Жених для няни

Глава 20

Димка послушно шёл за мной, опустив голову и глядя под ноги. Пока я отпирала дверь квартиры, он кривил рот и то и дело вытирал большим пальцем кровь с губы. Кажется, Дима нервничал. Боялся предстать перед моей мамой в непрезентабельном виде? Ничего-ничего, мама у меня понимающая, сейчас с ней на пару организуем парню лучший в мире уход!

— Ма-ам, — негромко позвала я.

В её комнате горел свет (она обычно рано встаёт, чтобы успеть сделать гимнастику, заняться собой и спокойно собраться на работу). Мама у меня очень красивая, можно сказать, что привлекательной внешностью я обязана именно ей, и никто не виноват, что мамулечке не повезло с избранником, а мне — с папой. И можете считать меня полной эгоисткой, но я была рада, что она не привела в дом постороннего мужчину. Знаю я эти истории, когда в квартире появляется чужой индивид, начинает качать права и распускает руки со взрослой дочерью. Спасибо, не надо такого счастья!

Хотя кто сказал, что маме снова не повезёт? Вполне возможно, она уже давно могла связать свою жизнь с кем-то достойным, но не делала это из-за меня, опасаясь, что между нами появится чужой человек. А вдруг я всё это время не давала ей устроить свою жизнь?

Не знаю, почему подумала об этом в такой животрепещущий момент, возможно, оттого, что сама сейчас впервые собиралась представить ей парня, которого она также могла воспринять чужаком, вставшим между мной и ею. Парня, который фактически вторгся в наш с ней тесный мирок. В любом случае, я уже взрослая, и если вдруг у мамы кто — то есть, нужно намекнуть, что я не против, чтобы она устроила свою личную жизнь. Ну а если нет… можно ведь так же намекнуть, что пора оглянуться по сторонам и пустить в сердце новую любовь, а не зацикливаться на предательстве папы.

— Мам, я пришла не одна, встречай гостей, — на всякий случай добавила я, чтобы она не выглянула, например, в одном полотенце или в ночнушке.

— Гостей? — удивлённо раздалось из-за двери, послышался скрип старого шкафа и шорох одежды. — Уже иду, — теперь её голос звучал заинтересованно.

М-да, не так я представляла знакомство Зарецкого с мамой, совсем не так. Дима должен был сиять отутюженными брюками и рубашкой, сверкать аккуратной причёской и блестящими волосами и ослеплять начищенной обувью. Сейчас же мой воспитанник больше походил на хулигана с соседней улицы или даже бомжа, у которого спёрли последнюю рубашку, а перед этим хорошенько отмутузили. И вид ещё такой растерянный и слегка виноватый.

Какой же он милый! Как нашкодивший котёнок просто.

— Всё будет хорошо, — шепнула я выпускнику.

Да, я верила, что мама всё поймёт правильно, хотя волновалась не меньше Димки, который поглядывал то на меня, то на входную дверь, готовый в любой момент уйти, если хозяйка квартиры откажет ему в гостеприимстве.

— Может, я пойду? — он снова нервно отёр струйку крови у губы. — В таком виде.

— Дим, не переживай, это же моя мама, а не директор школы. или дракон в юбке, — я подмигнула парню и схватила его за запястье, чтобы не вздумал сбежать в самый неподходящий момент.

— Для кого мама, а кому потенциальная тёща. — пробормотал он совсем тихо, но я всё равно услышала и едва не выронила его многострадальную рубашку, которую продолжала сжимать в свободной руке.

— Доброе утро, ребята. — начала было мама, появляясь на пороге комнаты в трикотажном халате на змейке, в котором можно было и в магазин сбегать, и принять гостя средней важности. — Эм, добро пожаловать. — добавила она после паузы, прилипнув взглядом к гостю. — Ангелин, а кто это?

— Мам, это Дима. Зарецкий.

— З-здрасьте, Ольга Михайловна, — кивнул Димка. — Рад с вами познакомиться.

Надо же, я ему только один раз говорила, как мою маму зовут, а он до сих пор помнит.

