Жизнь и становление господина мага. Книга I - Детство

Я коротко рассказываю ему о своих планах на природный ритуал у Запретного леса, и, разумеется, он сразу загорается этой идеей. Даже с учётом того, что для себя подобное он провести не сможет.

— Ерунда, — отмахивается Том, — зато посмотрю, как это вообще происходит. Да и это же углубление познаний в магии! — глаза Реддла заинтересованно блестят, — а к следующему году я найду подходящий и для меня ритуал, чтобы не отставать!

Его начинает сотрясать зловещий смех. Точнее, это он сам генерирует этот «смех» искусственным образом, ведь во внутреннем мире нет возможности «случайно» выдавать столь сильные эмоции.

— Это ещё не всё, — хмыкаю я на эту клоунаду, — когда думал, как улизнуть из Хогвартса, сумел найти с помощью чутья на магию довольно занимательную вещичку.

Перекидываю ему информацию о тайном проходе. Вот тут его прорвало.

Сколько же идей сгенерировало его сознание! Ха-ха, теперь я реально верю, что он сумел найти Тайную и Выручай комнаты! Это настоящий план по поиску тайников и скрытых проходов. Гляди-ка, может, и дополнительные пути найдёт. Кто сказал, что создатели карты Мародёров сами знали все потайные входы и выходы? Они нашли всего семь.

Мысленный диалог, как обычно, не занял и секунды.

— И всё же, — вновь начинает Антонин, — если уже без шуток, — он с легким опасением покосился на мои руки, зная, что я легко могу творить чары без палочки, — о чём разговаривал с нашей принцессой?

— И когда это Кауфилд стала принцессой? — хмыкаю на это. Долохов отвёл взгляд. Всего на секунду, но… стоит ли его подколоть в ответ?

— Да ладно, влюбился в неё? — удивленный тон даже изображать не пришлось.

— Нет конечно! — горячо опроверг он, практически признаваясь, — я просто так сказал. Так многие говорят, — пожал он плечами, продолжая частить, — а ты там с ней отираешься чаще всего, вот и стало интересно, а то будешь, как Розье, ха-ха, — фальшь в смехе ощутил бы и глухой.

— Вот оно как, — тяну я, складывая руки домиком перед собой, — а ведь мы именно тебя и обсуждали.

— Э-э? — он взволнованно вытянулся, — меня?

— А ты думал, я к Тому подошёл? — демонстративно качаю головой, — Валери сказала, что хотела бы побольше узнать о снежной России, а я являюсь твоим соседом. К тебе она стесняется обратиться.

— Стесняется? — его руки стали жить своей жизнью, то начиная что-то настукивать, то поправляя мантию или теребя рукава.

— Именно, — киваю ему с серьёзным видом. — Ты же иностранец, тем более такой солидный, весь из себя внушительный. Вот девочка и не может никак найти в себе смелости попробовать заговорить.

Едва сдерживаю себя, чтобы смехом не сбить всю историю. Окклюменция помогает, но недостаточно!

— Да я просто всегда себя так веду! — он подскакивает, обходя своё кресло и как бы случайно бросая взгляд на девчонок, что продолжали сидеть на том же диване, что-то обсуждая. Возможно, меня.

— Ты ведёшь себя слишком серьёзно, — хмурюсь я, — сядь уже, не мельтеши. Когда ты так ходишь, то создаёшь ощущение, что куда-то спешишь. Поэтому тебя боятся отвлечь.

— Правда? — его вид был столь нелеп, что мне пришлось ущипнуть себя за тыльную сторону ладони, чтобы сдержаться и не заржать.

— Конечно. Тебе придётся сделать первый шаг самому. Подойти к ней и скажи: «Валери, я всё знаю. Пошли со мной, я раскрою тебе свои тайны и секреты».

— Эт-то, — он растрепал себе прическу рукой, — как-то… фамильярно? — потерянно переводит он взгляд с меня на Тома, но тот продолжает сохранять свой фирменный вид. Лишь подрагивание колена выдаёт, что мальчишка также на грани.

— Наоборот, — с якобы усталым вздохом говорю ему, — этим ты покажешь, что всё понял верно. Что готов поддержать её чувства.

