Инкуб

И только полчаса спустя, когда Венера отдышалась и сняла напряжение, она взглянула на мужа и ситуацию реальней. Для него важно переехать, иначе бы он не потратил целый день на поездку. И ведь знает, он скорее всего получит поддержку от ее отца. Тот никогда не хотел, чтобы Венера оставалась в Улан-Удэ. Если бы не поддержка Курумканского, она давно работала и жила где-нибудь в Иркутске. Она потянулась, разглядывая потолок спальни, зная, она все равно откажется, даже если это приведет к полному и окончательному разрыву. Терять в общем-то было нечего.

***

Спустя час, она стояла у шкафа, и обдумывала, что надеть в поездку. Дорога в дацан займет четыре часа в одну сторону и столько же назад.

Андрей помог восстановить события вчерашнего вечера, и сидя уже в машине, Венера размышляла о случившимся. Приятно, когда тебя ценят высоко, но так ли это на самом деле. По словам Тукаева, Джефри Смита осмотрели врачи в Лондоне. Их впечатлил уровень мастерства. В это ей хотелось верить. Можно от всего абстрагироваться и решить, коли другие думают, значит так и есть, но внутренний голос нашептывал, не настолько она хороша. Так не бывает. Вторая же часть натуры шептала, после происшествия в спа-салоне, кто ей докажет, чего бывает и не бывает?

Слова Тукаева успокаивали, и в самом деле, может она выгодное вложение и опытному глазу виднее, какой из нее выйдет специалист через пять лет. Но сам Тукаев с предложением, как кадровик и события в спа-салоне, казавшиеся ничем не связанными, вызывали в Венере чувство страха и сопротивление. Не хотелось ничего менять.

Даже если она согласится на операцию, в глубине души она знает, что откажется от предложения по работе. Андрей будет обижаться, может даже не будет какое-то время разговаривать.

Делая остановки в положенных местах, они, оставляли подношения в виде монет духу местности, духу дороги, читали мантры, сведя ладони вместе и подносили их ко лбу, а затем продолжали путь. Они проезжали села, любуясь шумящим льдом Байкала. Венера поглядывала на мужа ни в силах понять, как она могла думать, что любит его? Теперь то что казалось когда-то важным, исчезло.

- Дома. Почти дома, - шептала она, отмечая, как ближе к пункту назначения асфальт сменился белым настилом.

Им встречались избы с седыми столбами коновязи, обвязанные развевающимися на морозном ветру цветными лентами. Без хуралов в дацане не шумно. Один-два посетителя, не больше десятка в день. Андрей решил ждать в машине. Венера прошла гороо, натаптывая заметенный путь, готовясь к встрече, чувствуя, отец знает. Ждет. Когда закончила, поклонилась и зашла в маленький домик возле дацана.

Поклонилась низко, с уважением.

Дордже не изменился. Невысокий, с коротким седым волосом в малиновом кашае, перекинутом через плечо. Под ним теплый халат, в руках четки. Кроткая улыбка при виде дочери.

На столе маленький чайник. Рядом беленая дровяная печь, окошко, вышитые на атласе узоры с мантрами, календари с праздниками и хуралам. В углу стоит домашний алтарь с репродукциями святых лам, учивших отца.

- Мэндэ, басанган (Здравствуй, дочь).

Она молча села на скамью напротив, наблюдая, как отец спокойными движениями разливает чай по пиалам. Молча пили его, наслаждаясь сквозящей между ними гармонией. Затем он, убрав посуду в сторону, положил руки ладонями вверх на колени. Она тоже.

Лама начал читать длинную мантру. Звук вибрировал в его груди будто в аэродинамической трубе, басовым речитативом бил гудящим дрожанием по ней, пропускал звуки по солнечному сплетению, по энергетическим каналам чакр, пока не обрушился через маленький колокольчик, очистив всё пространство вокруг.

На душе успокоилось. Мир отступил и перестал существовать. Безмятежная умиротворенность окутала, и Венера открыла глаза, посмотрела на отца.

