Real-RPG Король в законе

* * *

Сутки пролетели, как фанера над Парижем. Вроде бы только-только завели в одиночную камеру после разговора с Серёгой и вот… На пороге камеры стоит всё тот же улыбающийся щербатым ртом Флакон.

Вертухай явно не знает, как себя вести. Он прячет глаза, отводит лицо, но… Его послали за мной, а приказы не обсуждаются. Если не он, то кто-нибудь другой. Кто-нибудь другой отведет на последний ужин, на последнюю свиданку…

И кто-нибудь другой дернет рубильник, обрывающий мою жизнь.

Всего лишь работа…

А ведь моё дело было далеко не из простых. И по количеству упоминаний на телевидении я превзошел большинство знаменитостей. Моими фотографиями пестрели газеты, обо мне спорили в интернете. Правозащитные организации организовывали ежедневные митинги, но безуспешно. Международное право пыталось меня оправдать, но куда там.

Против меня выступили очень могущественные силы. И силам этим нечего было противопоставить обычному человеку, который оказался не в том месте и не в то время.

И вот я сидел в кресле в комнате для свиданий.

Мой разум уже принял неизбежную смерть. Я всего лишь ждал своего младшего брата и старшую сестру.Последний раз мы виделись больше года назад, сидели, разговаривали, они меня пытались приободрить. Я делал вид, что бодрюсь и не сдаюсь. Даже кисло улыбался, как будто только что съел полкило лимонов.

Да не сдавался, но… Всё оказалось напрасно.

Что я мог им сказать? Я хотел поблагодарить Кирилла, потому что тот до конца верил в мою невиновность… Хотел поблагодарить Алёнку за то, что она тоже не сдавалась и ждала меня. Сможет ли теперь сестра, ставшая главой семьи после смерти родителей, жить полноценной жизнью?

Я посмотрел на часы, висящие на стене. Они неумолимо двигали секундную стрелку по циферблату. Шаг за шагом, деление за делением. И каждое деление отнимало у меня жизнь…

Наручники с длинной цепью были прикованы к мощной скобе на столе. Если ломиться на выход, то только со столом вместе, а он весит не меньше полутонны. Между блестящими звеньями стоял поднос с последним ужином.

Мой борщ уже давно остыл и покрылся пленкой. Горбушка хлеба с двумя зубчиками чеснока так и осталась нетронутой. Красноватая жидкость с белым островком сметаны и приправленная мелко рубленной зеленью всё также красовалась перед глазами. Я видел ещё и куски мяса внутри, между свеклой, капустой и картошкой, но…

Как там говорил вертухай? Стейк или рыба? Да хоть торт из трюфелей, заправленный черной икрой — перед смертью жрать не хотелось от слова «вообще».

Дверь скрипнула, открываясь, и я нацепил улыбку на лицо. Пусть и хреновую, но улыбку. В последний момент меня не должны видеть разбитым и унылым. Они должны меня запомнить бойцом, дерущимся до конца!

Я вздохнул, чтобы начать речь, но…

— Эге-гей, король в законе. Расслабь булки, Барс, я не тот, кого ты ждал!

Твою же мать!

Вот кого я меньше всего хотел видеть, тот и приперся. Серёга-вертухай уселся на стул напротив.

А ведь тут должен был сидеть мой брат. Или моя сестра… Кто-нибудь из них, но не жопа охранника!

— Чо? Не рад?

Я опустил голову. Лучше смотреть на сметану, чем на это надоевшее за десять лет лицо. И кусочек укропа гораздо интереснее, чем эта рожа!

— В общем, Барс, тут такое дело… — замялся охранник, не зная, как продолжить.

— Не тяни кота за яйца, Серёга.

— Твои родные… Они не придут!

Не придут? Вот так вот?

В последний раз они даже не захотели меня увидеть?

Нет, я видел по телевизору, как общественное мнение менялось под напором лжи. Меня поливали таким говном, какое не видели даже самые престарелые ассенизаторские машины, но… Родные, они же верили мне до конца.

А я ведь просто хотел их поблагодарить за то, что они были со мной всё это время. За то, что верили в мою невиновность и за то, что старались вызволить меня из темницы.

Но кто я такой в итоге? Михаил Иванович Барсов десять лет назад, а теперь… Обычный зек по кличке Барс? Уголовник, который не увидит полнолуние…

Да. Пришло время жить без Барса. Пришло время забыть о черном пятне на семейной фамилии. Пусть я каждый день молился об их счастье, неумело, неуклюже, но зато от всей души. И пусть теперь они станут счастливее без своего брата-неудачника.

Тут я услышал смешок. Как будто крякнула утка. Утки в комнате для свиданий не было, но её роль запросто мог исполнить вертухай. И это он смеялся…

— Ты уже подумал, что они на тебя забили? Не, Барс, твоя сестренка умерла месяц назад.

— Чего ты чешешь? — я невольно вздрогнул от его слов.

Да нет, не может быть! Я же…

Алёнка!

Сестра! Она же всегда была такой рассудительной, такой серьезной и она…

— Охренел? А как ты хотел? Ты тут, а она там… Желтые газеты с удовольствием обсасывали эту тему. С работы её поперли — нашли какие-то косяки. Она ещё и в какую-то хрень встряла — хотела срубить денег на твоего нового адвоката. Влипла в аферу, её развели… В общем, прогорела, обнищала, осталась в «черном списке» и путь у неё был только один… Кхх-кхх-кхх, — Серёга показал, как завязывает невидимый галстук, а потом вскинул длинный конец вверх, а голову с высунутым языком склонил набок.

— Ты звездишь! Алёнка не могла так поступить!

— Да? А младший братан? Он же у тебя в юридический поступил? Хотел тебя вытащить. Всё собирал информацию и вот… Дособирался, — хмыкнул Серёга. — Пропал без вести и теперь втирает юридическую дичь лещам в Москве-реке. И на хрена он полез в Белый дом?

Я попытался вскочить, но наручники только сорвали поднос. На полу образовалась красная лужа с кусочками мяса и покрасневшим плевком сметаны. Если бы меня казнили при помощи пули в затылок, то на стене могла оказаться такая же абстракция.

— Ты звездишь! Алёна не могла встрять в подобную хрень! Она умная девушка! А Кирюха? Да он за меня жопу рвал и…

Вертухай встал и отвернулся к двери. Его плечи сотрясались, как будто он беззвучно смеялся.

— Хрена ли ты щеришься, полудурок? На хрена у меня надежду отнимаешь? Думаешь, что я в последний момент потеряюсь? Да ни хрена! Это вы не пускаете Алёну с Кирюхой, а мне порожняк задвигаете.

— Аха-ха-ха-ха! Ай, как всё расписал. Как расписал… — заржал Серёга.

Или это не Серёга? Вроде бы и голос не тот. И фигура… Блин, да у него фигура другой стала! Если вертухай был мужиком под полтинник с пузом, то со спины этот мужик выглядел и мощнее, и подкаченнее.

— Ты кто?

— А как ты думаешь? — спросил «вертухай» и повернулся ко мне.

У него не было глаз!

Сука! У него вовсе не было глаз!

Черные глазницы с сочащейся темно-зеленой слизью. В щеках провалы, сквозь которые видны желтые осколки зубов. Между губами шевелился толстый червяк, не останавливающийся ни на миг.

Этот «красавец» улыбнулся и проговорил:

— Миша Барс, у меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться!