Том 2. Урамбо

Представление в одном действии

Зал в центре дворца. Неизъяснимый сильный свет. Великолепие. На стенах фрески и портреты старинных королей и придворных. Резким контрастом к ним, за большим столом, очевидно принесенным из другой комнаты, одетые в черные сюртуки и фраки, совещаются министры. Все они находятся под влиянием доклада Премьера, каждый по-своему выражая скрытое волнение. Министр финансов олицетворяет мыслителя, взявшегося за неразрешимую проблему. Министр юстиции то берет со стола свой портфель, как будто бы вот-вот собирается уйти, то опять кладет обратно. Только Премьер, высокий седой старик, сохраняет на каменном лице невозмутимое спокойствие. Секретарь сидит в стороне, иногда что-то записывает, но чаще ничего не слушает и вздыхает.

Премьер. …На этом, джентльмены, я окончу свой доклад. (Медленно собирает разбросанные на столе документы и заметки, складывая в портфель. Молчание).

Мин. финансов. Итак, надежды нет.

Премьер. Да. Армии больше нет. (Молчание).

Министр юстиции. Теперь, надеюсь, вы вспомните то время, когда я, один против всех, защищал монарха… О, то была власть!.. Пусть преступная, пусть жестокая, но – власть… пред которой трепетала эта, царящая теперь нечисть. То было нечто безусловное, рожденное веками в народной вере, как святость, как справедливость!.. (Встает). В последний раз я обращаюсь к вашему разуму и предлагаю мой единственный выход, единственное спасение…

Мин. финансов. Fiat justitia, pereat mundi! Так, так… Но будет слов. Во-первых – на этот трон дурака не найти, а во-вторых – золота, все равно, не прибавить. А власть – золото!

Министр юстиции. Так что же? – Опять ждать?.. Чего?.. Должны же мы понять, что красная чума опаснее всех зараз. С чумой можно бороться, лишь сжигая зараженных животных! (Молчание). Враги занимают за зданием здание. Только еще сюда, во власти неисчезнувшего очарования, они не осмеливаются проникнуть. А мы, вместо того, чтобы действовать решительно, – управляем дворцовой стражей, которая, быть может, нас завтра выдаст!..

Премьер (с едва уловимым оттенком насмешки). Сегодня ночью. У меня есть неопровержимые данные, доказывающие, что сегодня ночью они предпримут решительный штурм дворца.

Министр юстиции. Сегодня ночью! Может быть, сейчас… Небо! (Почти истерично). Так что же вы молчите? Где же выход?.. Выход!..

Мин. финансов (Премьеру). Потерять дворец – потерять власть!

Премьер (поднимая голову). Я – предлагаю мир.

Мин. юстиции. Мир?!

Мин. финансов. Мир с кем?

Премьер. С «товарищем Петром».

Секретарь (очнувшись, пододвигается к ошеломленному министру юстиции). Пьер! Наконец, я опоздаю! Смотри: темно… Я говорил тебе, – ты помнишь?., та нежная, как сон, мечта моя, – сегодня у меня с ней первое свиданье. Кончай же как-нибудь и выручай! Клянусь тебе – услуга за услугу…

Мин. юстиции (отмахивая). Какие там любви и незнакомки!

Секретарь (удивленно). А – серьезно разве?

Мин. финансов (Премьеру). Какие шутки!

