Рождение легенды

Подъехавшие грузовичок и такси никто не удостоил и взглядом.

Нанятые грузчики молча вынесли из дома все более-менее ценное, оставив только стены и редкие островки былого благополучия, Тоня с детьми села в такси, и машины рванули в Лондон, где их уже ждали. Очень не брезгливый, но достаточно щедрый владелец ломбарда живо конвертировал мебель, посуду и прочее в наличность, и через час пока еще миссис Дурсль уже входила в номер недорогого отеля.

Еще через два часа Антонина Сергеевна входила в «Дырявый котел», а еще через час уже сидела в номере гостиницы и дегустировала виски под нехитрую закуску.

Все оказалось еще хуже, чем думала Тоня и помнила Петунья Дурсль. Все, что принадлежало Поттерам, прибрали к рукам родственники — а таковые у Гарри оказались: кузены, дяди и тети разной степени дальности. Судьба ребенка их не интересовала — Джеймс со своими заходами оказался отрезанным ломтем. Дом в Годриковой впадине забрало Министерство, для Гарри остался лишь школьный сейф с некоторой суммой, которой должно было хватить на учебу и начало самостоятельной жизни. Ключ от золотишка лежал у опекуна — Дамблдора, который делиться не имел намерений. Никаких титулов, богатства и прочего никто отрывать от себя не собирался, у магов шел передел власти, и все причастные ловили рыбку в мутной воде. А сама миссис Дурсль — никто, и звать ее никак.

И разговор, за который пришлось заплатить, на этом окончен.

Пожав плечами — не очень-то и хотелось, — Антонина заказала нехитрый ужин, накормила детей, поела сама и принялась выполнять намеченное. В Англии ее ничто не держало: жить в этом болоте, рискуя потерять память и волю, она не собиралась.

— Ну, твари, — с чувством выдохнула Антонина, занюхивая виски рукавом. — Сами напросились!

На следующий день она уже летела в Америку, где собиралась потратить часть суммы и получить гражданство. А также сменить имя. Имена. Всем. Вообще-то еще были Канада и Австралия, и они на первый взгляд были предпочтительнее, но только на первый. Под ее опекой находится маг. Этого мага надо будет учить. И воспитывать. И делать это надо так, чтобы малолетний Избранный воспринимал ее как родную мать и настоящий авторитет. Потому что иначе припрутся добрые господа маги с Туманного Альбиона, и жизнь превратится в кошмар. Тот же магглолюбец Дамблдор в каноне такое презрение демонстрировал к обычным людям, что только держись.

Значит, этого надо не допустить, им всем необходима защита, да и шрам на мордашке Гарри очень уж свежий и заживать не собирается. Если уж ломать игру магам, то на своих условиях, значит, нужны союзники и учителя. Кто может избавить от крестража?

Те, кто работает с духами и Смертью.

Таких она могла назвать с ходу несколько: церкви Катарины — это Мексика, до Америки пока не добрались, а также пресловутое Вуду. На Гаити, родину сей чудной религии, лезть стремно, там бокоры совсем наглые, ортодоксальные, слишком опасно. Зато есть филиал с гораздо более дружелюбными поклонниками Барона Самеди и лоа, и живут они в Америке, в Новом Орлеане, который еще не стерт с лица земли ураганом. Хунганы и мамбо не откажутся заиметь раба в виде части Волдеморта, есть шанс сторговаться. А еще они, вроде как, могут принимать в ряды учеников обычных людей. Петунья, а теперь Антонина, являлась сквибом — магическое видела, сделать ничего была не в состоянии, но могла и хотела учиться. А что делать? Жить захочешь, не так раскорячишься!

А иначе с магами не справиться. Вот что она сможет сделать, если припрется Дамблдор?

— Это не те Дурсли, которых ты ищешь!

И рукой так, плавно и вальяжно. Ага.