— Чувства?! — едва не кричит он.

— Тише ты, — подношу палец к губам, — хочешь, чтобы вся гостиная вас обсуждала?

— Нет, — Антонин наконец падает обратно, — но как я подойду… там же другие девочки… я-я, э-э…

— Вот без этого только! — быстро машу руками, — когда ты говоришь «э-э», то создаешь ощущение, что тебе нечего сказать. Валери подумает, что неинтересна тебе. Что она слишком блёклая и скучная.

— Это не так! — возбужденно подпрыгивает мальчик, — она очень яркая и интересная!

— Тц, — прикрываю рукой лицо, — ты не должен ей так говорить! Это будет неприлично! Ты думаешь, она не хочет того же? Конечно же хочет! Но правила требуют разговора о чём-то ином, чтобы соблюсти приличия. Так что иди туда и говори: «Валери, я понял твои намёки. Пошли со мной, я расскажу тебе всё». Другие девочки подумают, что вы будете обсуждать твою страну, а вы сами будете говорить о чём захотите.

— О… о чём? — ого, как он покраснел-то! Том, гад ты ползучий, чего отвернулся?! Он же впалит твой смех, замаскированный под кашель, и всё поймет! Сдерживайся!

— О чём угодно, — тоном змея-искусителя продолжаю я, — например, о её волосах, об изящных пальцах, держащих волшебную палочку…

Оп-па, уже не просто краснота, а какой-то бурый цвет. Как бы в обморок тут не грохнулся. Ромео, блин, средневековый.

— Давай, а то сейчас уйдёт, и всё! Всё потеряно будет! — слегка прикрикнул я, после чего Долохов вскочил, поправил мантию и понёсся к месту дислокации девчонок.

— Аха-ха-ха! — Реддл перестаёт сдерживаться, буквально падая на небольшой столик, стоящий около наших кресел. К счастью, Антонин был достаточно далеко и полностью поглощён своими фантазиями, так что ничего не услышал. Зато теперь понятно, почему он ко мне прикопался, когда заметил, что я сидел с Кауфилд.

Смех Тома окончательно сломал мои внутренние преграды. Я согнулся, едва сдерживая силу хохота. Чувствую, как напрягается пресс.

Вот Антонин подходит к девочкам и достаточно громко произносит:

— Валери, я всё знаю! Пошли ко мне в спальню, я покажу то, что ты хочешь!

Немного перепутал, но так даже лучше. О мой бог, это просто бомба!

Оглушительная тишина в зале и полнейшее охреневание в глазах Кауфилд стали последней каплей. Наш с Томом смех, кажется, услышала вся гостиная.

Антонин тоже. О, сколько же эмоций успело сменить его лицо! Это навсегда останется в моей памяти!

— Кажется, вы попали на шутку, мистер Долохов, — вежливо улыбнулась Валери своей фирменной холодной улыбкой, — боюсь, я не смогу вам помочь.

— Д-да, — едва выдавил он, отступая спиной вперед.

— Ух, — вытирая слёзы из глаз, смотрю я на взбешённого Антонина, — а почему вы ещё не об… ха-ха-ха! — ударяю рукой по столику, — об-обсуждаете Россию?! Аха-ха-ха!

— Ну ты и гад, Вейбер! — он падает на своё прежнее место. — Скотина! Урод! — но тут же сам начинает ржать, — как я только поверил тебе?! Ха-ха, это было жёстко, Вольф! Том, ха-ха, а ты почему не вмешался-то?!

Реддл лишь мотает головой, пытаясь отдышаться, — ха-а! Нет уж, Антонин, — наконец отвечает он, — в такое было настоящим преступлением вмешиваться!

Хорошо, что Долохов был компанейским парнем и ценил юмор. Иначе действительно могло нехорошо получиться. А так — посмеялись сами, обеспечили бесплатным шоу весь факультет, а ещё слегка снизили накал «страсти и драмы» в мозгах одного Ромео. Теперь он перестал смотреть на Валери коровьим взглядом. Наоборот, там проявилась привычная жёсткая насмешка над всем миром. Надолго ли?

