Ассасины Сталина

Рашидов нажал кнопку селектора — Яхъяева, Буриходжаева и Бесчастнова ко мне, срочно!

Министр внутренних дел республики и и его коллега из КГБ через полчаса одновременно появились перед Первым секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии Узбекской ССР. Хайдар Халикович закончил институт Востоковедения, владел персидским, французским, английским, языками, занимался каллиграфией, хорошо рисовал и был скульптором, в молодости увлекался Японской культурой и хорошо владел рукопашным боем (владел всеми видами оружия), коллекционировал старинные сабли и ножи, по отзывам близких людей был очень добрым человеком с чувством юмора. На должности Министра МВД он привел в порядок министерство в довольно короткий срок, создал конную милицию для патрулирования на улицах, молодые девушки регулировали дорожное движение, безопасность в республике была на высоком уровне.

Алексей Дмитриевич с тридцать седьмого перешел в НКВД с комсомольской работы и с тех пор постоянно рос внутри МГБ, а потом и КГБ. Состояние дел с хлопковыми приписками он прекрасно знал и несколько его докладов были предоставлены Председателю КГБ СССР, однако Андропов никаких указаний не дал и Бесчастнов перестал слать подобные отчеты наверх.

Хозяин республики указал силовикам на кресла и они заняли места у приставного стола. Через минуту вошел прокурор республики.

Оглядев троицу, собравшись с духом, Рашидов отдал приказ — С сегодняшнего дня начинайте выявлять взяточников и махинаторов с поставками хлопка в республике! Вместе сформируйте следственные группы и чтобы уже через месяц предоставили мне результаты!

Бесчастнов из портфеля достал папку с документами и передал ее Рашидову — У меня уже этих материалов столько собралось, что девать некуда!

Рашидов с дрожью вчитывался в машинописный текст, в котором обвинения выдвигались бывшему председателю Совета Национальностей Верховного Совета СССР Насриддиновой, в настоящее время работающей заместителем Министра промышленности строительных материалов СССР. будучи с пятьдесят девятого по семидесятый года Председателем Президиума Верховного Совета Узбекской ССР, брала взятки за помилование: для того чтобы Президиум Верховного Совета официально помиловал человека, осужденного за тяжкое преступление, нужно было заплатить ей сто тысяч рублей.Так же согласно собранных материалов она обвинялась во взяточничестве по махинациях с хлопком.

Захлопнув папку, Рашидов спросил — Как вы намерены доказать взятки на всех уровнях власти?

Бесчастнов пожал плечами — Сформируем группу, члены которой будут пытаться давать взятки, весь процесс будем снимать скрытой камерой и с помощью диктофона, пометив заранее купюры. К сожалению, почти все взятки будут брать. Начать следует с работников ОБХСС, эти отделы необходимо вычистить в первую очередь.

Отпустив силовиков, Рашидов смог выдохнуть — после его инициативы он перестал представлять собой мишень для неизвестных сторонников справедливости, об этом же подумал и Бесчастнов, являвшийся сотрудником комитета защиты Конституции.

Брежнев приехал в Завидово на охоту. О хворях Брежнева в молодости известно мало, только то, что зимой двадцатого и двадцать первого годов четырнадцати летний подросток переболел тифом. До службы в Красной армии работал кочегаром, прекрасно выдерживая тяжелый физический труд. В тридцать пятом был признан годным для службы в Красной армии. На Великой Отечественной, которую прошел с июня сорок первого года до мая сорок пятого, был ранен и контужен. Именно поэтому со временем проявились те самые проблемы с дикцией. А весной пятьдесят второго года сорокапятилетнего Брежнева постиг первый, но далеко не последний инфаркт миокарда. Пять лет спустя, на волне драматических событий, связанных с борьбой Хрущева с «антипартийной группой» во главе с Молотовым, Маленковым и Кагановичем, верный в ту пору соратник Никиты Сергеевича Брежнев попал в больницу с микроинфарктом. На заседании Президиума ЦК КПСС пятьдесят девятого года секретарь ЦК КПСС Алексей Кириченко публично оскорбил Леонида Ильича, что вызвало у того серьезные проблемы со здоровьем и он записал в дневнике: «…был сердечный приступ, почти на день вышел из строя». Впрочем, сердечные хвори были периодическими, но не фатальными.

