Тайна ракеты «Феномен»

— К чему эти страхи, господни генерал? Я всегда хочу видеть в военных: людей дела. А поразить воображение собеседника жуткими картинами расправы и я смогу. Знаю наперед, что вы мне скажете, но я, надо всем посмеюсь, я не боюсь многотонных грузовых автомобилей, которые могли бы раздавить меня по вашему заданию, я не боюсь тюремных камер, куда вы могли бы меня бросить, мысль о сумасшедшем доме вызывает у меня лишь улыбку. Ничего этого и вообще ничего плохого вы мне не сделаете! Предупреждаю вас, хотя вы уж давно знаете: если со мной произойдет несчастье — весь мир будет знать о вашем преступлении в космосе.

Глаза генерала Антони Ван Силвера сверкнули холодным гневом: он впервые услышал, как его деятельность назвали преступлением. Он стиснул зубы и грубо произнес:

— Он же сам захотел этого, Я не отвечаю за самоубийство!

— Не мне вам объяснять, что оказание содействия самоубийству — тоже преступление.

— А сколько ученых принесли себя в жертву науке! Сами! И никто не осуждает их за это!

Флип засмеялся:

— Вы готовы призвать на помощь что угодно, даже подвиги ученых! Кокрофта тоже никто не осуждает. Это не преступление — принести себя в жертву науке. Но убить другого для науки уже считается преступным, тем более для военных целей.

— Вы перебили меня. Я не закончил свою мысль. Я все-таки прошу вас понять, что противник, с которым вы хотите бороться, всесилен и находится в положении, из которого нет иного выхода, креме борьбы. Борьбы насмерть! Посудите сами: ведь подрыв авторитета военного министерства — это падение нашего престижа в глазах людей. Я хочу, чтобы вы поняли…

— И смиренно легли в гроб, хотите вы сказать, господин генерал. Уверяю вас, что вам следует оставаться военным, а не проповедником. Давайте говорить по-деловому. Повторяю, что я не хочу с вами бороться. Поймите, что в вашем лице я хочу видеть друзей, а не врагов. К чему мне эта борьба? Я хочу жить, наслаждаться жизнью и прошу вас найти выход, чтобы было хорошо и мне, и вам.

Антони Ван Силвер внимательно посмотрел на Флипа, как будто только сейчас по-настоящему его увидел. Да, Маккуэл занимает более сильную позицию в этом разговоре, знает это и потому спокоен.

Антони Ван Силвер улыбнулся, закурил сигару и сказал спокойно:

— А ведь вы правы. Ругаться-то нам ни к чему. Попытаемся договориться. А из вас, замечу кстати, вышел бы неплохой военный.

Они быстро договорились. Не более чем часа через два после их встречи в газетах было помещено следующее сообщение:

«Ракета «Феномен» необитаема!

В связи с возникшим в последнее время у общественности мнением о том, что в ракете «Феномен» якобы находится человек, военное министерство повторяет что ракета «Феномен» имеет на борту только автоматические приборы. Никаких живых существ и тем более человека в ракете нет. Что касается прославленного энтузиаста межпланетных полетов Артура Кокрофта, то он действительно был известен военному министерству. В последнее время он активно готовился к полету на очередной ракете, которая должна была лететь в случае успешного возвращения на землю ракеты «Феномен». Артур Кокрофт принимал непосредственное участие в запуске ракеты и при этом по собственной неосторожности, по причине слишком большого рвения в момент запуска ракеты оказался в зоне вытекающих из ракеты раскаленных газов. Он получил тяжелые ожоги и после продолжительных мучений через несколько дней скончался в военном госпитале к великому горю нашего народа и неутешной печали его ближайшего друга мистера Флипа Маккуэла.

Мистер Маккуэл правильно видел своего друга героем, совершившим беспримерный подвиг. Этот самоотверженный человек достоин бесконечной славы, Не только Флип Маккуэл, но и все работники института преклоняются перед его мужеством и его беспредельной готовностью служить человечеству.

