Приговоренная к смерти или В плену у демонов

Послышался опять щелчок и раздирающий душу свист. От предчувствия очередной порции боли сознание моментально уплыло в туман, как это неоднократно было при издевательствах Сема. Сквозь такой туман боль воспринималась не так остро.

Впрочем, сейчас боль была не такой резкой и унизительной, как при экзекуциях Сема после измены. Мастер для вида остервенело крутил плеть, но во время удара замедлял ее движение. Не было и крови.

Вдоволь поиздевавшись над моей попой и спиной, Арон дал немного времени передохнуть, затем развернул меня на столе, опять зафиксировал ноги, вставил в рот дурацкий мяч-кляп и закрепил его резинками на голове, достал зажимы для сосков и нацепил мне их. Порка продолжилась в таком вот виде. Теперь удары сыпались на внешнюю сторону бедра и живот. Я почти отключилась и не кричала, лишь иногда охала при особо сильных ударах.

Арон не требовал крика, наверное, опытный мастер, штатный садист студии Кинг понимал мое состояние. Закончив с плеткой, он снял со стены хлыст, очень похожий на мухобойку с резиновой вставкой на конце. Этой вставкой он стал бить меня по гениталиям. Не слишком сильно, вполне терпимо, особенно с учетом моего полуобморочного состояния. Оператор крупным планом снимал у меня между ног: мою розочку на лобке, налившиеся кровью половые губы, клитор.

Поразвлекшись с хлыстом, Арон опять ненадолго остановил съемку, освободил мои руки и сказал:

— Проникновение в тебя, красавица, не предусмотрено. Что ж, поработаем вибратором. Будешь дополнять меня. Сделаем попеременно: как только вытаскиваю вибратор, сразу твоя мастурбация. Понятно? Сможешь показать оргазм?

— Не знаю, но постараюсь, — ответила я.

— Арон ввел в мою болезненную после ударов плоть вибрирующее дилдо. Я застонала, не от наслаждения, скорее, от непривычных движений у меня во влагалище. Эта штука ходила ходуном! А я почувствовала, что мне хочется писать. Когда Арон резко вытащил вибратор, мощная струйка устремилась из моей письки, слегка обмочив его руку. Оператор снимал все крупным планом.

— Молодцом! — довольно сказал мастер.

Чуть передохнув, я поиграла пальцами со своим клитором и губами, после чего Арон опять ввел в меня вибратор. История повторилась. Очередная струйка влаги вылетела из меня, когда мастер вновь резко выхватил свою игрушку. Так мы проделали несколько раз до тех пор, пока струйки перестали извергаться из меня.

Арон опять приостановил съемку, освободил мои ноги и велел встать со стола. На подкашивающихся от усталости ногах я приподнялась, но стоять не смогла, пришлось облокотиться об стол.

— Остался только шокер, — сказал мастер.

Включили камеру, Арон подошел сзади, и мощный разряд тока потряс мое тело. Я дернулась, рухнула на пол. Слезы застилали глаза, я ничего не видела, лишь чувствовала, как Арон поднял меня и аккуратно положил на стол.

— Потерпи, моя хорошая, — прошептал он. — Все, съемка закончена. Ты молодец!

Я отдохнула от шока и боли и отправилась в гостиницу.

Электрошокер высокого напряжения с подковообразной дугой на конце оставил два красных пятна, подобных родинкам, на моей коже. Такие отметины я потом видела на фотографиях программируемых рабов в треш-журнале Ларри Флинта «Хастлер», где помещали иногда и мои фотографии. Чаще отметины имелись на горле, возле губ, реже сзади, как у меня.

Несмотря на мои амнезические блоки, у меня развилось подсознательное сочувственное понимание других актрис жесткого БДСМ. Это понимание исходило из глубин моего существа, вызывая сострадание к жертвам контроля над разумом, оно и по сей день говорит во мне и заставляет писать эти строки.