Пионер — ты в ответе за все!

Глава 10

Я глотал горячий сладкий чай почти не чувствуя вкуса. После нашего спасения прошло шесть часов, в течении которых из меня выжали все соки. Рапорт, допрос, проверка на полиграфе, беседа с психологом, допрос, рапорт и опять по кругу. Причём никого из беседующих со мной я не знал. А нет! Вру! В самом начале появилась Ольга Леонидовна, та самая врачиха, что обследовала меня в КГБ после того, как я стал Юниором, и на этом всё.

На этот раз она обошлась без сложных приборов, взяла кровь для анализов, поводила руками, явно используя какую-то энергетическую технику, иначе почему бы ладони светились, и удалилась, ничего не сказав. А я отправился по мукам. Кто там его написал? Так вот не бывал он на допросе в конторе. Вот где настоящие страдания. Не удивительно, что после них я чувствовал себя как выжатый лимон.

Справедливости ради надо признать, что ни о чём лишним меня не спрашивали. Исключительно по фактам, относящимся к делу, а именно, как я попал на кладбище, где произошёл микропрорыв. Мне тоже скрывать было нечего, так что я отвечал честно, ничуть не нервничая даже на полиграфе. А что, я прямо заявил, что автором себя не считаю, так как стихи получаю в состоянии сатори сразу целиком. При этом никогда не слышал о Митрофанове и его вирши не читал. Я и так был не особым любителем поэзии, а такое, извиняюсь, дерьмо, даже за деньги читать бы не стал.

Но даже так вымотали меня основательно. И теперь я больше всего хотел домой, забраться в тёплую ванну, часа на полтора. Потом рухнуть в постель и давануть на массу часов двенадцать на каждый глаз. Но отпускать меня не спешили. К тому же я не знал, что там с Василием и Павлом. Последний то точно спасся, кто бы ещё вызвал инквизиторов. В то, что у мудака Михи проснулась совесть я не верил, это из области фантастики. Значит остаётся только тракторист, тем более ради друга он был готов на подвиг, только непонятно, почему не вернулся, когда помощь вызвал.

— Сидишь? — дверь распахнулась и в комнату вошёл даже с виду уставший Тихомиров, плюхнувшийся на стул. — Вот скажи, что с тобой делать? Может и вправду закрыть в каком-нибудь секретном институте? Просто чтобы ты больше в неприятности не влипал.

— Не надо, — я тяжело вздохнул, — Невиноватый я, оно само как-то.

— Я же предлагал тебе решить вопрос с Митрофановым, — Илья Демидович потёр лицо и выдохнув потянулся за чайником. — Разобрались бы по-тихому, но нет, ты же у нас лучше всех всё знаешь.

— Далеко не всё, — я не понял наезда и откинулся на стуле, сложив руки на груди. — Но проблему с Аристархом решил бы не поднимая шума. Предъявил бы ему заключение и предложил разойтись краями. Поднимать волну в этом случае было бы невыгодно ему же самому в первую очередь. Кто ж знал, что этот дебил обратится к ментам, а те сработают так топорно. Я когда общался со следователем такой кринж словил, дичайший просто. Блин, опять это лезет. Привычка. Короче это шок, стыд за другого человека, грубо говоря. Веркуэнза айджена, короче. Испанский стыд, если по-нашему. Англичане для этого определения используют слово кринж.

— Я понял, — кивнул внимательно слушавший меня капитан. — В принципе ты прав, мы тоже не ожидали от него таких действий. Связей в милиции у Митрофанова особых не было, да и по психотипу не похож он на человека, решающего проблемы так радикально. Вот через партию он надавить мог бы и обязательно сделал. Так что тихо бы всё не закончилось, но милиция — это перебор для него. Жаль, что теперь не удастся узнать точно, кто его надоумил.

— А вы знали, но молчали, — я усмехнулся. — Решили дать возможность набить шишек, чтобы я потом к вам сам обратился, и тем самым поставил себя в зависимую позицию? Умно. А почему допросить Аристарха нельзя? Сбежал?

— Скончался, — равнодушно пожал плечами Тихомиров. — Когда к нему пришли оперативники, как только корочки увидел, сердце прихватило. Спасти не удалось.