Гроб с телом покойного Артура Кокрофта находится в большом зале Сейтонского университета.

У гроба неотлучно находятся лица близко знавшие Артура Кокрофта: господин Флип Маккуэл, госпожа Юлджина Барток, генерал Антони Ван Силвер и другие.

Похороны состоятся на кладбище на горе Маунт-Перез вблизи астрономической обсерватории.

Подробности из зала Сейтонского университета читайте в статье корреспондента газеты «Калейдоскоп» Джека Уффелроя».

Джек Уффелрой писал:

«Сейчас, в минуты горя, мы с особой отчетливостью представляем себе всю историю дружбы этих двух простых людей — Кокрофта и Маккуэла, и еще более необыкновенную историю их разлуки. Все произошло так, как будто кто-то свыше предусмотрел и предопределил их поведение и действия и привел к результатам, потрясающим умы и души людей.

В человеческом океане эти два человека нашли друг друга по родству душ, по единому образу мыслей. Разве не ясно, что случайно они не могли бы столкнулся. Конечно, их тянуло друг к другу мистическое чувство взаимной потребности.

Сначала все было просто: они высказывали один другому святое стремление принести себя в жертву науке, и Артур Кокрофт, знавший уже радость полета, хотел лететь немедленно. Флип Маккуэл останавливал пылкого Артура, говоря, что не пришло еще его время, что науке не нужны бессмысленные жертвы. И притом он напрасно отказывается от заслуженной славы. Он заверил, что в случае, если Артур Кокрофт даже тайно полетит в ракете, то он, Флип Маккуэл, расскажет об этом людям. Пусть его не убеждает Артур в том, что делать этого не нужно: народ должен знать своих героев.

Артуру Кокрофту, такого подвига было мало. Истинным подвигом он, как бесконечно благородный человек, считал жертву, не стремящуюся к славе. И он решил действовать один, а своего друга Флипа Маккуэла оставить в неведении. И исчез. Он заявил институту космических исследований, что хотел бы первым лететь в космос. Он удивил сотрудников института категорическим требованием — нигде не сообщать о его подвиге.

Какой бы человек на месте мистера Маккуэла, узнав, что запущена ракета на луну и одновременно пропал Артур, не подумал бы, что Артур летит на луну? И он сказал об этом людям. Он ошибся, но ошибся немного: следующая ракета понесла бы на луну его друга.

Военные специалисты признают, что они действительно выполнили бы желание Артура Кокрофта и послали бы его на луну без опубликования в печати его подвига, если бы не проницательный ум мистера Флипа Маккуэла.

Но судьба распорядилась иначе. Артуру Кокрофту суждено было отправиться в другой далекий путь. Высшее существо взяло к себе его душу непосредственно, одному ему принадлежащей властью…».

Джек Уффелрой уверенно выкладывал перед читателями правдоподобную картину, придуманную Антони Ван Силвером и Флипом Маккуэлом. Как видно, не напрасно Флип долго и подробно объяснял Джеку создавшееся положение. С каждой фразой неверующих и сомневающихся было все меньше. Военное министерство, Антони Ван Силвер и Флип Маккуэл даже приобретали особую порядочность и гуманизм.

Но высшей степени убедительности Джек Уффелрой достиг в описании Флипа Маккуэла перед гробом с телом Артура Кокрофта:

«…Мистер Маккуэл вошел в зал бледный, со слезами на глазах. Трудно было видеть горе мужчины, потерявшего единственного замечательного друга. Мистер Маккуэл долго всматривался в лицо покойного и наконец срывающимся шепотом произнес стоявшим около него генералу Ван Силверу, генералу Скоку и другим:

— До чего мне знакомо это лицо! Глядя на него, я представляю себе все эти теперь неподвижные черты живыми и выразительными. Как загорался он, когда говорил о полетах, о космосе! О, боже! Какое горе! Какую глупость я сделал, что отпустил от себя этого человека, взрослого, но с душой юноши!

