Серая мышь

Детство пропустить никак нельзя,

Незаметно к нам оно приходит,

И уходит тоже не спеша.

А в детстве интересно всё

Всё надо испытать,

А в мире столько разного,

Чудесного, прекрасного,

Нам всё это так хочется понять.

А мир огромен, необъятен,

Но мы хотим весь мир этот обнять.

Мы радуемся, злимся,

Мы плачем, веселимся,

И всё это как будто в один миг.

Где найти пору чудесней?

Нет такой, и не ищи.

Ничего нет интересней,

Чем вспомнить тот прекрасный миг.

Детство вправду золотое

Раз уж ценится вот так,

Нет оно куда дороже

Оно бесценно это факт.

* * *

Удачным, день считай, когда,

Неудача достать тебя не смогла.

Ты не считал, как тебе повезло,

Но неудача гнобит всё равно?

И каждый твой день, похож на вчера,

Ты не живёшь, а плывешь сквозь года.

Остановись! Оглянись, посмотри,

Все люди куда-то плывут, как и ты.

Но стоит ли плыть по течению тебе,

Не зная, в итоге окажешься где,

Везение, всего лишь приятный исход,

Так сделай свой ход и тебе повезёт.

* * *

Для чего мы проживаем дни,

Что наполнены мирскою суетой,

Почему, всегда мы не одни,

Но нам всё ещё ужасно одиноко.

Может быть, такие мысли вовсе,

Не приходят в голову твою,

Для своей семьи, лишь только,

Ты готов потратить жизнь свою.

Темный взрослый мир, он полон глупых сор,

А дети как лучи, что изменяют взор,

Так будь просто ребёнком, что не повзрослел

Ты сделал уже всё, что мог и что сумел.

Вера, во что?

Инквизиция

Бились сердца и разгоняли темноту,

И яркий свет пробил тумана пелену,

Горела плоть и крики были как в аду,

Скопились люди к адскому костру.

Горели души и молили им помочь,

А люди лишь смеялись, глядя на них в ту ночь.

Но демон, сотни лет проспавший под землёй,

Поднялся на поверхность чтобы прервать их боль.

Не мог людей понять, ну почему они

Связали этих бедных и на костре сожгли.

А люди испугались исчадье увидав,

И прочь все побежали, попрятались в домах.

Служители святые, что-то шептали в след,

Святой воды кидая в обугленный скелет.

Ему, конечно больно, пускай и демон он,

Но больше было больно, невинных слышать стон.

Обугленные кости снимая со столба,

На землю положил он останки от дитя.

И ярость охватила исчадье в тот же миг,

И в ад он собирался весь город обратить.

Но малое дитя простило всех людей,

Оно им не желало всей участи своей.

И демон это понял и возвратился в ад.

А люди посчитали, что это те служители, демона прогнали,

Боялись демонов они, пускай и их совсем не знали,

И жизнь свою церквям беспамятно вверяли,

А ведь пройдёт неделя, а может быть и две,

И эти же служители, на этом же костре,

Сожгут ещё невинных в пылающем огне.

Но демон не придёт,

Его терзают крики, но он их не прервёт.

Ему ужасно больно, он терпит эту боль,

Но людям он не скажет, он к ним не подойдёт,

Никто ведь не послушает, никто ведь не поймёт.

Серафим

Три пары крыльев взмыли в небеса

И ледяное пламя обняло клинок.

Кара небес на землю снизошла

И человек был обращён в песок.

Отчаянье?

Возлюби ближнего своего, как самого себя?

Где ступил не на ту тропу?

Где мой путь оборвался?

Почему не слышал слова?

Почему на них обижался?

Почему оттолкнул родных?

Почему от них отказался?

Только я теперь виноват,

В том, где я оказался.

* * *

Ты шёл к своей цели, но сбился с дороги,

Терзают сомнения и полон тревоги,

Ну разве ты можешь не верить,

В правдивость пути своего,

Он многих привёл лишь к забвению,

И ты станешь жертвой его.