— Жаль, — я тоже особой горечи не испытывал. — Человек был дерьмо, но всё же человек. А насчёт кто его надоумил я и так скажу. Галкин-старший. Больше некому. Правда у меня ещё с Чумаковым тёрки из-за сети быстрого питания, но тот так подставляться не будет. Умный, зараза, всё делает через третьи руки и не выходя за рамки законности. Даже нас прикрыл пусть с перегибами, но, по сути, вполне официальными методами.

— Так, про Чумакова сразу забудь! — Напрягся комитетчик. — Даже думать в его сторону не смей. Даже если твоя затея с батареями подтвердится, всё равно мы не сумеем тебя от него прикрыть в случае чего.

— Точнее от его дяди, — я улыбнулся, давая понять, что прекрасно понимаю, где там собака порылась. — Поэтому Чумаков может делать что хочет. Ладно, ладно, не дёргайся. Не буду я с ним цапаться. На самом деле, наоборот, я бы с ним с удовольствием поработал. Это же возможность выйти на всесоюзный уровень.

— Так уверен в себе? — удивился капитан, но я ничуть не смутился. — Ладно, просто имей ввиду, будь с ним предельно осторожен.

— Как скажешь, — я отхлебнул ещё чаю. — Так что это Галкин по любому. Только не пойму как он на ментов вышел. Этот Карась из РОВД, кто такой?

— Заместитель начальника, майор. — ничуть не удивился вопросу Тихомиров. — По сути рулит всем отделом, подполковник Петров свалил на него всю работу, и старается в неё не лезть. Ему до пенсии не так много осталось, вот и хочет спокойно доработать. Точнее хотел. Но сейчас они в один голос валят всё на покойного Митрофанова и инициативу капитана Аникина. Тоже тот ещё кадр. Совершенно профнепригоден, его держали только из-за матери — начальника бухгалтерии в главке. Работать с подозреваемыми просто не умеет, показания выбивал пытками.

— Ага знаю, — я кивнул, — Слоник, телефон, просто пресануть в кабинете, почки там опустить. Как говориться спасибо родной советской милиции. Я особо ничего хорошего от неё не ждал, всё-таки покуролесил в своё время, но тут уж вовсе откровенный беспредел.

— К сожалению есть такой факт. — удручённо вздохнул Тихомиров. — Многие в МВД, вместо защиты граждан и социалистической законности относятся к службе как к кормушке. Карасёв с Аникиным в том числе, за ними много чего накопилось. Сейчас волкодавы из второго управления там землю роют, хоть скорее всего в итоге дело передадут ИЛС главка это их компетенция. Но замять уже ничего не получится, так что пойдёт твой Аникин по этапу, как бы не пытался соскочить. Ты его, кстати, знатно напугал. Он даже тебя в КПЗ запихал ни о чём тех не предупредив.

— И чего? — удивился было по началу я, а потом вспомнил, чего сам боялся, когда туда привезли. — Что, думаешь, к уркам бы в пресхату сунуть хотели? А почему не сделали?

— Начальства не было на месте, а те, кто за него остался решили не рисковать. — Всё-таки на тебя ни документов нормальных, ничего не было. Вот сегодня, по возвращению, тебя бы ждал экскурс в мир зоновских порядков и прочие радости жизни. Так что можно сказать, что тебе повезло с этим прорывом.

— Или им, — я зло оскалился, а потом вдруг хлопнул себя по лбу. — Блин! Вася! Как он там?! Живой?! В зомби не превратился? Его же укусили!

— Эти твари не заразные, так что всё с ним в порядке. — даже не удивился моим вопросам Илья Демидович. — Крови много потерял, был бы обычным человеком, уже откинулся бы. А так полежит несколько дней, его понаблюдают, да домой поедет, к жене и сыну.

