Просто бывшие

ГЛАВА СОРОК

ГЕЙДЖ

— Вы Гейдж?

Я теряю дыхание, когда поднимаю взгляд от могилы Энди и вижу женщину, стоящую рядом со мной.

В ее руке одинокая роза, а по щеке течет слеза. Она худая, в ее костях почти нет мяса, а волосы собраны в небрежный хвост.

Я знаю, кто она, но позволю ей представиться.

Я встаю и вытираю грязь с колен джинсов.

— Да?

— Я Дарла Лонг… биологическая мать Энди.

Дарла Лонг — мать еще четырех детей, которые попали в систему. У нее было шесть случаев передозировки наркотиков, за десять лет ее поместили в три разных реабилитационных центра, и у нее послужной список длиной в милю, полный обвинений в кражах из магазинов, приставаниях и хранении наркотиков.

Как бы я ни ненавидел эту женщину за то, что она бросила Энди, я не могу. Не могу, потому что, как и она, я подвел его.

Она топает ногами по траве.

— Я уверена, что вы ненавидите меня за то, что я сделала. Я была молода, наркоманка, и его отец выгнал меня на улицу, когда узнал, что я беременна. Другая бездомная женщина сказала мне, что мой ребенок будет в безопасности, если я подброшу его к станции. Я стояла в тени, когда вы подобрали моего ребенка и спасли его. Я наблюдала за ним издалека, пока вы давали ему лучшую жизнь, чем я когда-либо могла.

— И все же я подвел его. — Я провожу руками по лицу и вздыхаю.

По ее лицу пробегает боль.

— Мы все его подвели.

Она права.

Она подвела. Я подвел. Мисси подвела. Система подвела.

Почему нет лучшего способа защитить наших детей?

— Я хочу поблагодарить вас, — продолжает она. Ее слова — как удар по лицу.

— За что?

— За то, что дали моему сыну любовь на то время, пока он был здесь. У него был кто-то, кто ставил его на первое место, кто кормил его и давал ему теплый и уютный дом. — По ее щекам текут свежие слезы. — Я бы хотела встретиться с ним до того, как он отправится на небеса.

Моя шея напрягается, а взгляд становится водянистым.

— Мне жаль, что у вас не было такой возможности.

Гнев пробивается сквозь боль.

— И эта женщина, я ненавижу ее. Как бы мне ни хотелось злиться на тебя, я не могу, потому что я вижу твое сердце и знаю, что оно было с Энди каждый день, когда он был у тебя. Оно и сейчас там. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты пыталась спасти моего сына, когда другим, в том числе и мне, было на него наплевать.

Я киваю, подавляя рыдания, и раскрываю объятия.

Она не колеблясь обнимает меня. * * *

Я получил три письма от Мисси с момента моего визита, и каждое из них было выброшено в мусорную корзину нераспечатанным. Внимание СМИ угасло после того, как никто не захотел давать интервью, даже за огромные деньги, которые они выкидывали за эксклюзивные материалы.

Они выдвинули против Мисси новые обвинения после ее признания мне в тюрьме, но она снова признала свою вину, и дело так и не дошло до суда. Вчера вечером Люк прислал мне отчет, в котором говорилось, что у Мисси диагностировали биполярное расстройство, и она наконец-то обратилась за лечением. Кто знает, как долго она страдала от этого? Но, учитывая, что ее родители должны следить за чистотой репутации, я уверен, что это длится годами. С ее новым диагнозом, она хочет получить апелляцию теперь, когда она в правильном состоянии духа.

В этом и заключается самое дерьмовое свойство психических заболеваний.

Люди боятся просить о помощи.

Они стыдятся, боятся стать объектом шуток и чувствуют себя слабыми. Не пройдет и дня, чтоб я простил Мисси, но состояние ее психического сознания вызывает во мне понимание.

Я в последний раз прощаюсь с могильным камнем Энди, когда солнце начинает садиться за ним.