— Так ЭТО Дима? — мама округлила глаза и снова просканировала подростка взглядом.

Я не знала, что на это сказать, и выразительно делала ей знаки глазами, что, мол, всё хорошо, не сильно налегай на парня. Но родительница и так заметно расслабилась. О

Зарецком в её присутствии я всегда хорошо отзывалась, и она знала, что он подвозит меня домой, чтобы по ночам одна не ходила.

— А… что случилось? Может, к доктору? — на лице мамы появилось нешуточное беспокойство.

— Мамуль, ко мне один неадекватный тип пристал, а Дима защитил. Он меня всегда защищает. Давай окажем ему первую помощь, и одежду бы застирать.

Мама тут же окончательно оттаяла и стала самой радушной хозяйкой на свете.

— Да-да, сейчас всё сделаем, не волнуйся. Ты проходи, Дима, проходи, не стесняйся, — засуетилась она.

Вскоре ванная с целебными травками для гостя была набрана, чайник на плите грелся, а на сковороде жарились блинчики. Димка, всё ещё довольно скованный, потопал смывать с себя кровь и грязь, снабжённый большим бежевым полотенцем. К сожалению, мне совершенно нечего было ему предложить для переодевания, мужских вещей у меня в доме отроду не водилось.

Пока парень принимал водные процедуры, я отряхнула на балконе его брюки и пиджак, смахнула пыль с обуви и положила на табурете у ванной комнаты, чтобы Диме было легко дотянуться. Потом достала аптечку, вспоминая былые времена и травмы Зарецкого, которые он в разное время получал по моей вине.

Вскоре скрипнула дверь, из ванной комнаты высунулась рука и утащила со стула одежду, а потом Дима явил себя миру в брюках и пиджаке на голое тело. Освежённый, с влажными волосами, зачёсанными назад, он был сейчас таким. Угу, стриптизёры по вызову отдыхают, Зарецкий в два счёта даст любому из них фору. Только галстука на обнажённой шее не хватает! Но «удавку» он из кармана предпочёл не доставать.

И если до его визита в душ я как-то не особо заостряла внимание на том, насколько Димка в таком виде привлекательный, мне было важно, чтобы парень промыл раны и привёл себя в порядок, то теперь. В общем, я не знала, куда девать глаза, и быстро отвернулась, позвав его за собой.

У нас в квартире всего две комнаты (моя и мамина), и я повела гостя в свою, чтобы обработать его «боевые раны», пока мама стряпала на кухне и накрывала на стол. Бывший воспитанник потихоньку осваивался и с любопытством оглядывал мою девичью обитель, где на стенах были развешаны всякие милые вещицы. Вон того маленького плюшевого мишку я привезла из поездки в столицу, а те бархатные сердечки купила в канун Дня Святого Валентина на первом курсе.

— А здесь. уютно. — пробормотал парень.

Другими словами, тут тесно и негде развернуться. Да-да, сама знаю. Зарецкий, конечно, совсем к другому привык, в его комнате хоть конём пляши, но в деликатности ему не откажешь. Он послушно присел на постель и приготовился получать медицинскую помощь. Такая привычная для меня процедура, такой желанный и дорогой пациент, и тикающие на стене часы, которые не дают отвлечься и забыть, что наше время ограничено.

Мы находились близко-близко, Димка смотрел на меня, а я сосредоточила внимание на его повреждённой скуле и разбитой губе. Господи, в этот момент я была почти счастлива, что он сейчас рядом со мной, что именно мои руки колдуют над ним. Я не хотела думать, что совсем скоро на моём месте может оказаться кто-то другой, девушка, которая подходит ему гораздо больше, с которой они будут на равных.

— У вас такие пушистые ресницы… — неожиданно проговорил парень.

Сейчас я была без косметики (умылась на кухне, пока Зарецкий «плавал» в ванне), да и в повседневной жизни почти не красилась и от этого выглядела ещё моложе. Всегда была за естественную красоту и не «рисовала» глаза и брови, поэтому мне нечего было стесняться и нечего прятать, Дима и так знал меня настоящую.

