Из рода Бурого Медведя. Том 1

Глава 5. Школа и «Друзья»

Утро выдалось тоскливое. Шёл мокрый снег, а температура застыла на нуле градусов. Середина апреля как никак. Дед как обычно он делал ещё в моей старой жизни, встал в шесть утра и успел подогреть котёл с водой. Я спустился вниз, где меня ждал крепкий чай, остатки рыбного пирога с муксуном и любимый твёрдый сыр пармезан. Съев всё это, я взял рюкзак, прицепил шестопёр на пояс и двинулся на выход.

Но меня окликнул дед:

— Миша! Зачем тебе в школе шестопёр?

— Мало ли, — ответил я. Мне казалось что для аристократ ходить с оружием напоказ это нормально. — А вдруг волки или ещё что...

Дед покачал головой:

— Ладно бери, только спрячь его в рюкзак.

Я взял рюкзак из дублённой коричневой кожи и с трудом запихнул в него шестопёр, благо что это его не самая длинная версия, но достаточно убойная как я полагал. Дед сказал, что он заправлен огненной магией.

Школа была в низине в Красном Селе, уроки начинались в девять часов утра. В восемь мы с мамой уже сидели в карете. Маму Кузьмич должен был отвезти в кондитерскую ближе к центру, а меня подкинуть в школу до которой пять километров.

Ударили поводья. Кузьмич закричал:

— Ноо! Пшлааа!

Мы двинулись. Стали как обычно съезжать по серпантину в низ и наконец оказались на трассе. Рядом ехало пару автомобилей, а позади такой же экипаж типа моего но на четыре лошади. Скоро мы подъехали к кованному забору. Над головой висело серое небо, а дождь с мокрым снегом временно прекратился.

Выйдя из кареты, я махнул маме и отправился до школы, которая официально назыавалась «Средняя общеобразовательная школа для бояр № 27 Красносельского уезда г. Петрограда.» Это было трёх этажное здание в классическом стиле, с колоннами на фасаде, но практически без лепнины, выкрашенное жёлтой краской из под которой виднелись свежие следы штукатурки. Обычное здание не новое и не старое. Для обычных, не элитных бояр, подумал тогда я.

На входе меня тормознул то ли охранник, то ли привратник.

— Господин Буров, что-то вас не было давненько?

— Давненько это год? — спросил я.

— Нет, это несколько дней. Учебный год то ещё не кончился.

— Ты будто не знаешь почему я не был, — отрезал я и двинулся по коридору освещённому как ни странно электричеством. Откуда оно тут было?

Быенотов — мой друг как я потом понял, увидев меня в коридоре, воздел к небу руки и воскликнул:

— Мишка живой! Дай я тебя обниму! Сегодня отметим твоё освобождение.

— Моё выживание скорее, — сказал я, обнимая новоявленного друга и крепко пожимая его руку. — Слушай я забыл с этими пытками как тебя зовут.

— Понимаю, — озабоченно сказал он. — Ты как-то странно выглядишь, будто не ты… а зовут меня Василий Быенотов. Пошли, там Сёма Полтюленев в классе и Людка Белолосева… если ты и их забыл.

— Забыл, — сказал. — Я много чего забыл… и ты бы забыл после таких пыток.

В этот момент Василию словно стало стыдно, лицо сделалось на секунду виноватым. Я очень удивился. Но он быстро взял себя в руки и улыбнувшись сказал:

— Ну… не будем о грустном.

Я смотрел на своего нового друга, на нём был модный пиджак, а не сюртук. Клетчатый, под английский манер. Сюртук же от пиджака отличался главным образом длинной и чуть более вычурными рукавами и поднятым воротником.

Директор появился внезапно. Это был высокий мужчина лет пятидесяти, в чёрном камзоле и белом шарфе из шёлка. Он довольно неприязненно посмотрел на моего друга Быенотова и кивнул мне. Проходя мимо, он остановился и сказал:

— Зайдите ко мне сейчас в кабинет.

— Хорошо.

Он прошёл по коридору дальше а я спросил у Быенотова:

— А где его кабинет?