Не тешьтесь подаяньем

Побитые жизнью, лишённые крова,

С молящими взглядами тянут ладонь,

К прохожим, в чьих лицах надолго застыли

Страх, недоверие, боль.

И кто-то, надеясь на воздаяние,

Бездомному грош протянул,

Столь маленькое подаяние,

А нищий был рад и ему.

Глупцы, не тешьтесь подаяньем,

Оно вам жизни не спасёт,

Обречены вы на страдания,

Что бедным людям жизнь несёт.

Болезни, голод и незнание,

Ведут вас прямиком ко дну,

А мир не знает сострадания,

Вы не запомнитесь ему.

Не опускайтеся ко дну,

Не умывайтеся слезами,

Всегда готовьтесь к тому дню,

Когда беда придёт за вами.

Глупцы не тешьтесь подаяньем,

Не будет завтра и его,

Вы жизнь свою живите сами,

А не надейтесь на судьбу.

* * *

Я не тот, кто я есть,

Я не тот, кого знаю,

Я уверен в себе,

В том что я проиграю.

Тогда может соврать?

Самому же себе,

И кричать что я лучше,

Что я лучше, чем все.

А зачем? Чтобы снова найти,

Тот же самый ответ,

Что я есть в этом мире,

И что меня нет.

Неизбежность?

* * *

Идущие в небытие,

Забытые на веки словом,

Вы мне являетесь во сне,

Но утром вас забуду снова.

Остановитесь! Стойте, умоляю!

Не исчезайте с памяти людей!

Вы подарили нам надежду в будущее снова,

А мы не знаем кто вы или где.

Прошу, услышьте люди, имена

Героев прошлых лет,

Кто подарили эти времена,

Без войн, без голода, без лишних бед.

Серая мышь

В самом сером сером мире,

Где солнце бледное пятно,

На самом сером небосводе,

Другим казалось нам оно.

Под этим самым небом,

На самом сереньком холме,

Стоял такой же серый домик,

Каких ты встретить мог везде.

Но дом давно оставлен был,

Забыт какой-либо уют,

И малый домик на холме,

Стал для мышей большой приют.

Для них, всегда была еда,

Прям у подножия холма,

Пшеном засажены поля.

Всё было, в прочем, как всегда,

Пока малюсенький мышонок,

Вдруг не увидел все цвета.

Какое небо голубое,

Какой цветочный яркий холм,

Что возвышался над простором,

Зелёным молодым пшеном.

И тут, мышонок удивился,

Всё в цвете ярком, всё блестит,

Но почему для остальных,

Всё серо, тускло, всё без лик?

Он видел сереньких мышат,

Что были возрастом с него,

Они всегда были в делах,

Их не заботил цвет и тон.

Они, как будто бы смирились,

Оставив всё таким как есть,

Для них, все тоже было серым,

Обычным, блеклым и пустым.

Но даже в самом мирном доме,

В его поблекших уголках,

Ещё таилась чья-то злоба,

Её никто не замечал.

Мышонок, не боялся смерти,

Он не боялся злобных птиц,

Но так не может продолжаться,

Он так погубит остальных.

Тут самая старая, серая мышь,

С ухмылкой мышонка подозвала,

В углу отдалённом, проверить мышат,

Она ему нарекла.

Мышонок смотрел как играли малые,

Но что-то, блеснуло в тёмном углу,

Повеяло запахом ранее не виданным,

И серый мышонок запрыгнул во тьму.

Захлопнулась клетка, и дрогнуло сердце,

Ловушку, никто не мог отворить,

Теперь, для мышонка она стала домом,

В котором, он должен всю вечность прожить.

И вот проходили дни,

Мышонок ослаб без еды,

И яркие краски в глазах,

Теперь просто серый окрас.

Он думал о небе, цветочном холме,

Свободы из клетки хотелось скорей,

И вот, в этой клетке теперь увядая,

Последний свой взор, он в окошко кидает.

Синее небо и красочный холм,

Ветер колышет пшено,

Мышонок, с улыбкой закроет глаза,

А после, заснёт вечным сном.