Лицо мистера Маккуэла отражало внутреннюю борьбу. Он старался казаться мужественным, но невольные слезы, которые он безуспешно старался удержать, выдавали его. Он любовно погладил лоб покойника и сказал:

— Вы напрасно говорили мне, господа, что я не узнаю его: никакой огонь не уничтожит того, что свойственно только лицу Кокрофта. Нет, господа, лицо Кокрофта неповторимо.

И господин Флип Маккуэл возложил венок на гроб своего друга».

В огромном зале, убранном траурными полотнищами, печально играла органная музыка. Флип Маккуэл стоял возле гроба в смиренной позе убитого горем человека. Через зал мимо гроба вереницей проходили люди, желавшие посмотреть на Артура Кокрофта. Они видели обожженное лицо покойника и содрогались от сознания перенесенной этим человеком боли. Они видели Флипа Маккуэла, стоявшего в почтительном молчании над гробом, и думали о странной судьбе этих двух людей.

Флип Маккуэл думал о том, кем был этот человек, обожженное тело которого сунули в гроб предприимчивые военные. Какой-нибудь бродяга, попавший в руки военной полиции, или преступник, приговоренный к казни на электрическом стуле. Но нет, электрический ток обжигает не так. От электрического тока просто парализуется деятельность сердца. Здесь же налицо явный ожог каким-то горящим составом. Вероятнее всего, это какая-нибудь безымянная жертва несчастного случая на улице, взятая из городского морга, или солдат, умерший в военном госпитале.

Этому человеку при жизни и не снилось, что он будет похоронен под чужим именем и с такими почестями. А может быть, вчера-позавчера он еще был жив и завидовал славе Артура Кокрофта, восхищался его подвигом, говорил о нем друзьям. И вот сегодня он сам — Артур Кокрофт.

Знал бы это настоящий Артур Кокрофт! Сейчас он облетает в ракете вокруг Луны и не предполагает, что в эту минуту его с необыкновенной пышностью хоронят здесь, на земле. Что-то он делает там, в небесах? Вероятно, он уже понял, что обречен и ничто не может его спасти. Может быть, он сошел с ума, и сейчас царапает судорожными пальцами скользкое стекло иллюминатора, глядя дикими глазами на покинутую землю. А кругом глухая пустота, неспособная даже передавать звуки. Исступленные звериные крики Артура не слышны даже на расстоянии метра от ракеты. Все звуки тонут в черной прозрачной бездне.

Но, вероятно, он еще в здравом уме: у Артура такая необыкновенная сила воли и хладнокровие. Не зная, что помощники Силвера подложили в ракету мину с часовым механизмом, что он вот-вот взорвется вместе с ракетой, он в эту минуту работает, заполняя ценнейшими для науки сведениями теперь уже бесполезный дневник. У этого чудака, фанатика даже самая последняя мысль будет о том, чтобы сделать что-то полезное для науки.

Артуру не на кого обижаться за свою судьбу: он сам захотел и добился такой участи. Его теперь ничем не спасешь, так не все ли равно для его светлой памяти, что делает Флип. Если погибает Артур, то это не значит, что нужно погибать и ему. Флип хочет жить роскошной, яркой жизнью и будет жить, чего бы это ни стоило.

Благодаря удачно найденному решению Флип Маккуэл снова остается любимцем толпы, человеком, с именем которого все-таки связана мечта человечества о преодолении межпланетного пространства. Он будет продолжать делать деньги и упиваться славой. Теперь уже и будущие запуски ракет не осуществятся без его участия. Он будёт крестным отцом каждой победы в космосе. Кто бы ни запускал ракету, кто бы ни совершал подвиг, в его стране Флип Маккуэл будет олицетворением романтической стороны этой космической эпопеи.