— У него два, на втором этаже в учительской и личный внизу, небольшой.

Директор пошёл вниз, а я пошёл за ним. На двери значилось «Директор. Иван Семибобрин» Я постучался и оттуда послышалось:

— Войдите.

Я молча вошёл. И он начал говорить.

— Буров вы из приличной семьи, наши предки вместе воевали ещё сто лет назад… Буров зачем вы дружите с этими ничтожествами. Неужели всё дело в горячительных напитках?

Ну вот, опять. Что мне было ему ответить. Мой параллельный брат был похоже не только любитель выпить, но и друзей себе подбирал не самых лучших.

Я пожал плечами, выбрав этот жест как нечто нейтральное и попытался вступиться за Быенотова.

— Да вот Быенотов парень неплохой, если вы про него. Могу поручиться…

— Можете поручиться? — с издёвкой повторил директор. — Неужели Евсей Евсеевич не сказал вам…

— А что он должен был сказать?

— Вы вместе отдыхали в «Адмирале», а он вас бросил, завидев волколюдов.

— Мы были пьяны? — уточнил я.

— Да, вы особенно… Но он говорят немного пьян. Он пришёл позже, он опоздал.

Вот это «друг». Теперь понятно го смущение при утренней встрече и немного виноватый вид. Бросил меня, а теперь как ни в чём ни бывало ходит улыбается.

— Я вас понял, — сказал я в затянувшейся паузе.

— Да, и ещё, собственно, для чего я вас вызвал…, — сказал директор. — У вас не сданы экзамены за два семестра, если так пойдёт я вынужден буду оставить вас на второй год либо просто выпустить из школы без аттестата что равносильно исключению.

— А что надо пересдать?

— После уроков ко мне подойдите, я подготовлю вам предметы и темы…

В класс я вернулся с желанием всё выяснить до конца.

— Слушай Василий, — подошёл я к Быенотову. — А что там случилось то возле ресторана «Адмирал»…

Василий сразу сник как-то. Помялся и сказал:

— Да я пьяный был, я не помню… они тебя схватили. Увезли куда-то.

Я усмехнулся:

— «Куда-то». Пытать мня повезли Вася. Я не в обиде на тебя… а Люда с Семёном там же были?

Вася посмотрел в сторону.

— Понимаешь Миша, они вдвоём уехали, когда ты до невменяемости набрался, — словно обрадовался Василий, что можно с кем-то разделить вину. — Я понимаю Люда твоя девушка…

Я едва сдержался, что бы не вытаращить глаза. Так она моя девушка и она уехала вроде как с моим хорошим другом. Что у него были такие за друзья?! С такими друзьями врагов не надо.

— Ладно Василий, оставим Люду и Семёна. Скажи лучше: где они меня взяли, в черте города верно?

Василий неуверенно кивнул, затеребив край воротника.

— Ты можешь дать показания инспектору Ротенхунду, что меня взяли в черте города? — спросил я.

Василий тут же помрачнел и замотал головой:

— Нет Миша, нет… это же выйдет что я тебя бросил там. Это же удар по репутации семьи.

— Да чёрт с ней с репутацией! — воскликнул я. — Они меня чуть не убили, пытали!

— Но не убили же, — возразил тихо Василий. — А для нашей семьи это будет удар по репутации. Будут считать что мы трусы, что я трус…

Я чуть не воскликнул: «А кто ты такой, если не трус?! Оставил друга на растерзание волклюдам и тихонечко свинтил» Но я смолчал.

Зазвенел звонок. В класс вбежали двое: высокий парень в синем сюртуке и девушка в чёрном платье в пиджаке с растрёпанными волосами. Увидев меня, она покраснела, а парень сперва напрягся, а потом всё же коротко кивнул. Я понял, что это Семён и Люда ждут от меня разборок. Но не дождутся. Отношения и проблемы бывшего Михаила меня не волновали. Меня волновали отношения с кланом Красных Волков.

Начался урок истории. Учительница — худощавая женщина в кочках, с огромным бантом на шее, рассказывала про иттрия государства известного как Тевтонский орден.

