Лорд Безупречность

Бенедикт не понимал, однако ухватил идею и старался изо всех сил.

– Ты скоро увидишь ее, дорогая, обещаю.

– Ах, если бы это могло произойти! – воскликнула Батшеба. – Это единственное, о чем я мечтаю. Но в понедельник… нет, может оказаться слишком поздно… боюсь, у меня не хватит сил.

Как, несомненно, и рассчитывала миссис Уингейт, трогательная сцена привлекла пристальное внимание другой пары.

– Леди серьезно больна? – поинтересовалась миссис Хамбер и выразительно взглянула на мужа.

– Откуда мне было знать? – начал оправдываться тот. – Она чувствовала себя… то есть выглядела вполне здоровой. Говорят, что совсем недавно лихо размахивала хлыстом.

Бенедикт осторожно прислонил миссис Уингейт к стене гостиницы, поднялся и подошел к супругам Хамбер.

– Если бы вы видели ее в безжалостном свете дня, то непременно заметили бы зловещие признаки, – поведал он тихо. – Сам не знаю, как она нашла в себе силы, чтобы прийти мне на помощь. Это так безрассудно в ее состоянии… но она очень, очень мужественна.

Голос предательски задрожал.

– И исключительно подвижна, особенно для тяжелобольной, – заметил Хамбер.

– Она мечтает повидать сестру, хотя и понимает, что поездка может оказаться роковой, – продолжал Бенедикт. – Хочу верить, что желание окажется сильнее. Возможно, доктора ошибаются, и перемена обстановки вместе с радостью встречи вернут бедняжке силы. Видите ли, лишь отчаяние заставляет нас путешествовать так поздно. Супруга опасается, что не успеет увидеть сестру.

Лицо миссис Хамбер стало еще серьезнее и решительнее.

– Но она совсем не выглядела больной, – промямлил мистер Хамбер. – Ты же не видела ее, Берта.

– Зато сейчас вижу! – отрезала супруга.

– Ты только взгляни, что наделал этот человек, – воззвал констебль, кивнув в сторону павших соседей. – А потом, все эти разбитые окна. Сквайр захочет…

– Сквайр, право! – перебила миссис Хамбер. – Можно подумать, ему действительно есть дело до всех этих пьянчужек. Пусть себе набивают синяки да шишки! И пусть сами платят за разбитые стекла. Даже и не говори мне об этом сквайре. Я же не вчера родилась.

– Ну же, Берта, – произнес мистер Хамбер.

– Не затыкай мне рот! – парировала супруга.

Она повернулась к Бенедикту.

– Весьма сожалею о столь серьезных неприятностях, сэр. Но на вашем месте я все же не решилась бы отправиться в путь, да еще и среди ночи. Во-первых, сырой холодный воздух не пойдет ей на пользу. А во-вторых, в этот час выползают все пьяные дураки и проходимцы. Такая хорошенькая женщина лишь раздразнит их. Но уж если решили, поезжайте скорее, да получше ее укройте.

Через несколько мгновений Бенедикт, Батшеба и Томас благополучно сидели в экипаже и направлялись прочь из негостеприимного Колнбрука.

Никто из троих не заметил сквайра Пардью. Мировой судья как раз выехал на дорогу. Он остановился в густой тьме и, нахмурившись, проводил ландо внимательным взглядом.

– Чудесное избавление, – заговорил Ратборн, когда позади остался второй мост. – А я-то уже собирался сделать знак Томасу, схватить вас в охапку и попытаться спастись бегством. Если бы все произошло быстро и неожиданно, олухи Хамбера не успели бы нас остановить, и мы погнали бы галопом.

– Эта идея была куда удачнее моей, – отозвалась Батшеба. – Но я увидела женщину и тут же решила упасть в объятия местного вершителя судеб.

– Сцена оказалась просто блестящей, – отдал должное Бенедикт. – Право, разыграно поистине гениально. Лучше любой театральной постановки.

Он переложил вожжи в другую руку и обнял спутницу за плечи. Она почувствовала на волосах теплую щеку.

