Solo Uno

Второй был со мной с того момента, как я себя помню, хотя, может быть, именно он был первым. Причудливая аномалия, игра бытия, которую мы не могли себе объяснить. Главный розыгрыш близнецов Уизли.

Мы никогда не могли понять, кто из нас придумал это первым. В полночь один из нас отправлялся в будущее, второй — разворачивался и возвращался в прошлое. Каждый день мы проживали дважды, хотя, несмотря на это, не взрослели быстрее остальных, как будто в нас действительно было две жизни.

Чтобы не запутаться, младший был Джорджем, Фредом же звали того, кто жил день во второй раз. Наши жизни скручивались спиралью, и во всем этом была только одна бесспорная истина: все, что сегодня случилось с Фредом, непременно завтра случится со мной.

Тот день был таким же, как и многие другие до него. Пожиратели Смерти искали нас. Тогда нам часто приходилось перемещаться, заметать следы, забиваться, как грызуны, подальше в свои норы, сдерживать дыхание, надеясь, что хищник нас не заметит. У одного из нас было именно такое прозвище “Грызун” — чтобы напомнить себе, насколько тонкий под нами был лед. Второго звали “Рапира”, потому что иногда мы чувствовали себя как кусок стали, готовый впиться кому-нибудь в глотку. Мы были вымотаны от того, что приходилось бежать. Мы стали злы от того же. Наши смешки иногда напоминали собачий лай.

— К другим новостям. Гарри Поттер с пособничавшим ему драконом ограбили банк Гринготтс…

— Его Лордство, по слухам, несколько раз шмальнул в небо по этому поводу, но, как говорится, поезд ушел, осталось плакать…

Хлопки снаружи подсказали, что передача на сегодня закончена. Фред уже знал об этом — вещи он собрал заранее, и теперь он взмахнул палочкой, поджигая несколько петард, которые должны были отвлечь внимание. Я видел как Ли схватил радио и прочую аппаратуру, как Люпин и Кингсли подготовились к бою, сам сгреб в охапку какие-то провода.

— Опять началось!

— Они справа. Быстрее, — Фред убрал заклятием левую стенку палатки.

Мы все бросились бежать, надеясь как можно скорее выйти за пределы зоны, где нельзя было трансгрессировать. Сзади послышался грохот, в небо взвился столб пламени.

— Небольшой подарочек, — усмехнулся Фред.

— Когда успел?! — с восхищением выкрикнул Ли, не замедляя бега.

Заклятий не было, доносились только хлопки петард и выкрики уцелевших Пожирателей, решивших, что столкнулись с сопротивлением. Нам снова удалось уйти. И это снова было новое место.

Мы остановились на опушке леса, возле поваленного дерева. Вывороченные корни в беззвучной мольбе тянулись в небо, как будто мертвый исполин все еще мечтал снова оказаться живым. Мы отрубили эти корни: нам нужно было топливо для костра.

Огонь весело затрещал, пожирая древесину. Мы собрались вокруг него, словно для какого-то темного ритуала, тени и алые отблески плясали на наших усталых лицах. Люпин достал чайник, набрал в него воды из волшебной палочки.

— Сколько нужно Пожирателей Смерти, чтобы заварить чай? — спросил я.

— Хватит одного, но только если с ним будет домовик.

— Нет. Пожиратели Смерти в чай не годятся.

— Разве что в бульон…

Мы собирались спать. Я натянул немного сыроватое от ночной влаги одеяло на голову — так можно было притвориться, что у нас была крыша над головой, что была определённость, что эта война скоро закончится и никто больше не умрет.

Фред разбудил меня прежде, чем засияли первые рассветные лучи. Я поднялся и без слов уступил ему свое место. Потом я трансгрессировал обратно туда, откуда позже сегодня нам придется бежать, разбудил другого и улегся вместо него в палатке.