После смеха, в ожидании скорого наступления каникул (сам себе не верю, но, кажется, я их реально жду!), чувствую себя расслабленно и умиротворённо. Карман грела приличная — для ученика, даже по меркам столь элитной школы — сумма. А ещё должна быть небольшая рождественская стипендия для сирот. К тому же наш факультет наконец-то выдохнул, почувствовав себя «защищенными». Понятно, что профессоров и директора это ни на секунду не остановит, но всё равно. В общем, все, а не только я предавались разного рода развлечениям. Лишь некоторые неудачники никак не желали в них окунаться — до определенного момента…

— Хаффард вернулся! — Антонин радовался, будто бы встретил старого друга, с кем не виделся десять лет, а не цель своих шуток и издевательств. Впрочем, после «побега» отношение к нему окончательно изменилось, став как к чужому. Ведь парень сам отказался быть одним из факультета, попытавшись бежать. Если до этого ещё были шансы как-то всё перевернуть: исправиться, взяться за ум, то теперь они окончательно исчезли. Слишком уж по дурацки он подставился, едва не подведя весь Слизерин. К счастью, декан смог выкрутиться, в очередной раз замяв скандал, не дав нам получить огромный штраф по баллам.

Но студенты всё равно посчитали его предателем. И это логично.

Справедливости ради, он вернулся не сейчас, а ещё вчера вечером. Просто тогда с Беном проводили беседу Слизнорт, потом Блэк и Берген, а дальше ещё прилетело от «доброхотов», вынудив парня окончательно закрыться в своей скорлупе и замкнуться. Яд акромантула плохо влиял на тело и вывелся не полностью, полный курс рассчитан на пару недель. В течение этого времени возможны судороги и провалы памяти. Целитель Фэрриш выпустил его из больничного крыла, поскольку это не было такой серьёзной причиной для прогулов, тем более, буквально перед каникулами, где он сможет привести здоровье в порядок. Хотя бы частично.

Конечно, можно было бы извести все проблемы сразу и полностью, но для такого потребуются дорогие зелья, либо специальные ритуалы. Парень ни разу не богач или аристократ, так что пришлось ему обходиться «бесплатной медициной», которая всегда и везде остается на одном и том же уровне — чуть выше нуля. Даже если это мир магии. Классика!

Вальбурга также нашла время, чтобы провести с ним светскую беседу, наедине. Вышел Хаффард оттуда бледным и потным. Она его там круциатила, что-ли? Вот ни капли не удивлюсь. Хотя… второй курс всё-таки, знает ли нужные чары? Владеет ли ими?

Впрочем, Вальбургу я понимаю. Уж больно она раздражена была! А причина, как несложно догадаться, в одной излишне боевитой девочке, которая, ну надо же, не захотела стать слугой у могущественнейшего и благороднейшего семейства Блэков, в лице её кузена — Ориона. Вот смеху-то было, когда Вальбурга прилюдно попыталась наехать на Альфарда, за то, что тот вообще такое допустил. Он тогда так злобно на неё посмотрел, что наверное, Аваду бы невербально смог запустить. После чего лишь ёмко бросил: «Закрой рот». Вот тогда-то у неё вспыхнуло! Но… утёрлась, лишь убежав в свою спальню, яростно пыхтя. А потом появилась возможность отыграться на Хаффарде.

Создаётся ощущение, что парень на грани слома. На каникулах немного придёт в себя и либо окончательно сдастся, либо восстанет, аки феникс! Аха-ха-ха! Нет уж! Обломают его «пернатые крылышки». Но за этими попытками будет интересно понаблюдать. Может постараться придать ему мотивации, а потом поставить небольшой эксперимент? Сколько он продержится, пока не смирится? Пожалуй, эта идея мне нравится.

— Учись, как нужно строить интриги, — говорю я Долохову, что оскалился, предчувствуя будущее веселье.

— Хаффард, — с деланно недовольным видом подхожу я к зашуганному пацану, — начались финальные учебные дни, завтра будут тесты по Истории Магии и Астрономии. А ты ведь не был на последних уроках. Значит не писал конспекты, да и учебник вряд ли читал, — старательно морщусь, отыгрывая неприятие, — значит, нас лишат баллов, а факультет только-только начал вырываться вперёд.