Пуртов, я (не) люблю тебя

Глава 9

После того, как я провела Лику, зазвенел мой телефон. Незнакомый номер. Странно. Кто бы это мог быть. Я не сильно удивилась, мало ли по какому поводу мне могут позвонить.

— Слушаю, — спокойно отвечаю в трубку.

— Кузнецова Вера? Это вы? — едва слышен хриплый мужской голос.

— Да, это я. Чем могу помочь?

— Сусликов Иван Иванович, врач-реаниматолог, ваш отец в тяжелом состоянии, буквально при смерти. Извините, что сразу об этом вам говорю. Но медлить нельзя. Вы, как близкий для него человек, должны сейчас находиться рядом с ним. Он вас зовет. Мы, конечно, стараемся изо всех сил, но всякое может произойти. Если у вас есть возможность, срочно приезжайте к нам в клинику…

— Что вы такое говорите?! — прерывисто дышу, — а где мама? Что произошло? Почему он в реанимации?? — я не могла ничего разобрать.

— Девушка, у меня есть и другие пациенты, я не могу вам всего рассказать. Приезжайте и получите ответы на все свои вопросы, — торопливо говорил он.

— Какая больница? Скажите мне адрес?!

— Городская больница имени Герасимова, корпус 6. Только умоляю вас, как можно скорее! Ваш отец итак потерял слишком много крови после ампутации обеих ног, я боюсь, что ему потребуется еще кровь, а вы, как раз подходите в качестве донора.

— Какой ужас! Я еду! — сердце начинает биться все сильнее и сильнее.

Мои движения стали какими-то нелогичными, морально я была где-то в другом месте.

Мой папа в больнице? Что случилось? Как это произошло? Мне нужно срочно ехать, иначе он умрет!

Я не стала даже надевать куртку.

"Медлить нельзя, медлить нельзя", — скороговоркой повторяю вслух. Глаза мои как-будто чего-то ищут. Я в растерянности, одним словом.

Хлопнула дверью, даже не закрыв ее на ключ. Обворуют? Ну и пусть. Сейчас здоровье моего папочки — моя главная ценность.

Я бегу по лестнице, замечая, что на ногах домашние тапочки. Черт! Пофиг! Страх за папу сковал все мое тело, все остальное казалось мне таким пустяком. Я выбежала из подъезда. Нужно было вызвать такси еще из дома. Но и об этом я не подумала заранее. Ничего страшного, поймаю так. Подхожу к обочине дороги и отчаянно машу руками автомобилям. Никто не останавливается.

Я стала ходить, не разбирая дороги, норовя кинуться на капот первой встречной машине. Глазами я приметила одну. Кажется, водитель стал сбавлять скорость. Я смотрю на него, надеясь на его снисхождение. Но и эта машина проезжает мимо. Черт! Мне не хватает дыхания, ком в горле стал давить сильнее. Слезы брызнули из глаз.

Я хожу на проезжей части двустороннего движения. Но мне все равно. Кто-то должен мне помочь, должен.

И вдруг! Резкая боль в спине.

— Аааааа!!! — кричу не своим голосом.

Дикий шум автомобиля. И тьма…

Светло. Еле открываю глаза. Не сразу могу сообразить, где я нахожусь. Что произошло?

— Где я?! Папа! Где мой отец?! — кричу еле дыша, чувствую, что кто-то находится недалеко от меня.

— Успокойтесь! Никаких резких движений. Сейчас вам нужны силы для полного восстановления, — надо мной нависла голова женщины, кажется, доктора.

— Вы не понимаете: мой отец умирает, мне нужно к нему! Почему я здесь?

— С вашим отцом все в порядке, — улыбаясь, гладит меня по волосам.

— Как?! Он жив?

— Не знаю, в коридоре сидит с вашей мамой. Вроде живой был. Мы вообще сразу сообщаем близким. Ваши родители примчались быстрее ветра, как только узнали, что вы попали в ДТП.

— Фуфф, Слава Богу! Папа жив. Значит меня обманули, — смотрю в сторону. — А что со мной? Я ведь жду малыша.

— Все будет хорошо, я к вам еще загляну. Отдохните немного, — торопливо сказала докторша, собираясь уйти.

— Стойте! Что вы скрываете! — я приподнялась с кровати. Строго смотрю ей прямо в глаза. — Прекрати со мной так разговаривать! Я не маленькая девочка! Хватит юлить. Не имеете права что-то скрывать от меня. Я на вас главврачу пожалуюсь!

Докторша развернулась. Подошла ко мне и процедила:

— А вот угрожать мне не нужно, я живу со свекровью: меня ничем запугать. Хотите жалуйтесь. Что мне с того?! Хочешь знать правду? Хорошо. Вот тебе правда. Потеряла ты ребенка! Потеряла!

— Нееееетт!!!!

Я схватила лицо руками и начала горько всхлипывать.

— Поплачь, тебе станет легче. Хотя, сложно унять эту боль. Но ты справишься, ты сильная.

— Мой ребенок! Мой малыш! — слезы одна за другой катятся из глаз. Мне все труднее дышать, а внутри как-будто защемило.

— Первый триместр — самый опасный. Нужно беречь себя. И о чем ты только думала, когда бродила по проезжей части, как сумасшедшая? — продолжала она.

— О папе, я думала о папе. Меня обманули, я попала в ловушку.

— Кто обманул? — заинтересовалась докторша.

— Оставьте меня, прошу вас, — я не хотела с ней делиться своими проблемами, поэтому попросила ее уйти.