— Ну слава Богу, — облегчённо выдохнул я и заметив неприязненный взгляд капитана ухмыльнулся. — Что? Научный атеизм — это прекрасно, но кроме как чертовщиной объяснить всё происходящее я не могу. Блин, у вас зомби ходят! А вы всё наличие Бога отрицаете. Хотя справедливости ради, должен признать, что я сам скорее агностик, чем православный. Слишком много претензий у меня к церкви. Сложно верить, когда видишь, как поп, поперёк себя толще садится в “Мерседес” бизнес-класса, чтобы поехать осветить очередной торговый цент очередного ворюги, а рядом с храмом беспризорники милостыню собирают чтобы хоть раз в день поесть. Или как священники торгуют водкой и сигаретами оптовыми партиями, просто потому что как служители культа они не платят таможенные сборы и налоги. Кстати, справедливости ради, сейчас у меня такое же отношение к некоторым партийным работникам и милиции.

— Ты думай, что говоришь, — скривился капитан, будто зажевал сразу штуки три лимона. — Партия…

— Бла, бла, бла, — отмахнулся я. — Партия — то, партия — сё. Партия — это люди! А людям свойственно желать устроиться получше! Какими бы идейными они не были, но рано или поздно хочется комфорта. А власть ещё сама по себе развращает, особенно такая, когда кажется, что именно ты знаешь лучше всех что делать. И куда идти. Я не говорю про кого-то конкретно и тем более про… ну ты понял. Как раз наоборот, к тому поколению у меня претензий нет. То, что они вывезли мало кому в принципе, выпадает на долю, да и вовремя уйти на это нужно отдельное мужество. Так что как у нас говорили респект им и уважуха. Стальное было поколение. Как там у Тихонова? Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей. Но не менее мудрые люди сказали — тяжёлые времена рождают сильных людей. Сильные люди делают хорошие времена. Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди делают времена тяжёлыми. Вечный цикл мать его за ногу!

— Дать бы тебе по башке, философ, драть тебя, чтобы не болтал лишнего. Думаешь ты один такой умный? Там, такие люди над всем этим думают, не нам с тобой чета. И Сам… присматривает.— тяжело вздохнул Тихомиров и подвинул ко мне несколько чистых листов. — Ты если помочь хочешь, лучше подробно напиши, что и как у тебя было. Всяко будет лучше, чем языком молотить и философствовать не по делу.

— А давай, — мне стало немного обидно, что мне не верят, хоть объективно я понимал, что слова — это пыль, насочинять можно таких сказок, что волосы дыбом встанут, а серьёзные люди работают с фактами. — Только бумаги ещё дай.

И понеслось. Я нырял в сатори, вытаскивая из самых дальних уголков памяти всё что помнил по новейшей истории своей родины и писал. Про смерть Сталина, про то, как Хрущёв становится Генеральным секретарём, отодвинув других претендентов включая Маленкова и Берию. И как получив власть он расправится с большинством своих соперников, включая Берию и даже Судоплатова, которого судили как члена “банды Берии”. Что сделал легендарный диверсант Хрущёву я не знал, но скорее всего там зачищали поляну от всех, кто хоть как-то мог оказать сопротивление. Тот же Жуков был вполне лоялен Хрущёву на посту министра обороны, но его сняли со всех должностей отправив в ссылку.

Про экономические реформы, типа легендарной кукурузы. Но куда страшнее просто не росшей в холодных регионах “царицы полей” был запрет на приусадебное хозяйство, невозможность держать скот для собственных нужд, и ликвидация огородов для горожан. Это вылилось в резкое сокращение продуктов на столах, и соответственно массовым волнениям. До кучи великий хозяйственник запретил артели, фактически перекрыв тот редкий ручеёк товаров народного потребления, что ещё тёк на рынок, оставив людей ни с чем.

Про заигрывания с республиками. Крым, подаренный УССР, так сказать, по блату. На самом деле это была взятка за поддержку Хрущёва на посту Генерального секретаря, но последствия такого хода икались стране ещё очень долго. Про то, как с подачи Хрущёва РСФСР становилась дойной коровой для всех республик Союза. В отличии от Сталина, сократившего помощь до двадцати пяти процентов, Никита щедрой рукой раздавал богатства России окраинам, другой рукой попутно разрушая деревни в областях Нечерноземья как “неперспективные”. За двадцать лет количество деревень сократилось на шестьдесят процентов, но это никого не смущало.