О кошках, богах и Лавкрафте

О кошках, богах и Лавкрафте

Снежинки чинно кружатся, медленно падая с насупившегося неба, порой они резко подпрыгивают, когда ветер-затейник желает вовлечь их в хаотичный древний танец. Вот одинокая снежинка, такая воздушная и белая, что при взгляде на неё могут заслезиться глаза, пытается плавно приземлиться прямо на горячий собачий нос, неосмотрительно выглядывающий из просторной будки. Нос недовольно фыркает во сне, словно предчувствуя намерения коварной проказницы. Когда расстояния между влажной шершавой поверхностью и снежинкой почти не остаётся, её внезапно подбрасывает и относит в сторону, вынуждая осесть на и без того заснеженную крышу собачьего дома.

Мар-Мар, наблюдающая эту картину через окно, слегка склоняет голову набок и издаёт неопределённое тихое мяуканье. Наверное, если бы она была человеком, то негромко рассмеялась бы сейчас, но пока она кошка и может только мяукать.

Чуть поодаль слышится мерное постукивание. Это ловкие пальцы бегают по таким странным чёрным штучкам, при нажатии издающим клацающие звуки. Кажется, люди называли эту маленькую смешную продолговатую пластину «клавиатурой», а гудящую широкую плоскую коробочку, на которой она находится — «ноутом». Коробочка любит распадаться на две части, когда часть одна, никаких нажимательных квадратиков на ней нет, только гладкая поверхность, Мар-Мар проверяла.

Как только Мар-Мар произносит своё «мяв», постукивание прекращается, пальцы замирают.

— Что, опять хочешь жрать, хрень моя морщинистая? — раздаётся ласковый голос с едва уловимой хрипотцой. — Обойдёшься, я недавно тебя кормил.

Она и ухом не ведёт, делая вид, что не слышит. Вот ещё, баловать его своим вниманием! Пока не заслужил. Человек-то, конечно, неплохой, если сравнивать с прочими людьми. Заботится вон, кормит, лечит и не только её, но и других, подобных ей. Мар-Мар на собственном горьком опыте поняла — людской расе не свойственно сострадание к животным , но встречаются и приятные исключения из правил, такие, как он.

«Исключение» тем временем завозилось на столе, добыло огонь из смешного маленького сосуда и подожгло тонкую длинную палочку. Мар-Мар видела это много раз и теперь ей уже не нужно поворачиваться, чтобы знать, чем сейчас занимается человек. Палочка предсказуемо начинает тлеть, источая грубый, резкий запах жжёной соломы и горелых пергаментов. Он не напоминал нежный аромат травяных смесей, которые жрецы поджигали тысячелетия назад, дабы почтить своих истинных повелителей. Этот человек не знает, как именно нужно поклоняться старым богам, какие молитвы возносить, какие запахи следует подбирать для ритуалов. Но Мар-Мар всегда прощала его невежество, из неё вообще получилась на редкость добрая и благодушная кошка. Человек громко дышит, припадает к палочке губами, втягивает едкий дым, успевший окутать всю комнату серебристым туманом.

Она укоризненно мяукает, пытаясь сказать: «Ты опять прогадал с выбором благовоний, эти не подходят». Но он, как обычно, её не понимает и вновь возвращается к прерванному занятию, продолжая тыкать пальцами в чёрные квадратики с белым узором, чем-то напоминающим руны звёздных скитальцев. Мар-Мар не в первый раз уже думает, как бы намекнуть человеку на то, что к богам стоит относиться с большим трепетом, ведь вспыльчивые Древние способны на жестокие шутки, если их как следует рассердить. Сама она давно привыкла к людям, их непонятливости, упрямству и к фантастическому умению смотреть и не замечать самые очевидные вещи. Но ведь далеко не все боги такие, далеко не все проводят досуг в людском обществе, наблюдая за теми изменениями, которые претерпела человеческая раса за многие тысячелетия. А что случится, если бестолковый человек когда-нибудь наткнётся на куда менее доброго и терпеливого бога, а её не будет рядом?