Поэтому они летят в Америку, и найти их будет тяжеловато: в обычном мире маги-англичане ориентируются из рук вон плохо, в частности — Светлая сторона, что довольно странно. Саму Петунью после перекраски магическим выбросом племянника в рыжий цвет узнать тяжело. Вещи она продала или уничтожила, дом даже прибрать успела и мусор выкинуть, значит, уже труднее зацепиться. Вернон ничего не знает, тоже плюс. Ну и соленая вода препятствует поиску — это давно известно.

Можно бы в Канаду или в Австралию, но как там с магией? Шаманы в Австралии не любят англичан, есть за что, учить не будут. То же самое касается и индейцев — эти всех скопом не любят, и тоже есть за что. А вот с поклонниками лоа дело обстоит, как ни странно, гораздо оптимистичнее.

Так что надо пошевеливаться и нестись в Орлеан. Выковыривать личинку Волдеморта из головы племянника, который, получая заботу и ласку, стал относиться к ней гораздо более дружелюбно, чем раньше, да и к кузену тоже. Последний, после череды воспитательных вбиваний ума через задние ворота, стал капризничать гораздо меньше.

Уже через два дня доведенная гиперактивными детками до полного озверения Антонина сидела перед Верховной Мамбо Нового Орлеана и живописала свои приключения и мысли по поводу всей этой ситуации. Пухлая пожилая креолка в пестром тюрбане и пышных юбках внимательно слушала, перебирая пучок амулетов самого непотребного вида, а ее супруг-хунган окуривал спящего Гарри дымом толстой сигары-самокрутки. Дадли испытывал материнское терпение, пытаясь ползти во все стороны сразу.

— Дадли! — прошипела Антонина, и толстая свечка, к которой тянулся мальчик, неожиданно отлетела в сторону. Все с интересом уставились на обалдевшую женщину, вытаращившуюся на свою руку — ей явно не показалось странное ощущение тепла в кисти.

— Ха! — расплылась в кошмарной улыбке креолка. — Да ты с сюрпризом! А ну, еще раз!

Тоня, не давая себе задуматься над абсурдностью происходящего, сжала руку в кулак. Раз. Другой. Третий. В груди вспыхнуло раздражение и бешенство, и свечка деформировалась.

— Хорошо! Беру! — важно кивнула Мамбо, щупая лоб Гарри. Тоня вздохнула. Что она там думала насчет жестов?

— И еще… Я хочу сменить гражданство и имена. Это можно?

Супруги переглянулись, явно общаясь без слов.

— Какое имя?

Антонина покосилась в крошечное зеркальце в оплетке из бус и перьев, валяющееся на подносе на полу, ловя рыжий отблеск. На искореженную свечку. Вспомнила про свои мечты.

— Палпатин. Косинга Палпатин. Это для меня. Ашла и Боган для мальчиков.

— Ученичество будет трудным, — прищурила черные глаза жрица. Антонина пожала плечами:

— Надо же с чего-то начинать?

Недаром ведь говорят, что Америка — страна возможностей. Она свои использует на все сто, и плевать на всех бородатых и лысых интриганов с высокой горки. Она выживет и станет сильнее. Не будь она Палпатин.

========== Часть 2 ==========

Альбус Персиваль и прочая Дамблдор задумчиво жевал губами, глядя на толстенный фолиант, на странице которого, вопреки всем законам, балансировало на кончике очиненное перо, слегка подрагивающее, словно от нетерпения. Давным-давно созданный артефакт готовился исполнять свои обязанности: внести в реестр имена учеников и адреса их проживания.

Перо дрогнуло, начиная выводить красивую вязь букв, записывая первое имя, Дамблдор вздохнул, готовясь ждать, попутно размышляя над всей этой идиотской ситуацией.