Премьер. Что, испугались?., ха-ха ха! (Внезапно встает, изменившийся, бледный, с огромной силой говорит). Да, – я предлагаю мир с вождями бродяг и черни! Лишь слепые еще не могут разглядеть, что власти нет и быть не может иной, чем всепоглощающая вера в их сладкий обман, в их сказку и евангелие, что светлый рай снова будет здесь, здесь на земле, рождающей из черной грязи смешанный с кровью хлеб. Стоит только беднягам самим взять власть в свои руки! Власть! Ведь они думают, что ее действительно можно «взять»… Но они верят! Больше, чем в бога!.. Я видел, каким огнем горели их глаза, когда, словно проповедь Иисуса, они ловили пустые фразы… Да, это сила! Великолепие королей, орган, то едва слышный, то огромный, как облачное небо, гипноз латыни и золотое распятье, и золотой огонь, – ничто пред их кровавым стягом, превращающим толпу бродяг в самую дисциплинированную армию мира!.. С нашей стороны было бы непростительной ошибкой, в такое время, не использовать эту силу. Мы должны и можем повернуть ее в свое русло… Я убежден, вовсе не только нам. но и каждому из этих трех главарей совершенно ясно, что легко лишь обещать, что каждый раз, когда они на самом деле представляют себе «захват власти», они дрожат и пугаются, как беспомощные дети. (С невольным благоговением). О, государственная власть – не власть бандитов над своей шайкой!.. Так почему бы не сговориться? Пусть царствует их босяцкий совет, пусть царствует, но – как король английский – не управляет. Они для масс будут знаменем, красной тряпкой, фетишем, сказочным Иваном Царевичем, – словом, заполнят пустоту, образовавшуюся после падения монархии. Да, будут новые слова, новые законы, новые идолы… но управлять государством будем – мы, как прежде, как всегда. Может быть, пожалуй, на новую приманку потребуется больше денег, но зато, говорю вам, никогда еще в наших руках не будет такого послушного народа, такого небывалого могущества…

Мин. финансов (возбужденно). Но согласятся ли они?!

Премьер. Я говорил, я убежден, что главари сами пойдут навстречу. Конечно, здесь необходимо искусство и я прошу уполномочить меня единолично…

Мин. юстиции (внезапно поняв всё). Я согласен! Мир!

Секретарь. Мир? Я могу теперь идти?.. Высокое собрание окончилось?

Премьер. Прошу вас, джентльмены, удалиться всем и ждать моих распоряжений. (Делает вид, что кланяется). Спокойной ночи.

Министры уходят: в дверях слышны восклицанья: «Он сможет!»… «Уступят!»… «Я убежден!»

Секретарь. Я протокол представлю завтра. (Напевает). Мечта моя!.. (Уходит).

Премьер (подходит к огромному окну, всматриваясь в мрак)… Какая ночь! И каждый раз все глуше…

Тишина. Молчание Изредка долетают глухие отголоски выстрелов. Усилием воли стряхнув влияние ночи, Премьер подходит к аппарату. Раздается тихое ответное гуденье.

Премьер. Старые казармы? Мне нужно… председателя Революционного Совета.

Голос. Кто говорит?

Премьер. Дворец. (Молчание).

Голос. Я жду.

Премьер. Я уполномочен правительством страны… вступить с вами в переговоры о создании новой власти. Я искренне надеюсь, во имя блага родины, вы сумеете подавить в себе ненужные волненья и придете переговорить со мной. Я буду ждать вас во дворце и я ручаюсь…

Голос (перебивая). Как! Я должен прийти во дворец? Какое счастье!.. Однако, я принужден разочаровать вас. Совет предвидел, что вы «запросите пардону» и обсуждал этот вопрос. Мы постановили не вступать ни в какие переговоры, пока берлоги королевской дворни все еще полны наемниками. Вам, конечно, должно быть известно, что постановления Совета я изменить не могу. «Честь имею кланяться», как говорится в порядочном обществе.

Премьер (быстро). Одну минуту. Ваши условия?.. Какие бы они ни были!

Голос. Ах, вот как?.. Хорошо. – Сегодня же дворцовая стража должна быть распущена. Сейчас же! Охрану примут наши войска.

Премьер (невольно придерживая рукой сердце). Ах вот как… (Молчание; потом громко). Хорошо. Я согласен.

Голос. Согласны? Вы!.. (Молчание). Что ж, вы – благоразумны: итог ведь все равно был бы таким же… но вы сохраняете нам несколько сотен жизней; поэтому, если вы не кривите душой, я первый подам вам руку.