Я никогда не спрашивал себя, повторяю ли я действия Фреда точно такими, как видел. Казалось, когда я сам становился им, мне попросту хотелось совершить все то же самое. Это не было слишком удивительно, все-таки, мы были как один и тот же человек. Мы все равно никогда не могли сказать, кто принял решение, кому первому пришла в голову идея или почему итог был именно таким. Вокруг был постоянный парадокс, над которым мы устали думать и которым просто наслаждались.

Я проснулся пораньше, чтобы собрать все вещи и подготовить петарды. Я помнил, Пожиратели появятся справа, так почему бы не встретить их парочкой сюрпризов? Пока я ставил ловушку, Джордж возился с настройками радио, готовясь к вечерней передаче.

— На сегодняшний момент обстоятельства его смерти не известны… — устало говорил Люпин.

Многие погибали, и мы не могли им помочь, нам оставалось только поддерживать тех, кто остался. Смеяться до последнего.

— К другим новостям. Гарри Поттер с пособничавшим ему драконом ограбили банк Гринготтс…

В тот вечер я вновь улегся вместе со всеми возле все еще тлеющего костра, рядом с мертвым деревом, все еще молящим черное небо о пощаде. В вышине горели голубоватые точки звезд, похожие на проколы в старых бархатных шторах, какими закрывают окна в дни траура. Казалось, какой-то весельчак специально проделал их, чтобы посмеяться над скорбью всего мира. Я услышал, как Фред почти неслышно подобрался к костру и разбудил Джорджа, и как тот отправился обратно во вчера. Сам Фред улегся на его место. Мне стало спокойнее от того, что он был здесь. В последнее время, все чаще и чаще мне виделся кошмар, в котором он так и не появлялся.

Когда я проснулся, Фред уже встал. Он сидел на стволе поваленного дерева и смотрел на пробивающиеся между деревьев розоватые солнечные лучи. Свет скользил по его волосам, и точно так же ласково гладил обрубки устремленных в небо корней, словно хотел унять боль и утешить их.

— Что-то готовишь? — спросил я. — Они снова нас найдут?

— Не. Сегодня будет кое-что другое, — он усмехнулся.

— Что? — не выдержал я.

— Увидишь.

Я уселся рядом с ним и тоже принялся смотреть на струящийся сквозь кроны свет и на кружевные капли, которыми он проливался на землю.

— Мы столько путешествуем, что почти уже не замечаем мест. Странно, — сказал Фред. — Но посмотри вокруг. Рассвет — это что-то особенное.

Мы неторопливо завтракали, собирались. Фред говорил всем, что сегодня непременно кое-что случится и был, конечно, прав.

Когда я почувствовал, что монета ОД неожиданно потеплела, мое сердце быстро забилось от предвкушения. Это должно было быть главное сражение. После него все закончится и, почему-то, я не сомневался, что победа останется за нами. Как может быть иначе? Фред же был здесь.

Тогда я не заметил его задумчивости. Внутри теплела надежда, почти счастье, и не хотелось видеть ничего, что угрожало бы этому. Я вновь обнял родных, увидел старшего брата Перси, извинявшегося от чистого сердца, и был даже готов его простить, хотя много раз говорил себе, что “уж точно не его”. Фред тоже радовался со всеми, но как-то иначе. Где-то под слоями и слоями его шуток, смеха и улыбок скрывалась тоска. Не могла не скрываться. Ведь он знал, что случится. Он уже видел этот день до самого конца.

— Идем скорее! — весело говорил я. — А то ни одного Пожирателя не останется!

Фред смеялся и хлопал меня по плечу.

— Да, Перси, мы очень ждем твоего мудрого руководства, — передразнивал он брата.

Мы должны были организовать оборону тайных ходов, значит, нам предстояло разделиться. Тогда это не показалось мне чем-то особенным. Забавно, как некоторые очень важные моменты жизни проскальзывают мимо совсем незамеченными. Когда все вокруг взрывалось от всполохов зеленого огня, нужно было стараться думать только о том, что прямо перед тобой. Все было просто. Если ты устоишь здесь, если не позволишь пройти, это спасет чью-то жизнь. И нужно было учиться доверять другим точно так же спасти твою. Фред часто говорил мне об этом, иногда я слышал то же от Джорджа, да и сам повторял бесчисленное множество раз.