– Вы восхитительны, – признался виконт глубоким взволнованным голосом. – Конечно, броситься мне на помощь было чистым безумием. И все же – восхитительно.

Батшебе захотелось прижаться теснее. Теперь, когда неприятности остались далеко, под надежным покровом ночной темноты, она поняла, что дрожит.

– Я так боялась, что вас ранят.

Объятие стало жарче.

– Правда? – Он слегка откашлялся. – Но наверняка вам было не так страшно, как тем людям, на головы которых вы спрыгнули. – Тон стал шутливым. – Видели бы вы себя в ту минуту!

– Я старалась, – ответила Батшеба, но вовремя вспомнила, кто она такая и что собой представляет. Тут же отодвинулась и забилась в угол сиденья.

Казалось, Ратборн тоже пришел в себя. Не попытался вернуть ее на место, а сжал вожжи левой рукой, выпрямился и сосредоточил внимание на дороге.

– Во время войны наша семья путешествовала по континенту, – заговорила миссис Уингейт. – Тогда-то отец и научил меня пользоваться пистолетом и кнутом. Сказал, что это необходимо на тот случай, если в пути повстречаются пьяные развязные солдаты. Но на деле куда больше неприятностей доставляли многочисленные жертвы его махинаций, а вовсе не мародеры.

– Если ваша дочь обладает хотя бы половиной способностей матушки, то за Перегрина можно не беспокоиться, – проговорил виконт. – К тому же он и сам может за себя постоять. Как недавно обнаружил Нат Диггерби, юный лорд Лайл прекрасно знает, для чего человеку кулаки. Так что в дилижансе нашим детям опасность не грозит.

– Это правда, – согласилась Батшеба. – Однако у нас очень мало времени. Сколько еще до Солт-Хилла?

– Около трех миль, – подумав, ответил спутник.

– Ну так гоните же быстрее!

Ратборн пустил лошадей галопом, однако это не помогло. В Солт-Хилле, в гостинице под названием «Ветряная мельница», путников встретила хозяйка, миссис Эдкинс. По ее словам, из дилижанса вышла лишь одна пассажирка. Ею оказалась пожилая леди, которая сейчас мирно почивала в комнате на втором этаже. Будить ее и расспрашивать не стоило, поскольку любознательная и разговорчивая миссис Эдкинс и так выспросила все, что можно. И вовсе не собиралась утаивать узнанное от новых гостей. В Крэнфорд-Бридж в дилижанс сели два мальчика. Они ехали из Лондона домой, к умирающей маме. Достойная пожилая леди пожалела их и дала несколько монеток. Не очень много, так как она никогда не брала в дорогу лишних денег. Но небольшой суммы детям должно хватить на дорогу до Туайфорда. Батшеба вопросительно взглянула на спутника.

– А Туайфорд далеко? – уточнила она.

– Примерно двенадцать миль, – ответил Ратборн. – Какая досада! Я так надеялся принять ванну! Но теперь придется обойтись ведром холодной воды.

– Должно быть, проверяли резвость лошадей и не удержали? – сочувственно поинтересовалась миссис Эдкинс и оглядела гостя с головы до ног. Несмотря на грязное лицо, оторванные пуговицы, растрепанные брюки и поцарапанные сапоги, зрелище вызвало у нее нескрываемое восхищение.

– В Колнбруке мы столкнулись с толпой пьяных бездельников, – пояснила Батшеба.

– Вы бы посмотрели на них после того, как за дело взялась моя жена, – гордо, с азартным блеском в глазах добавил Ратборн.

Повернулся и направился по узкому гостиничному коридору. Батшеба смотрела вслед и удивлялась, как ему удается выглядеть всего лишь симпатично помятым, в то время как ей…

Мысль растаяла в воздухе, едва она перевела взгляд с широких плеч на узкие бедра. Походка казалась странной.

Миссис Уингейт поспешила следом.

– Вы ранены?

– Разумеется, нет, – ответил виконт, не останавливаясь. – Просто очень хочу смыть грязь и прийти в себя.

Он явно оберегал правый бок.

