Solo Uno

Тело Люпина было очень тяжелым, как будто несло в себе не только его мышцы и кости, но и целый груз неисполненных желаний и непрожитых дней. Кто-то крикнул мне, что пожиратели отступили и все собирались в Большом Зале.

Там же я нашел и Тонкс, заметил ее неподвижное тело на ступеньках. Глаза у нее были точно такие же, распахнутые, пустые, смотревшие вникуда. Когда я опустил Люпина рядом с ней, мне казалось, что хуже в этот день мне уже не придется, словно я стал не так восприимчив ко всем этим смертям. А потом я увидел тело Фреда.

Я не знал, кто принес его сюда. Он лежал на полу в Большом Зале, как две капли воды похожий на меня, совсем один. В смерти мы все одиноки, выключены, как неисправный радиоприемник, больше не способный ни с кем связаться.

Я опустился на каменные плиты у него в изголовье — так вдруг ослабели колени. В ушах тянулась одна высокая нота, заглушившая все вокруг — отягченные ношей шаги, всхлипы и глухие рыдания, торопливые, бессмысленные разговоры, пытавшиеся отогнать мрак. Мне не запомнилось, как подошли другие — родители, Билл, Флер, Перси, Рон. Я не слышал даже их рыданий, того, что они говорили мне и друг другу.

Фред был мертв. Я почувствовал, что почти готов рассмеяться, как будто мое тело просто не могло подобрать никакой другой реакции. Эмоции выплеснулись, свернулись в комок, сдавили внутренности. И какой смысл? Все было кончено.

Фред всегда помогал мне, я сам всегда помогал Джорджу, так было с самого нашего рождения. Я так привык к этому, что забыл, что и ему тоже может быть нужна моя помощь.

— Почему он был здесь. Он же знал, — пробормотал я. — Я вижу это сейчас. Он же знал. Тогда почему?

Перси обнял меня за плечи. Я смотрел на помертвевшие от печали лица моих родных и мог думать только о том, что они решат, когда в полночь неожиданно исчезнет и второй брат. Главный розыгрыш близнецов Уизли. Я не хотел расставаться с ними. Я не хотел умирать.

Время приближалось. Я взбежал по лестнице к часовой башне. Прислушался к мягкому стуку шестеренок и почувствовал в этом звуке скрежет точильного камня, которым палач выправляет свой топор. Стрелка еще немного двинулась, приблизившись к двенадцати. По спине потек липкий пот, страх обхватил меня за горло.

Я не хотел умирать. Я просто не хотел умирать.

Если я просто не отправлюсь в прошлое, как полагается? Не стану замыкать душившую меня временную петлю?

На мгновение меня захватила эта сказка, порожденная моим отчаянием.

Это было невозможно. Вся эта роскошь проживать каждый день дважды была также и проклятием следовать все время по намеченному пути.

Я до боли сжал кулаки, следя за неумолимым ходом стрелок. Еще минута до двенадцати. Еще минута перед тем, как я увижу последний день своей жизни.

Каким он будет? Я скажу родным все, чего не успел? Речь? Я невольно усмехнулся, подумав, что не годился для этого. Лучше просто быть рядом. В последний раз.

Послышался первый удар часов.

Как это будет? Больно?

Что ты, еще не сейчас. У тебя еще целый день. Почти вечность, можно сказать.

Удары отсчитывали полночь.

Мои мысли уцепились за оставшееся мне время. Еще будет много эмоций. Надежда, когда монета ОД неожиданно потеплеет, счастье, когда ты вновь обнимешь родных, азарт, когда от твоего заклятия обрушится свод тайного прохода.

Прозвучал третий удар. Сердце все еще колотилось, тревожным звонком призывая меня сделать хотя бы что-нибудь. Мысли сковывал холод — понимание, что ход времени изменить нельзя.

Когда отзвучат часы, этот день начнется снова. Мой последний рассвет. Я усядусь на мертвом поваленном дереве и буду смотреть, как купаются в лучах солнца кроны его живых собратьев.

Колокол зазвонил в шестой раз.

Впереди жидко задрожал неопределенный силуэт. Мое воображение играло со мной, создавало образы, отчаявшись перед лицом неминуемой смерти, решившись увести меня в мир грез, если уж в реальном мире все оказалось бесполезным.

Дрожащие неверные контуры соткали фигуру. Это был я сам. Такой же, как две капли воды.

— Привет Джордж, — усмехнулся он.

— Фред? — с недоумением спросил я.

— Ты останешься здесь, — весело заметил он. — Пойду я. Твое время еще не пришло.

Я недоверчиво прикоснулся к его руке. Он был здесь. Он пришел. Но как. Как такое было возможно?

— Но ведь я… умер?

— Конечно умер, — Фред пожал плечами, как будто я говорил очевидные вещи. — Все мы когда-нибудь умрем, так ведь? Не ясно только, когда. Почему мы с тобой вдруг станем исключением?

— Ты из будущего? Сколько, год, два? Когда?

— У нас как будто две жизни, помнишь же, — Фред как будто наслаждался удивлением на моем лице. — Такая уж аномалия.

— Когда, скажи мне? — с каким-то упрямством попросил я.

— Ты поймешь, — заметил он, а потом, усмехнувшись, добавил: — Хотя я на твоем месте поставил бы будильник. Будет неловко проспать собственную смерть.

Я почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбку, хотя на глаза наворачивались слезы.

— Серьезно? Это все, что ты мог придумать? — голос изменил мне. — Это, знаешь ли, твоя последняя шутка.

— Да? — сварливо отозвался тот. — Во-первых, у меня еще целый день. Во-вторых, если такой умный, то, давай, попробуй придумать что-нибудь получше.

Я обнял его. Какое-то время мы молчали. Как я мог отпустить его? Он собирался теперь умереть. Слезы все еще текли по щекам.

— У тебя все получилось, правда? — пробормотал я. — Жизнь? Она была хорошей?

— Сам увидишь. Тебе понравится.

Часы отсчитали двенадцатый удар, и все стихло. Я остался один.

Последняя петля, длиною в целую жизнь.