— Возьми каргу, я займусь тем, который на третьем этаже, — Фред усмехнулся.

И вот передо мной была статуя старой горбуньи, злобно скалящей зубы из-под капюшона. Она манила своими костлявыми пальцами всех, кто был достаточно смел или безрассуден, чтобы спуститься в ее владения. Попробуй. Покажи себя.

В туннеле было темно, так что нельзя было разглядеть собственных рук. Звук дыхания отражался от стен, возвращаясь со всех сторон, и казалось, что совсем рядом находится еще один человек, может быть в этот самый момент бормочущий заклятие, которое тебя убьет.

— Гоменум ревелио, — прошептал я. Сердце колотилось, как бешеное, хотя бояться было нечего. Фред был жив, значит мое время не пришло.

Пожиратели отправили одного вперед, чтобы расчистить дорогу остальным. Он, наверное, был из тех, кто только недавно вступил в их ряды, прельстившись дешевой славой. Тот, кого легко было вдохновить на “подвиги”.

— Зря, — усмехнулся я, шепча оглушающее заклятие. Красная вспышка промчалась по коридору и угасла, на мгновение осветив его фигуру.

Когда от моего следующего заклятия начал рушиться проход, я быстро вскарабкался обратно по лестнице, закрыл люк и запечатал его. Мне показалось, что старуха одобрительно ухмыляется. “Хорошая работа”.

Отзвук далекого взрыва сотряс замок до самого основания, так что пол на мгновение как будто ушел у меня из-под ног. Все-таки они были здесь. Я бросился вверх по ступенькам к третьему этажу. Вокруг шипели искры, пыль в воздухе собиралась в туман, чувствовался тяжелый огненный жар. Я перескочил через несколько обломков, бежал, почти не разбирая дороги, налетел на кого-то. Друг или враг? Зеленая вспышка рикошетом отскочила от стены. Мое заклятие попало ему в руку, он перебросил палочку в левую. Кто-то сзади тоже пробирался через завал. Обернувшись, я не смог разобрать лица. Друг или враг? Я не мог позволить себе рассматривать его, первый умел пользоваться левой рукой так же хорошо, как правой. Дернувшись в сторону, я едва увернувшись от еще одного заклятия. Только то, что перед тобой. В конце концов, я знал, что не умру. Пожиратель снова взмахнул палочкой.

— Пригнись! — голос Люпина. Это он был там, сзади.

Я послушно пригнулся, спрятавшись среди обломков. Два заклятия столкнулись прямо надо мной, искры осыпались вокруг, одна прожгла воротник моей куртки, вторая ошпарила руку. Люпин снова что-то закричал. Я вынырнул из своего укрытия, и только успел заметить, что пожиратель смотрит в другую сторону. Это был шанс.

Мелькнула алая вспышка.

Когда пожиратель упал, послышался скрежет сползающих от его веса камней. Я огляделся, поискал глазами Люпина.

— Римус? — в горле першило от пыли. — Римус?!

Я пробирался через завал, туда, где последний раз видел его.

— Римус!

Оказалось, он был рядом, только уже не мог ответить. Он лежал на спине среди обломков, странно раскинув руки, лицо его было умиротворенным, гораздо спокойнее, чем я когда-либо помнил у него. Так выражалось вечное забвение. Я слышал, точно такое же лицо было у тех, кого подвергли поцелую дементора.

Мгновение я смотрел на Люпина, потом отвернулся и, теряя равновесие на скользящих камнях, пробрался обратно к пожирателю. Он все еще был без сознания. Это почему-то казалось верным решением. Когда зеленый огонь слетел с моей палочки, я не почувствовал ничего, кроме охватывавшего сердце холода.