Подняла на подростка взгляд и встретилась с его демоническими глазюками, к которым так привыкла. Теперь, когда мальчик вырос, к их светло-серому цвету добавились более тёмные разводы, и сейчас его глаза были меланжевыми, будто дорогой мрамор, и ещё более потрясающими. Я смотрела в эти удивительные гляделки, я в них тонула, я.

— Ребята, чай на столе, блинчики. кхм. стынут, — в комнату заглянула мама, и я очнулась. Только сейчас поняла, что беззастенчиво глазею в мраморные Димкины озёра, забыв как дышать и думая лишь о том, что хочу смотреть в них вечно.

Зарецкий моргнул и повернулся к двери. Его раненая скула и так алела дальше некуда, но на здоровой тоже показался румянец. Господи, что я делаю?! Привела молодого парня в свою комнату, усадила на постель, сканирую взглядом, а у него возраст, гормоны играют и всё такое.

— Да-да, мама, мы уже идём, спасибо, — пробормотала я.

Эх, «смотреть в его глаза вечно», да? Мечты-мечты, пора брать себя в руки. Как можно быстрее закончила обработку Димкиных ран, стараясь теперь смотреть только на них, как настоящий доктор, который не должен во время лечения пялиться на пациента, и отправила парня на кухню, а сама потопала в ванную. От его голубой рубашки исходил слабый аромат туалетной воды, ненавязчивый и очень приятный, смешанный с металлическим запахом крови. Замыв багровые пятна холодной водой, бросила рубашку в стиралку и включила режим быстрой стирки.

В животе заурчало, напоминая, что мне тоже неплохо было бы позавтракать. Двинулась на аппетитный запах и замерла на пороге. Димка сидел на моей скромной кухоньке и пил чай, закусывая блинчиками с вишнёвым вареньем. Мальчик совсем из другого мира. Трогательный в своей искренности, верящий, что и через годы его чувства останутся неизменны. Я смотрела на то, как он ест, на длинные густые ресницы, красивой формы брови, высокие скулы, гладкий подбородок, который постепенно становится всё более мужским, на загорелую шею, ключицы и кусочек рельефной груди. Ох уж этот пиджак на голое тело, хоть в окно гляди, ей-богу!

Чай мама Димке налила не горячий, а тёплый, и дала соломинку. Он цедил его здоровой половиной рта и жевал тоже очень аккуратно. Первый мужчина за нашим обычно женским столом. Смахнув набежавшие слёзы, села напротив гостя и почти заставила присесть с нами и маму, которая собиралась быть «подай-принеси». Нет, пусть этот завтрак мы разделим на троих, делая вид, что всё правильно и так, как и должно быть.

Когда Зарецкий отправился в ванную мыть руки после блинчиков, мама улыбнулась.

— Так вот он какой, твой Дима, — сказала она. — Хороший.

— Нет мам, не хороший, а самый лучший!

«Только… нас разделяет слишком многое. Не уверена, что нам с ним по пути», — этого добавлять вслух не стала, мама ведь не знает, что Димка у меня поцелуй просил, думает, что мы просто дружим.

— Ну, мне пора на работу. Позаботься о госте.

— Конечно, мам.

Она ушла к себе переодеваться и собираться, а я вытащила из стиралки почти сухую рубашку и тщательно её выгладила, заодно и высушила окончательно. Впервые в жизни гладила мужскую рубашку, это было так. словно у меня действительно появился парень. Пока я колдовала над его одёжкой, Дима созвонился с родителями, чтобы не волновались, куда пропал сын.

Хлопнула входная дверь, это мама ушла. Мы остались вдвоём, сна ни в одном глазу ни у него, ни у меня. Опасная ситуация, однако. Но я верила Димке, хотя и волновалась порядком. Сидела на постели и пришивала ему оторванные пуговицы, а он устроился на стуле, наблюдал, как я рукодельничаю, и молчал, а потом вдруг позвал.