«Итак в предыдущий раз мы закончили на том, что Тевтонский Орден стояла на пороге краха после войны на три фронта, но в 1931 году к власти приходит Пастырь Адольф, провозглашает новую идеологию «Наука, Вера и Бог превыше всего!» где новое это «наука». В стране начинается лавинообразная индустриализация, развивается наука, инженерное дело и всё что с ними связанно. Учреждается концерн с правительственным участием и частным капиталом «Реинметалл», главная цель которого разработка современных вооружений. Вводиться всеобщая воинская повинность для всего мужского населения обычных людей. Срок службы в армии варьируется от двух до трёх лет, там их тренируют и учат обращаться с современным оружием…

…инженеры и учёные приобретают статус высшей аристократии. Одарённых обязывают активно способствовать новой идеологии и вкладывать средства в наукоёмкие проекты. Многим одарённым это не нравиться, особенно то что простые люди имеют схожий с ними статус. На недовольных начинаются гонения, у них отбирают заводы, землю и арестовывают счета — всё на общее благо укрепления ордена. Многие из несогласных бегут из страны. По данным Лиги Наций исход одарённых составил от одного до двух процентов только в первый год, в итоге же за десять лет страна потеряла половину из одарённых. Зная это Ордену пророчат бесславное угасание в случае ещё одной войны. Но прогнозы не оправдываются. Всё дело в том что избавились в основном от самых слабых одарённых не обладающих особой боевой мощью, в том числе от крысиных кланов. Верховный пастырь назвал это «Fesseln ablegen» что буквально означает «сбросить оковы» или сбросить балласт… запишите в тетрадь… так вот сделав это они получили множество обычных людей — солдат, можно сказать почти фанатиков, которые веря в новый порядок стали воевать чуть ли не втрое лучше чем раньше…

…в итоге заключив мирный договор с Русской Империей и Австро-Венгрией, Тевтонский Орден нападет на Франкское Государство в 1941 году… новейшее артиллерийское вооружение наносит сильнейший удар по позициям франков. В результате они теряют заморский регион Канаду, Люксембургский департамент и часть Бельгийского региона»

— Слушай, — прошептал я Быенотову. — Надо как-то отомстить Карсноволковым.

Василий странно на меня посмотрел и невольно отодвинулся:

— Ты что Мишка, это же клан целый, хоть и маленький. С ними ссориться наш род не захочет, с другими то волками отец только пару лет назад разобрался… а ещё с родом Оленевых у наших какие-то непонятки.

— Так ты со мной или нет? — настаивал я.

— Я не могу! Мишка, пойми, у нас не настолько сильный род: один не хочет, другой не может… а волколюды всегда все как один выступают.

— А Люда с Семном, как думаешь, поддержат?

Васька усмехнулся, но быстро себя одёрнул:

— Извини… нет конечно не поддержат.

Я откинулся на спинку деревянного стула. Было какое-то странное ощущение от этого мира, словно я во сне, и до конца себя ещё не осознавал. Не верилось что я здесь, что это я, что мне шестнадцать лет. На стенах класса висели портреты каких-то людей. Некоторых я узнал, Колумба например, другие не говорили мне ни о чём.

Прозвенел звонок. Я вышел в коридор и прямо спросил в лоб у Семёна:

— Слушай мне всё равно на ваши с Людой дела… вы поможете мне отомстить Красноволковым?

— Ты что совсем дурак, — прошептал Семён. — Не кричи так! А то завтра о твоих намерениях будет знать половина города и сами Красноволковы.

— Так поможете или нет?

— Да чем я тебе помогу?! С целым кланом воевать! Конечно нет! Извини. Извини что так с Людой вышло…

Я вздохнул и отвернулся. Лишь бросил:

— Сердцу не прикажешь…

Глядя на их растерянные лица, я пошёл на улицу. Хотелось подышать воздухом. Может я туплю, может не стоит так лихо начинать в этом мире толком ничего не зная о нём? Но Красноволковы должны сдохнуть!