– Нет, ранены, – уже утвердительно произнесла Батшеба. – И должны позволить мне осмотреть вас. Скорее всего повреждено ребро.

– Ничего у меня не повреждено, – упрямо настаивал Ратборн. – Просто мышечное перенапряжение. От редкого использования те мышцы, которые участвовали в метании пьяниц, слегка утомились.

– Миссис Эдкинс! – позвала Батшеба.

Хозяйка торопливо вышла в коридор.

– Мой муж ранен, – обратилась к ней миссис Уингейт. – Срочно нужна горячая вода.

– Ни в коем случае! – отрезал Ратборн. – Миссис Эдкинс, пожалуйста, не беспокойтесь.

Он бросил на спутницу яростный взгляд.

– Уже третий час ночи. Нельзя держать людей на ногах и переворачивать гостиницу вверх дном только из-за того, что у меня случился мышечный спазм. – Он отвернулся и, не сдержавшись, сморщился от боли.

– Не обращайте на него внимания, миссис Эдкинс, – не унималась Батшеба. – Вы же прекрасно знаете, как ведут себя мужчины.

– Конечно, знаю, – с готовностью согласилась хозяйка. – А о беспокойстве даже и не думайте. Мы здесь всегда на ногах, встречаем и провожаем гостей. Сейчас же велю принести горячую воду. И наверное, немного еды? Да и выпить джентльмену не помешает. На всякий случай, для подкрепления сил.

– Нет, – отказался Ратборн самым аристократическим тоном. – Ни в коем слу… – В это мгновение губы его дрогнули, издав какой-то неясный сдавленный звук.

Батшеба взглянула с волнением.

Неожиданно виконт расхохотался так безудержно, что стены коридора задрожали.

Он смеялся так, словно прорвало плотину.

Остановиться Бенедикт просто не мог. Недавнее происшествие непрерывно прокручивалось в уме. Он снова и снова слышал непристойные предложения, с которыми пьяница номер два обращался к миссис Уингейт, и ее восхитительно спокойный, будничный ответ: «Не сегодня. Что-то голова болит. В другой раз».

Потом вспомнилось, как она упала на руки Хамберу. Всплыло выражение лица миссис Хамбер, ее лаконичное замечание: «Зато сейчас вижу».

Лорд Ратборн продолжал беспомощно смеяться, время от времени даже вытирая слезы.

Наконец он прислонился к стене и попытался отдышаться – однако в эту самую секунду вновь вспомнил, как миссис Уингейт колотит неприятеля по макушке рукояткой хлыста, а парень изо всех сил пытается закрыться руками. Воспоминание вызвало очередной приступ безудержного смеха.

Он потерял счет времени и не мог сказать, сколько это продолжалось. Наконец приступ прошел, оставив после себя неровное дыхание и легкое головокружение. Ратборн с усилием выпрямился и вытер глаза, а потом нетвердой походкой направился по коридору к двери, которая вела во двор, к колодцу.

Каждую секунду он ощущал на себе пристальные взгляды обеих женщин.

И все же они только наблюдали. Даже не пытались нянчить, так что все было в порядке. Вскоре показался Томас. Помощь хозяину входила в его непосредственные обязанности.

Во дворе, после того как Бенедикт смыл самую черную грязь и заметно остыл, Томас протянул чистое полотенце и сказал, что рад видеть хозяина в добром здравии, без значительных повреждений.

– Конечно, ничего серьезного, – подтвердил Бенедикт. – Расшвырять этих пьяниц ничего не стоило. Плохо стало лишь тогда, когда они сбили меня с ног. Можно было серьезно пострадать, если бы не вмешалась миссис… э-э… моя дорогая жена. – Он едва слышно усмехнулся.

– Миссис Вудхаус, сэр, – подсказал Томас.

Он подошел поближе и заговорил вполголоса, поскольку, как заметила миссис Эдкинс, в гостинице не спали. А во дворе оживление ощущалось особенно, поскольку всю ночь то и дело заезжали экипажи, чтобы сменить лошадей. Солт-Хилл представлял собой весьма бойкое и популярное место.