Премьер. Я отдаю приказ.

Голос. Буду верить… До свиданья.

Премьер (выключая ток). Негодяи! (Подходит к другому аппарату). Дежурный? Немедленно ко мне начальника стражи. Какой ваш номер? Вы отвечаете за каждую минуту… Так… (Встает). Мы еще посмотрим!.. (внимательно осматривает дворцовую залу; останавливается на старинном портрете прекрасной аристократки). В ее глаза заглянет чернь!.. И будет хохотать над обнаженной грудью и… нет, лучше… (к портрету).

Входит Начальник Стражи.

Премьер. А!.. Мой милый Гарри. (Идет навстречу. Жмут руки). Плохие времена. (Молчание). Как долго мы можем продержаться?

Нач. стражи. Их больше в десять раз.

Премьер. Да, да… Я знаю… Гарри, ты мне веришь?

Нач. стражи. Какой вопрос!

Премьер. Прости. (Колеблется)… Так значит, нам не выдержать?

Нач. стражи. Я говорил… (Молчание).

Премьер (громко). Так сейчас же сними все посты и заставы! Сложи все оружие в арсенал и скажи солдатам, что армии больше нет. Пусть идут к своим бабам!.. Но офицеры… Офицеры тоже пусть разойдутся, но не теряют связи.

Нач. стражи (темнея). Значит… – на милость?.. Без боя!

Премьер. Гарри! Я думал, ты мне веришь… С твоими солдатами ничего не сделать. Солдат больше у них. (Подходит ближе). Слушай… Отбери самых надежных людей. Пусть бегут во все кварталы с вестью, что дворец взят! Дай им бутылки с лучшим вином: пусть всем рассказывают, что взяли его здесь. Дай им золота – лучше всего те безобразные золотые блюда, на которых подданные приносили «хлеб-соль». Дай им жемчуга и драгоценных камней, – пусть горланят: «Во дворец, кто хочет получить что-нибудь, пока Совет не поделил между собой остатки!..»

Нач. стражи. Но ведь сюда ворвется эта… сволочь!

Премьер (взглядывает ему в глаза; начальник стражи каменеет). Ты понял?.. Скорее, Гарри!

Нач. стражи. Мой долг повиноваться. (Уходит).

Слева, в нише, отделенной странным экраном и тяжелой тканью, появляется Элен и Секретарь.

Секретарь. Мечта моя!

Элен. Нет, нет! Только не теперь: муж ищет меня по всем комнатам. Я должна его успокоить. Я скажу, что я уезжаю к княгине Вере. Тогда, ровно в двенадцать, мы встретимся снова. И мы будем совсем, совсем одни… – да? (протягивает руку для поцелуя).

Секретарь. Мечта моя!.. (Уходят).

Премьер медленно идет к рабочему столу, берет перо и задумывается. Молчание. В глубине сцены проходят Элен и Министр юстиции.

Элен. Пьер, как ты не можешь понять, что мне страшно! Весь низ полон солдат, они требуют вина и, представь себе, им дают сколько угодно…

Мин. юстиции (замечает Премьера). Ч-ш-ш! (Молчание).

В раскрытые двери входят Петр и несколько солдат, или вооруженных рабочих. Внезапно останавливаются, подавленные великолепием. Петр медленно идет вперед, поглядывая на изумительные фрески и портреты, на темные мраморные колонны и покрывающий весь пол темно-красный ковер, где совершенно тонут удары его солдатских сапог. Премьер, заметив врага, слегка вздрагивает, но, быстро овладев собой, идет навстречу.

Премьер (любезно). Так скоро?

Петр (очнувшись). Да… «на плечах врагов», как говорится в газетах.

Премьер. Надеюсь, «враги» не причинили вам на этот раз неприятности?

Петр. Нет, вы точно выполнили все. (Протягивает руку). О чем же мы будем говорить с вами, господин министр?