Лидер «Свободы» 4

* * *

07:59, Москва, 13 августа 2030 года

Военный Госпиталь им. Склифосовского

К моменту, когда старина Торвальд Юргенс очнулся в одиночной больничной палате, я уже сидел рядом с накинутым на плечи белым халатом. В руках коротенький кухонный ножик с деревянной ручкой счищает кожуру с яблока. На одежде видны следы гари, на лацкане рукава пара капель крови… Не моей. Один из допросов в Твери пошел не по плану. Про грязь под ногтями, аж из самого Подвала Гигахрущевки, я вообще молчу. Сейчас я ходячее облако антисанитарии. Но главное, я всё же сделал!

— Доброе у-у-утро! — говорю громко и на английском. — Торвальд, хорош прикидываться! У тебя дыхание изменилось. Про ментальную активность я вообще молчу.

— К-как… — молчун зашёлся сухим кашлем.

Тянусь к прикроватной тумбе.

— Погоди, вот стакан воды. Медсестра заранее его приготовила с какой-то шипучкой. Ты провел в целебном сне последние трое суток. Говорят, когда в первый раз очнулся попросил руки и сердца госпожи Фон-Кляйн.

— Она… похожа… Ты понимаешь, Мастер…

У старины Торвальда забегали глаза.

— На твою Матильду. Особенно с распущенными волосами. — Показываю через телепатию легкую эротическую фантазию с участием леди Фон-Кляйн. — Как-то так, да⁈ После наркоза ты был малость не в себе. У всех так. Доктора и медсестры в курсе. Это не редкость. Так что звать её на свидание или нет, теперь, когда ты очнулся, решать только тебе.

Молчун кое-как поднялся, принимая сидячее положение. С сомнением глянул на свои руки, грудь, заглянул под одеяло… Не веря провел ладонью по обросшему свежей щетиной лицу.

— Кожный покров полностью восстановили, — я позволил себе улыбку, видя как Молчун, хмурясь ещё больше, начал рукой проверять свою промежность. — Леди Фон-Кляйн предлагала добавить ещё пару яиц. Пока ты шаришь, проверь, может и впрямь пришила чего лишнего.

— Вроде мои, — Торвальд ответил без улыбки. — Мастер… они, кажись, мне… кхм… больше сделали. Даже не знаю, как с таким агрегатом теперь к девушкам подкатывать.

Хватаюсь за голову.

— Кошмар, Торвальд! Тебе кажись и мозги починили. Дружище, ты же сейчас выдал свою месячную норму слов! Да ещё и уместил их всего в два предложения. Надо срочно IQ проверить…

— А ты всё такая же язва! — Торвальд улыбнулся, но руку из под одеяла так и не убрал. — Нет, ну правда! Они его реально больше сделали.

— Ну… не только это, — я стал загибать пальцы. — Духовное тело, энергоканалы и средоточия полностью восстановили. Это раз. Убрали шрамы, восстановили кожный покров, сосуды, нервы и нормальный рост волос. Это два. Так что ходить в костюме невидимки тебе теперь не обязательно. Бонусом залечили все старые болячки, включая плохо сросшиеся переломы. Это три. И разумеется изменили черты лица, ибо в Британии ты всё ещё в розыске. Это четыре. Короче, Торвальд! Как выразилась леди Фон-Кляйн в своем медзаключении, ты прошёл через полную реконструкцию физического и духовного тела.

Молчун тут же перевел взгляд на дверь.

— Надо Ма… в смысле дамочку отблагодарить.

— Потом. Успеешь ещё, — я придержал за плечи излишне прямолинейного друга. — Юрии Фон-Кляйн выписали амнистию из-за того, что Лефортовской тюрьмы больше нет. Правда официально всё оформлено, как «за выдающийся вклад в развитие отечественной медицины». Вот под этим предлогом можешь к ней подкатить, позвав на ужин. Ты же теперь её самый звездный пациент.

Торвальд и в прошлой жизни поступал точно так же. Прямолинейный, как шпала, честный, как гвоздь и любящий свою жену, как её самый верный и надежный зверь-защитник.

Однако сразу после входа на территорию военной базы у него будто включался боевой режим. Торвальду в «Крыльях Свободы» мы всей командой присвоили позывной «Молчун». Всё из-за того, что на заданиях он постоянно молчит и тем самым копит силы для своего «Удара Молчания». Того же ящера из Гигахрущевки такой удар разорвал бы надвое.

В той, ещё прошлой жизни, учёные из ООН исследовали феномен странной силы Торвальда. Они тогда пришли к выводу, что духовное тело Молчуна похоже на паровой котел, поддавливаемый невыраженными эмоциями. Короче, чем дольше Торвальд молчит, тем опаснее становится. А Матильда — его горячо и страстно любимая жена — выступала в роли спускового клапана. Сандерс ему по этой причине и увольнительные чаще других выписывал. Жить рядом с тестостероновой бомбой замедленного действия никому не хотелось. Так что, нынешнее желание Торвальда позвать Фон-Кляйн на свидание, можно смело рассматривать как хороший знак. Боец идет на поправку!

— Друг мой, — усаживаю уже вскочившего Молчуна обратно на кровать.

— Командир….

— Пока ты здесь, в больнице, и целители под боком… сформируй-ка средоточие.

— Да, всё будет! Мастер, сволочь! Дай мне уже в туалет сходить.