Я-Ведьма!

В процессе, в одной из открытых полок обнаружила добротный молоток и положила его на стол, как дополнительный стимул для бабки Виталины, страх и работоспособность которой приходилось подстёгивать ударами ремня по дверям и стенам.

Не отпустив её на улицу, вдруг сбежит, желая отвертеться от трудотерапии? Дала ей тряпку, указала на ёршик и принялась следить за уборкой туалета, который она полноценно перемывала три раза. А потом и пол в нём, ещё два.

Я, тем временем, перенесла в холодильник купленное, а также остатки продуктов, переданных мне Иваном Марковичем в знак примирения. Потом сложила тяжёлую стол-книгу и попробовала приподнять. Задуманное удалось с лёгкостью, хотя накопленная энергия стала понемногу уходить.

«Я если так» — попробовала я поднять стол телекинезом. Он приподнялся, сходу забрав с собой около пяти процентов энергии и я поспешила прекратить эксперимент.

«Надо тренировки — отчётливо осознала я — Нужно не интуитивное применение возможностей, а их освоение и понимание. Но заняться этим лучше потом, когда будет свободное время».

Убрав из комнаты лишнюю мебель, я несколько раз подметала, затем взяла уже знакомый тазик, сменила воду, добавила понравившийся кондиционер, немного дезинфицирующего средства и стала протирать все поверхности. Затем пришла очередь грязного пола, выноса на балкон матраса и подушки, которые я с удовольствием поколотила палкой, заставляя бабку постоянно ёжится и остервенело драить ванну с умывальником.

Затем наконец достирались тюли и я, выдав старухе губку и средство для мытья посуды, заставила её приводить в порядок кухню.

Бабка Виталина устала бояться, она злилась, пыталась сопротивляться, несколько раз набиралась решительности, чтобы дать отпор, но сильные удары ремнём спине быстро приводили её в чувство.

— Только дай мне повод, и я спущу тебя с лестницы! — со злостью в голосе говорила я, заставляя её испуганно вжимать голову в плечи.

Воспоминания о воспитательных мерах в отношении Наташи появлялись с завидным постоянством, поэтому особой жалости я не чувствовала, да и желания отмывать всю эту грязь лично, у меня тоже не было.

Под неусыпным контролем бабка работала несколько часов, до наступления темноты, и сильно устала. Зато она неплохо отмыла кухню. После второго раза. Результатом нашей уборки я ещё не была удовлетворена, но, по крайней мере, появляться в квартире, чистить зубы, умываться и готовить здесь уже было можно.

Напоследок я велела бабе Виталине вынести весь мусор. Теперь, даже если она сбежит, то и бог с ней, вся грязная работа уже переделана.

Найдя в шкафу чистое постельное бельё, я застелила кровать, закрыла окна и взялась за готовку. Желания ничего придумывать не было, поэтому я просто перемыла за старухой кастрюлю, тарелку с ложкой и, набрав воды, поставила вариться пельмени.

'Завтра заставлю её убраться в своей комнате и у дяди Ярослава — подумала я — Ещё раз пройтись в туалете, ванной и кухне. И нужно будет взять химию, жир здесь повсюду и он плохо отмывается.

Почуяв запах еды, в кухню осторожно заглянула бабка Виталина.

— Вынесешь до конца мусор, помоешься, переоденешься в чистое и я, так и быть, тебя накормлю — решила я показать ей пряник — А потом обсудим, как будем жить дальше.

Вдруг за дверью послышался какой-то шум, крики и до меня донеслась целая гамма различных эмоций, а бабка из покорной превратилась в мстительную и предвкушающую.

— Там Ярик с друзьями пришёл — произнесла она и зло посмотрела на меня — Теперь ты за всё поплатишься!

— Зря ты это сказала — тем же тоном ответила я и побледневшая бабка устремилась к двери, чтобы быстрее её открыть.

«Человек три-четыре» — поняла я и, выключив огонь, вышла в коридор.

Потом, подумав, притянула себе в руку молоток, который продолжал лежать на столе.

Было волнительно. Я понимала, что конфликт с Ярославом и его дружками может закончиться скверно, что против нескольких сильных мужчин я могу не выстоять. А им вряд ли понравится лишение халявного места распития алкогольных напитков. Да и бабка Виталина сейчас нажалуется и ужасы про меня расскажет. При этом ничуть не соврав.

Мозги вновь стали работать как часы, пришло понимание, что если я растеряюсь, кого-то пожалею или буду мягкотелой, то меня сомнут, задавят числом и побьют. Может, и гораздо сильнее, чем дружки Артура.

Лёгкий страх отступил, а за ним пришла злость и я стала выкачивать эмоции всё ещё шумящих на лестничной клетке людей.

«Идите сюда! Посмотрим кто кого!»