где-то между настоящим и будущим.

Его губы рушат все мои принципы, одновременно даря мне что-то большее, то, чего мне так не хватало.

Наше рваное дыхание, беспорядочные, хаотичные поцелуи, гул в ушах и… яркая вспышка, взрыв, заставляющий улететь куда-то за грань всех миров.

Это так прекрасно. Так остро. Так… правильно.

И то, как он шепчет свое: «Люблю»… Я только целую его в ответ, словно ставя печать, словно пытаясь сохранить всю чувственность момента.

— Я не могу поверить, что…

— Что, Огонёк?

— Что сплю с женатым мужчиной.

— Остались формальности, нас разведут уже через три дня.

— Ого, — поворачиваюсь у Осману. — Так быстро?

— Ты не рада?

— Я удивлена.

— Не зря же я плачу столько денег своим юристам. Пусть отрабатывают, — усмехается Осман и целует меня в макушку. — Я так скучал по тебе.

Я знаю, о чем он. Но ответить ничего не могу, меня просто переполняют эмоции. Словами не выразить и половину.

А нам очень о многом нужно поговорить. Столько всего нудно спросить и рассказать.

Правда, это нужно было делать до того, как мы набросились друг на друга.

Но это было… просто прекрасно. Крышесносно! Волшебно!

И сейчас, находясь в тепле его сильных рук, я чувствую себя по-настоящему живой.

Только вот малина продолжается недолго, потому как я слышу, как хнычет Карина и, наспех накинув на себя домашнее платье, бегу скорее в комнату дочери.

Проснулась, моя маленькая, кушать захотела. Молока у меня, кстати, хоть отбавляй, а после нашей с Османом внезапной близости так и просится наружу — вот что значит ударная доза окситоцина!

Кладу Каришку на кровать, ложусь рядом и даю ей грудь. Пока она сладко причмокивает, прикрыв глаза, вновь и вновь прокручиваю произошедшее.

Ох, я ведь сама не поняла, как кинулась в объятия этого мужчины. По-хорошему, стоило дождаться развода, все-таки он все еще считается мужем Зары, но… Я совсем потеряла голову, да?

Да, потеряла. Уже давно, но сегодня окончательно.

Осман рассказал мне причину своей женитьбы, рассказал все в подробностях. Не скажу, что я до конца поняла и приняла его мотивы — обида не ушла из моего сердца. Разве можно сразу простить то, что мне пришлось пережить? Я собирала свое сердце по кускам, жила только ради дочери.

А теперь… моя жизнь снова заиграла другими красками.

Возможно, я опять наступаю на те же грабли — верю Осману, прислушиваюсь к сердцу, а не к разуму (давненько не слышала его голоса…). Но моя женская интуиция подсказывает мне, что все будет хорошо.

Мы ведь заслужили счастья?

Засыпаю вместе с дочерью, впервые так быстро забывшись сном. Просыпаюсь от того, что Осман мягко укрывает меня пледом и целует в щеку.

— Осман?..

— Спи, родная, спи.

— Ты не останешься с нами?

— Мне нужно ехать по делам, но обещаю, что завтра — останусь. Я всегда буду рядом с вами.

Снова целует. Я так сильно хочу спать, что не особо вникаю в его слова.

А вот утром, когда Османа нет за завтраком, уже начинаю нервничать. Он обещал, значит вернется? С ним ведь ничего не случилось?

— Краса моя, ты села на какую-то новомодную диету? — Мила Захаровна кивает на мою полную тарелку. — Кто Каришку нашу кормить будет?

— Извините, что-то я снова сама не своя.

— Я знаю, что мы сейчас сделаем, — Багрянцева берет инициативу в свои руки. — Поедем с тобой в отдел детской одежды и накупим красоты для нашей принцессы.

— Ну что вы, мне неудобно…

— Не говори ерунды, Поль, не чужие люди друг другу. Тем более, Осман звонил, просил нас сходить погулять, развеяться.