Когда он подбросил ребенка годы назад под дверь к магглам, то и не ожидал, что тщательно обдуманный и намеченный план развалится буквально в первые же дни. Нет, поначалу все шло отлично, Фигг даже прислала отчет, перемежаемый восхвалениями своих котиков, где сообщила, что произошел первый магический выброс и Дурсли крайне этим недовольны. Альбус одобрительно покивал, отправил Арабелле письмо со строгим наказом его не беспокоить, особенно по поводу книзлов, и занялся гораздо более важными делами: требовалось выжать из желающих оправдания Упивающихся как можно больше денег и материальных ценностей, и великому магу было не до душевных переживаний чокнутой старухи и жизни мелкого Поттера. Жив? Ну и ладно.

Поэтому забеспокоился Альбус лишь через полгода, обнаружив, что нет совершенно никаких новостей. Визит к Фигг принес сплошные неожиданности: оказалось, что она уже давно в больнице для сумасшедших. Альбус слушал с удовольствием рассказываемые сплетни и поражался: коты, которых у Фигг было неимоверное количество, явно чего-то обожрались и принялись кидаться на прохожих. Приехавшие стражи порядка были атакованы не только животными, но и хозяйкой, не придумавшей ничего лучше, чем орать о своем покровителе, великом маге, который всех прижмет к ногтю. Полиции угрозы не понравились, старушку накачали успокоительным, которое неожиданно спровоцировало словесный понос, причем такой интенсивности, что ее отправили на обследование и вопрос о вменяемости женщины встал ребром. Агрессивных животных уничтожили, узнавшая об этом Фигг стала бросаться на окружающих, и ее определили в палату для буйных. Тем временем в оставшейся без надзора семье Дурслей произошли чудовищные изменения: Вернон развелся с супругой, закрутив роман с какой-то нимфеткой, начал кутить и попал под следствие, а Петунья уехала с детьми в неизвестном направлении, и отследить ее нет возможности: Вернон от дома успел избавиться, и там уже живут другие люди.

Попытки разыскать беглянку тоже ни к чему не привели, показывая, что такой особы на свете нет, померла, а настроенные на Гарри артефакты выдавали какую-то чушь. О, как Альбус перенервничал тогда! Многие Упивающиеся поплатились за это галлеонами и родовыми артефактами…

Поэтому теперь оставалось только ждать, ведь строить теории — это одно, а проверять их на практике — совсем другое.

Перо дрогнуло и остановилось. Альбус моргнул, тщательно просматривая страницы. Поттера не было. Вообще.

Маг еще раз пересмотрел список: Поттер отсутствовал как данность. А ведь древняя Книга Хогвартса автоматически вписывала всех детей, проживающих на территории Британии, выдавших магический выброс достаточной для фиксации специальным артефактом силы.

Отсутствие малолетнего Поттера говорило о том, что, возможно, он: умер; стал сквибом; не проживает на территории Британии. В первые два варианта маг не верил, а вот в третий… И теперь предстояло отработать все три версии, вновь вороша старые связи и прочее.

***

— О-о-о… — восхищенно простонали мальчишки, пялясь на стоящего перед ними мужчину. Выглядел тот вполне прилично: чистая одежда, аккуратная прическа… Подумаешь, кожа какая-то пепельно-серая да глаза неподвижные и тусклые. Если не приглядываться — вполне нормальная особь человеческого вида.

— Молодец, малец, — одобрительно пыхнул ароматной самокруткой пожилой чернокожий гаитянин, откидывая длинные, по голень, дреды за спину, заодно поправив трехцветный растаманский берет. — Далеко пойдешь! Быть тебе бокором, клянусь Бароном!

Бывшая Антонина Сергеевна, бывшая Петуния Дурсль, а теперь вот совсем даже Косинга Палпатин умиленно наблюдала за своими сыновьями. Да, давно уже именно за своими. Осознанно и по всем правилам.

Сейчас, глядя, как мальчишки внимательно слушают лекцию Папы Бвене — самого натурального бокора, приехавшего с солнечного острова Гаити, дабы прочитать курс лекций об искусстве поднятия зомби,— можно было порадоваться, что в тот жуткий день, когда она впервые открыла глаза в этой реальности, она приняла правильное решение. И действовала очень быстро.