Проблемы же со здоровьем становились следствием напряженной каждодневной работы. Как и другим руководителям эпохи Сталина, Брежневу в краткий период руководства Молдавской ССР приходилось работать по ночам, иногда даже до пяти утра. Уже после смерти Сталина, в Казахстане, где Леонид Ильич работал в пятьдесят четвертом-пятьдесят шестом годах, ему случалось засиживаться в рабочем кабинете до двух часов ночи. В Москве в хрущевские времена нагрузки стали чуть полегче, например, в январе пятьдесят девятого его рабочий день заканчивался в 21.00–21.30. Но и дома краткий отдых был весьма специфическим: приходил домой к ночи. Усталый, задерганный, нервы перенапряжены до предела. И дома, прежде чем свалиться в постель, бесконечные звонки по телефону: кирпич, цемент, доски.

С избранием первым лицом СССР его активность значительно выросла. Секретари брежневской приемной отмечали, что он одним из первых приезжал в свой кабинет в половине девятого утра, и одним из последних, чаще всего в одиннадцать вечера, уезжал. Бывало, что засиживался и подольше: то до часу, до до половины третьего утра. А ведь до утра предстояло ознакомиться с шифровками, важными письмами и прочими неотложными материалами, которые присылались поздним вечером и ночью.

Неутомимый по натуре, Брежнев пытался успеть везде и всюду. Секретари порой не успевали проконтролировать все звонки первого лица и всех его посетителей, записывая в журнале дежурную фразу «и другие товарищи». Никакого свободного времени у него нет: заседания, совещания, торжественные мероприятия, почти ежедневный прием иностранных гостей с почти непременными встречей и проводами их в аэропорту. Динамичные перемещения по стране и миру: за один только шестьдесят шестой год Леонид Ильич побывал в Краснодаре, Иркутске, Киеве, Владивостоке, Узбекистане, Грузии, Казахстане, Монголии, Румынии, Чехословакии, Болгарии, Югославии и Венгрии. Никакого «щадящего режима» у генсека до середины семидесятых не было: работа по двенадцать часов в сутки на фоне постоянной бессонницы и многолетней борьбы с лишним весом. С лета шестьдесят восьмого года здоровье генсека стало периодически давать сбои.

В конце жаркого лета семьдесят второго года Брежнев оказался в больнице после интенсивной поездки, в ходе которой с конца августа по начало сентября последовательно объехал семь городов — Кокчетав, Барнаул, Красноярск, Новосибирск, Омск, Алма-Ату и Ташкент. Последствия: генсек сорок шесть дней провел в больничной палате, причем пять дней вообще ни с кем не общался ни по телефону, ни лично, ему не вручали в эти дни даже срочные шифровки. Только двадцать седьмого октября Брежнев впервые сам позвонил в свою приемную, а десятого ноября начались визиты избранных посетителей. В конце прошлого года, после переговоров с американским президентом Джеральдом Фордом на Дальнем Востоке, Брежнев поехал с визитом в Монголию, в поезде произошло нарушение мозгового кровообращения, он впал в невменяемое состояние. Докторам удалось поставить пациента на ноги, визит в Улан-Батор состоялся, но новый семьдесят пятый год Леонид Ильич встретил в больнице. Этот период — «динамического нарушения мозгового кровообращения» — стал по сути началом «клинической смерти» Брежнева как самостоятельного политика. Сохранение здоровья генсека обернулось волнообразным колебанием его политической формы — от полнейшей апатии и потери интереса к государственным делам до гиперактивности. После торжеств по случаю тридцатилетия Победы, Леонид Ильич пролежал в больнице месяц и сейчас, покинув палату, решил отдохнуть на природе.

В начале семидесятых для Леонида Ильича и его гостей возвели бассейн и комфортабельную пристройку к гостинице. Были дополнительно пробурены три новые артезианские скважины, построены очистительные сооружения, прачечная и холодильная камера для трофеев. По спецзаказу главного охотника страны соорудили даже колбасно-коптильный цех, где препарировали и готовили оленей, лосей и кабанов. Яства в виде котлет из кабанятины перепадали в завидовскую столовку ребятам из девятого (охранного) управления КГБ.

Вчерашнее известие о гибели всего руководства партии и исполнительной власти республики озадачило и Брежнев пригласил помимо завсегдатаев охоты Гречко, Москаленко, Полянского и друга по Молдавии генерала Щелокова еще и Андропова, который задерживался и Брежнев отдал сигнал к началу охоты.