Она непроизвольно ёжится, изящно спрыгивает с подоконника и гордо задрав хвост шествует к странному сооружению, внешним видом чем-то напоминающему людские хижины, только выстроенные не из дерева, а из чего-то мягкого и приятного на ощупь. Мар-Мар любит спать внутри этой странной конструкции. А ещё ей нравится цвет домика, глубокий и голубоватый, словно бездна Мирового океана, на дне которой покоится город древних, огромный и величественный. Удобно свернувшись калачиком, Мар-Мар продолжает лениво размышлять о необразованности своего человека. Ей вспоминается один занимательный разговор, случившийся ещё в прошлой жизни, когда она не была кошкой. Тогда они беседовали с другим божеством и сетовали на современное общество, совсем забывшее старые верования, выдумавшее себе зачем-то единого бога, который ходил по воде и висел распятым на кресте (глупее этого Мар-Мар ничего не слышала), но люди посещали храмы в его честь и носили на шеях кресты, как символ веры. Тут-то с немалым удивлением и толикой радости древнее существо вспомнило о том, что некоторые двуногие всё же могут увидеть первых богов хотя бы во сне, а особо одарённые даже пишут о своих видениях целые трактаты, которые читают другие представители человеческой расы. Мар-Мар особенно запомнился один писатель. Говорили, с детства его мучили кошмары, гигантские хтонические чудища являлись к нему во снах, а он, дабы окончательно не сойти с ума, изливал подробности этих встреч на бумагу. Конечно, многое он приврал или исказил, кое-что преуменьшил, но в целом он доподлинно описал настоящую силу истинных богов, первобытный страх, безумие и ужас от соприкосновения с ними. Даже смог сносно воспроизвести в своих рассказах язык древних. Книги писателя разошлись по миру и стали популярными. Люди будто заново очутились в затопленном Р’льехе, увидели того, кто спит там в океанских недрах, взглянули на небо, вспомнили и о вечно жующем султане демонов и о ползучем хаосе, постоянно меняющем обличья. Мар-Мар даже выучила имя этого замечательного автора, отчасти возродившего культ истинных и первых.

Интересно, если её человек тоже прочитает его книги, он проникнется старыми верованиями, поймёт, какие ужасы сулят невежество и неуважение к древним? Но как пробудить в нём любопытство? Мар-Мар решает, что явиться человеку точно так же во сне — не такая уж большая проблема, но запомнит ли, поймёт ли?

А ночью человеку снится дивный золотой город, утопающий в лучах закатного солнца. Бледной тенью — беспомощный и очарованный человек бродит по широким улицам, минуя величественные храмы, стены, увитые растениями сколь причудливой формы, столь и прекрасной, любуется благоуханными садами, фонтанами в форме рыб с длинными хвостами, которые выплёвывают на поверхность серебряных бассейнов радужные водяные струи, и удивляется необычайной хрупкости, почти прозрачности деревьев, растущих в тех садах. Иногда человек останавливается и вдыхает аромат особенно большого и яркого цветка, засматривается на статуи из слоновой кости неизвестных огромных существ или восхищается сказочными мостами, выложенными из мрамора.

Просыпается человек вместе со странным именем, крепко засевшим в подсознании. «Кадат» тихо, почти нежно шепчут его губы, а лицо приобретает удивлённое выражение. Он привстаёт на постели, смешно трясёт головой, словно пытаясь стряхнуть с себя остатки сновидений, делает глубокий вздох и тянется к сильнопахнущей тонкой палочке и маленькому сосуду, умеющему извергать пламя. Пальцы человека отчего-то слегка подрагивают и едва не роняют палочку. Вдоволь надышавшись своего едкого дыма, человек неловко поднимается, шлёпая босыми ногами по полу. Он останавливается рядом с домиком Мар-Мар, непривычно долго и задумчиво глядит в его круглый проём, ошалело моргает, ероша и без того растрёпанные короткие волосы, затем, громко шаркая, тащится на кухню и ставит на плиту чайник. Пока закипает вода, человек не идёт как обычно умываться, а замирает у окна словно статуя из недавнего сна и зачарованно следит за тем, как снаружи кружат снежинки, поблёскивая ослепительным серебряным светом.

— Непременно напишу о том, как мы с ней попадаем в прошлое и беседуем с самим Лавкрафтом… и Р`льех обязательно должен быть, и горы, и узкие проторенные дорожки, и древние боги, огромные, молчаливые, вселяющие ужас. Она оценит…

Мар-Мар, невидимой тенью проскользнувшая следом за человеком на кухню, не знает, кто такая «она», но кошка отчего-то твёрдо уверена, человек теперь будет относиться к древним богам и к ней лично с куда более надлежащим почтением.