Случай в электричке

Рассказ его почти совпадал с показаниями Чернышевой. Оказывается, еще на платформе, когда Авдонин увидел Чернышеву, он обратился к дружку с вопросом, который звучал как предложение: «Поволочем?» Словечко очень расплывчатое, но Москалев признал, что под этим могло подразумеваться и предложение совершить насилие.

Действительно, на даче подножку девушке дал Авдонин, а вот набросились на нее уже вдвоем. После трагедии в обмороке Москалев не валялся, но на Авдонина зло зашипел, что тот «натворил дел». Сам указал, где взять санки, и показал, куда отвезти тело. Утром послал Авдонина за стеклами, но, прежде чем уехать в Москву, устроил нечто похожее на совещание. Авдонин храбрился и уверял, что «отец закроет дело». Москалев оборвал его, сказав, что рассчитывать надо только на себя: «Если вместе сядем, то нам хана. Тебя из дела не выведешь, ты ударил ножом. Вылезать надо обоим из дела. Про милицию не ведаю, а вот дальше поглядим. Есть наметки».

Авдонин еще тогда заявил, что если возьмут, то на следствии он показывать ничего не будет, от всего откажется.

Итак, фигура Москалева обрисовалась в несколько ином свете, чем он сам себя изображал, — это он интересовался, в какой больнице лежит потерпевшая, дал санки отвезти Чернышеву в овраг, на даче его тетки совершилось преступление. И все время намек на деньги, намек на взятку, требование оставить его в стороне...

Авдонин опять отказался давать показания.

— Проведем очные ставки! — предупредил Чагов.

— Давайте! — равнодушно ответил Авдонин.

Он упорно отрицал свое знакомство с соучастником. Очную ставку надо было начинать с опознания Авдонина Москалевым. Авдонина посадили в ряду молодых людей его возраста, пригласили понятых. Москалев сразу, ни мгновения не колеблясь, указал на Авдонина.

— Первый раз вижу этого кубарика! — заявил Авдонин.

— Ну как же ты меня, Авдонюшка, не знаешь? — возмущался тот. — Я вот и твою квартиру описал, и все твои жизненные обстоятельства мне известны! Я твои грехи, Авдонюшка, брать на себя не собираюсь! И то, что ты нож свой выкинул, тебя не спасет!

Авдонин не мигая смотрел на Москалева и очень спокойно заявил:

— Гражданин следователь! Я вам уже сказал, что ни на один из ваших вопросов отвечать не намерен. А сейчас требую: уберите от меня этого уголовника! Я его не знаю, никогда не видел и не хочу видеть!

— Вы утверждали, — обратился к нему Чагов, — что сговора изнасиловать и убить Чернышеву у вас не имелось. Между тем Москалев показывает, что вы еще на платформе произнесли слово «поволочем», как бы предложив ему совершить насилие.

Авдонин вдруг зло взглянул на Москалева:

— Посмотри на меня! В глаза смотри! Ты утверждаешь, что я произнес это слово?

Москалев тут же сник:

— Может быть, и не произнес...

— Еще о чем мы договаривались? — напирал Авдонин.

Москалев молчал.

Перешли к моменту нападения на даче. Зачитано показание Москалева, что Авдонин подсек Чернышеву подножкой и тут же на нее навалился.

— Ты утверждаешь, что именно я навалился на нее? — переспросил Авдонин у Москалева. — А ты не подумал. Москаль, что она вырвалась из твоих рук именно потому, что и я навалился. Я твои руки разнял, я дал ей вырваться. Ты можешь утверждать обратное?

— Я был вне себя! — закричал Москалев. — Авдонина спросите, я орал на него, я с кулаками на него набросился, я задыхался, я уже не помню, что говорил. Санки дал? Дал санки, но разве не потребовал проверить, жива ли? А? А что сказал Авдонин? «После моего удара не оживет!..»

Вечером, возвращаясь домой, Петр подумал, что завтра надо бы собраться и разыскать Наташу. Дело закончено, Ломакова и Чагов скоро передадут материалы в суд, а то начнется новая работа и опять будет некогда. Решено, утром и отправлюсь.

Примечания