Дом сновидений

Дом сновидений

"То не мёртво, что вечность охраняет,

Смерть вместе с вечностью порою умирает"

Г. Лавкрафт

Покрытый копотью дом пустыми глазницами оконных рам с разбитыми стеклами взирал на застывшую в нерешительности девочку. Она приложила руку к груди, чтобы унять бешеный стук сердца. "Не ходи, не отпирай дверь", - кричал инстинкт самосохранения. Но неведомая сила тянула вперед, звала переступить порог зловещего дома и узнать сокрытую в нем тайну.

Она распахнула дверь и сделала первый нерешительный шаг. Куда же дальше? В тусклом лунном свете она разглядела лестницу, ведущую на чердак. Она поднялась наверх. Внутри было пусто: ни сваленного в углах хлама, ни осиных гнезд, ни свисавших с потолка паутинок. На улице завыла собака. Она вздрогнула и сделала несколько шагов к разбитому окну. Обгоревшие доски громко хрустнули под босыми ногами и разлетелись в щепки. Она потеряла опору и полетела вниз.

Лерка резко села на кровати. Мокрая от пота сорочка липла к телу. Грудь тяжело вздымалась в такт неровному дыханию. Приходя в себя после ночного кошмара, девочка убрала упавшие на глаза пряди волос. Через узкую щель между полом и дверью сочился свет. Лерка поднялась и вышла на веранду.

Мишка, Леркин старший брат, сидел за столом и готовился к завтрашнему экзамену по английской литературе.

- Мелкая, ты почему не спишь? - спросил он, не отрываясь от учебника.

- Не хочется, - ответила Лерка, наливая себе стакан воды из ведра.

Она открыла дверь на улицу, впуская в дом ночную прохладу, и уселась на пороге, вглядываясь в звездное небо. В траве громко стрекотали цикады.

- Бр-р-р, что за ужасный звук? - Миша поежился. Он терпеть не мог насекомых, в особенности шум, который они издавали.

- А мне нравится, - возразила девочка. - Как будто кто-то перешептывается на неведомом нам языке. Тихо-тихо.

Брат махнул на нее рукой и принялся повторять стихотворение, которое завтра по закону подлости обязательно спросит экзаменатор.

- Till all the seas go dry, my Dear,

And the rocks melt with the sun!

O I will love you still, my Dear,

While the sands of life shall run.

Тут его голос задрожал. На лбу появилась вертикальная морщинка.

- While the sands of life shall run... - повторил он последнюю строчку, силясь вспомнить, что же было дальше.

- And fare you well, my only Love,

And fare you well a while!

And I will come again, my Love,

Although it were ten thousand mile!

Закончила за него Лерка.

- Не мешай! - раздраженно прикрикнул на нее Мишка.

Он всегда завидовал ее способности к языкам. В свои неполных тринадцать лет его сестра знала английский лучше, чем он сам, учась на втором курсе Лингвистического Университета. А стихи... у нее была просто феноменальная память. Стоило всего один раз прочесть, и она тут же могла воспроизвести любое стихотворение без единой ошибки. Сейчас он бы отдал все, чтобы заполучить хотя бы десятую часть ее способностей.

- Пойдем спать, - нетерпеливый Леркин голос вывел Мишку из задумчивости.

- Мне бы еще хоть пару билетов выучить, - грустно вздохнул брат. - Иди без меня.

- Я боюсь, - призналась девочка.

- Малая, сколько тебе лет? Пять? До каких пор ты будешь темноты бояться? - вспылил Мишка, неумело пряча за резкими словами беспокойство.

Лерка потупилась и пробормотала:

- Я не темноты боюсь, а того, что в ней живет.

Мишка тяжело вздохнул, понимая, что разговоры бесполезны, и захлопнул учебник.

- Ладно, - сказал он сквозь накатившую вдруг зевоту. - Все равно в голову уже ничего не лезет.