- Ты знаешь, что такое Сангэ?

- Освобождающее вдохновение, - она выбрала буквальный перевод с тибетского.

Отец едва заметно кинул. Многие утверждали, Лама Дордже Баргузинский, давно достигший просветления, обладает даром ясновидения.

- Еще община, басалган. Собрание учеников или Арья.

Она не совсем понимала, к чему он. Но видимо ей нужно было знать.

Арья - человек, постигающий пустоту напрямую, не опирается на какие-либо косвенные признаки. Отец сам такой. Поговаривали, он продвинулся в духовных практиках, как никто из живущих ныне. А ее сложности, ее карму, он не будет осуждать. Все равно ей и так жутко стыдно.

- Мне нужен совет.

- Ты о суре?

Она кивнула, заметно потеряв душевное равновесие.

- Он сильно походил на человека из реальности. Светился. Убил женщину. А мне предложили работу, - она говорила сумбурно, волнуясь, надеясь хотя бы на подсказку.

- Суры очень опасны, басанган. А ты продавец Сангэ.

Такое слышать пусть и от приемного отца обидно. Сердце сдавилось тяжестью, кольнуло. Противна сама мысль, отец считает ее не человеком, спасающим чужие жизни, а обыкновенным торгашом.

- Разве ценно только Учение?

- Вы не делаете бесплатно.

Бесплатно не делают. Они вообще ничего не делают без контроля государства. Это противозаконно и неправильно. Да и зарплату никто не отменял, жить тоже на что-то надо. И вообще не ругал он ее, а констатировал факт. И пусть Венера не всегда понимала, смысл сказанного, как показывала жизнь, он потом доходил до нее. Она же приехала за советом, стоит ли ехать в Москву или нет.

- Как будто это помогает изменить мир, - проворчала она, понимая, что ведет себя неблагодарно, но все равно ничего не могла с собой поделать.

Он едва заметно вздохнул, наверное, подумав, что она безнадежна. Губы великого Ламы дрогнули в легкой усмешке.

- Запомни, басалган, достаточно лишь одной молитвы, чтобы что-то узнать.

Ну да, ну да, хорошо сидеть в стенах дацана и говорить об этом. Венера покорно склонилась в поклоне, получила его благословение, поклонилась Янжиме, а затем собралась обратно. Вот и ответ. Можно съездить, но не стоит браться за предложение и переезд.

Отец вышел проводить до ворот дацана, неторопливо шагая по мощеной плитке, не обращая внимания на вьющихся под ногами собак, коих при любом дацане водится множество.

- Я вернусь? – обернулась она, решив на всякий случай уточнить.

- Вернешься, - ласково погладил ее по плечу. – Без мужа.

Уже у машины отец сунул руку в свой кашае. В таких обычно носят санг для благовоний. Достал оттуда крошечный мешочек.

- Подарок.

Глядя на него, она с удивлением взяла. От отца принимают с благодарностью. Он редко что дарил ей в детстве, да и вообще.

- Что это? - спросила, разглядывая выцветшую печать на потертой ткани. Вертикальные пыльные символы. Квадрат. Круг. Крест. Снова повтор. Квадрат. Круг. Крест.

- Ключ к успеху, - произнес тот, впервые на ее памяти неожиданно улыбнувшись.

- Спасибо.

Пару секунд она обдумывала услышанное, затем тряхнула головой и села в машину. Андрей завел мотор.

Они двинулись в обратный путь, зная, что отец еще некоторое время будет стоять у ворот и читать защитную мантру. А Ярикта будет ждать. Она раскрыла материнские объятия густым зимним лесом, подмигивала проносящимися блестящими на солнце речушками и провожала своих детей в дальний и опасный путь.

- Ну, что он сказал?

- Сказал съездить. Но если ты поедешь со мной, - она посмотрела на него серьезным взглядом, видя, как Андрей сгорает от нетерпения. – То, уже не вернешься сюда. Никогда.