Приговоренная к смерти или В плену у демонов

Глава 40

Томми имел пристрастие к «Самой опасной игре», которая подразумевала «спортивную охоту на людей». Эта игра служила средством удовлетворения самых диких сексуальных извращений охотников.

Помощник губернатора, по-видимому, был осведомлен о моем участие в подобном мероприятии в детстве и рассматривал меня как хороший экземпляр для выслеживания.

— Я хочу взять ее на охоту в Богемскую рощу, — сказал Томми при встрече Сему.

Тот одобрил такой интерес, ответил, что я «отличная игровая штучка, которую можно использовать в любом положении».

Мое знакомство с игрой произошло по прибытии в охотничий лагерь в окрестностях Нью-Йорка. Сем остался в гостинице, а меня на вертолете доставили на строго охраняемую территорию под названием Богемская роща.

Я сразу обратила внимание на военное ограждение, окружающее внешний периметр территории в несколько десятков гектар. Томми и его компаньон встретили меня. Похоже, они находились в состоянии кайфа от принятых наркотиков и были в предвкушении охоты на человеческую дичь в «Самой опасной игре».

Мужчины ознакомили меня с правилами игры, приказали раздеться, несмотря на холодный декабрьский ветер.

Слезы рекой потекли по моим щекам, когда Томми сказал со скрытым смыслом в духе программирования «Оз»:

— Остерегайся львов, тигров и медведей.

Он сделал паузу и добавил:

— Если мы поймаем тебя, будем жестоко насиловать, можем даже убить. Беги так быстро, как только можешь, спрячься так хорошо, чтобы тебя не нашли.

— Есть вопросы? — с вызовом спросил помощник Томми.

— Я не смогу хорошо спрятаться, — сквозь слезы ответила я. — Там забор, который мне не преодолеть.

Томми рассмеялся над моим ощущением «некуда бежать и негде скрыться» и пояснил, что где-то в заборе есть дыра, а мне остается всего лишь найти ее. Даже в таком состоянии я понимала, что никакой дыры нет. Но Томми приставил ружье к моей голове и скомандовал:

— Ты сейчас должна пуститься в «Самую опасную игру». Это моя игра. Ты будешь следовать моим правилам! Пока ты играешь по моим правилам, ты живешь. Будешь возражать, я могу убить тебя прямо здесь. Ты в игре?

— Да, сэр! Я в игре, — вынуждена была ответить, так как другого выбора не осталось.

— Прекрасно. Да начнется игра! Следуй ее правилам. Ты не имеешь права на ошибку! — сказал Томми.

На мне не было ничего, кроме теннисных тапочек. Я бежала через лес так быстро, насколько могла, но не смогла убежать очень далеко и спрятаться. Томми использовал свою охотничью собаку, меня быстро выследили, а когда поймали, помощник губернатора, одетый в теплую куртку, приставил пистолет к моей голове и приказал совокупляться с его собакой. Насладившись зрелищем, «охотники» увели меня в помещение, где я смогла согреться, но надо мной продолжили издеваться.

Я стояла голая в охотничьем домике Томми, а он ходил вокруг и говорил:

— Я могу набить тебя как чучело тигра. А могу вот это запихнуть тебе прямо в глотку надолго, — Томми расстегнул замок на штанах и показал свой большой член. — Что ты предпочитаешь?

Кровь смешалась с грязью на моем теле. Я стояла и от изнеможения, опустошения и боли была не в состоянии думать над вопросом Томми. А он напирал:

— Включай мозги! Говори, что предпочитаешь!

Нет, я не смогла ответить Томми. Слов не было, но все же понимала, что меня здесь не убьют, а вернут Сему.

— Ты не оставила мне выбора, во всяком случае, я сделаю его сам, — сказал Томми.

Мне очень, очень сильно захотелось в туалет. И я выдавила из себя:

— Если не возражаете, пожалуйста, могу я воспользоваться вашим туалетом?

Напарник Томми захохотал, а лицо помощника губернатора покраснело от злости. Он пнул меня, затем прижал спиной к стене, одной рукой придавил грудь, другой схватил за горло и начал душить, пережимая сонную артерию. Глаза мои вылезли из орбит, струя мочи устремилась из письки.

Томми сплюнул, ослабил хватку, прокричал:

— Я убью тебя! Задушу голыми руками! — и опять схватил за горло.

Теряя сознание, я услышала голос помощника:

— Не переборщи! Она чертовски хороша!

— Ты не первая и не последняя, — сказал Томми, когда я пришла в себя. — Я могу убить тебя в любое время, помни об этом.

Он швырнул меня на армейский стол, стащил охотничью куртку и штаны. И продолжил вымещать на мне свою злость сексуально.

Как я понимаю сейчас, «Самая опасная игра» была разработана для тренировки военного персонала на выживание. Но она использовалась также для воздействия на рабов проекта «Монарх» и секты Абрамяна с целью травмирования психики и усиления представления о том, что «негде спрятаться».

Вариации игры были различны, но суть одна — жертву раздевали догола, отпускали в лес, где за ней начинали охоту мужчины с собаками. На огороженной территории поимка жертвы оказывалась лишь вопросом времени. После чего следовали многократные изнасилования и пытки.

Игра стала моим опытом, снившимся мне в повторяющихся снах на протяжении последних лет.

«Самая опасная игра» часто проводилась в Богемской роще при участии агентов ЦРУ, политиков и всех, кто посещал это место ради спортивной охоты на людей. Рокси рассказывала, что и она принимала участие в такой охоте в качестве жертвы.

Пытки и изнасилования после того, как нас ловили, были долгими и мучительными. Всем жертвам при этом объясняли, что будет с рабом, который попытается раскрыть то, что он узнал. Не умеющим хранить тайну обещали неизбежную мучительную смерть.

Во время долгого возвращения домой сразу после охоты я лежала на куче вещей в багажном отделении джипа Сема, чувствуя тошноту и боль от насилия Томми, пыток электрическим током и всего опыта посещения Богемской рощи. Сем остановился у водопада, чтобы «промыть мне мозги от воспоминаний». Я с трудом могла идти через лес к водопаду.

«Боль только на пользу, — вспоминала я слова бывшего духовника и утешала ими себя. — Страдания несут очищение».