Выключай телевизор, хэппи-энда не будет!

Ух ты, а не такой и железный оказался птенец из гнезда Железного Феликса. Услышав необычное выражение, Шориков сначала замер, а потом громко расхохотался. Прям до слез.

- Забираю, - сказал он, наконец. – Шикарное выражение. – Но тут же снова посерьезнел. – Почему не доложил нашему сотруднику?

- Да о чем тут докладывать, товарищ капитан? – прикинулся дурачком Данила. – Понятно же, что фигня полная. Посудите сами, ну какой, к лешему зарубежный клуб: в Испании с 1962 года, а в Италии – с 1964-го – полный запрет на легионеров. В Англии жесткое правило: легионер должен сыграть не меньше, чем в семидесяти пяти процентах игр своей сборной за последние два года. В Голландии легионер должен получать зарплату в полтора раза больше, чем самый высокооплачиваемый игрок клуба. Ну, вот скажите, я под какой чемпионат подхожу? Дурота одна и пустое сотрясание воздуха.

- Погоди-ка, - насторожился капитан. – А ты откуда все это знаешь, никак, сведения специально собирал? С какой целью, ну, живо!

- Да не кричите вы, - поморщился Мельник. – Ничего я не собирал. Нам в Швеции перед матчем сборной рассказывали, что у них в стране с недавнего времени полупрофессиональный статус футболистов ввели, историю первых легионеров в другие страны и все такое. Можете проверить.

- Проверим, уж будь уверен! – зловещим тоном пообещал чекист.- Ты лучше спой мне, почему все-таки не доложил о разговоре?

- А не доложил по самой что ни на есть прозаической причине: когда этот ухарь из номера ушел, буквально через пару минут за нами администратор прибежал. А сосед мой, Генка Еврюжихин, где-то в холле завис. Пришлось судорожно бежать, искать его, чтобы на самолет не опоздать. Замотался, как не знаю кто. Вот и вылетело из головы. Виноват! – Проканает или нет?! Вот он, момент истины. Ну же, не тяни, родной, спина и так вся мокрая – вода аж в трусы льется, поднимешь ногу – потечет. Если они в курсе всех деталей разговора…

- Виноват ты, Мельник, ох как виноват, - прервал, наконец, свое затянувшееся молчание Шориков. Все время, пока Данила произносил свой пламенный монолог, он не спускал с парня глаз. – Скажу больше, если бы мы не получили информацию о том, что ты решительно отказал этому дельцу, то ждала бы тебя на Родине совсем не ласковая встреча! – Опаньки, а вот это интересно. Выходит, в окружении Рейда кто-то стучит? Или…не было никакого Рейда, а имела место быть банальная проверка? Черт, и смартфона с интернетом нет – так бы забил в поиске название агентства и имя-фамилию и враз получил бы полный расклад. С фотками, адресами, отзывами довольных или не очень клиентов. А здесь сиди и мучайся. Сколько там осталось до внедрения всемирной паутины, ау? Так и будешь до седых мудей газеты читать. Шутка, конечно, состариться окончательно не успеешь, но все же. Коммерческим и общедоступным интернет в начале девяностых станет. То есть, через двадцать лет. – Эй, Мельник, заснул?

- Весь во внимании, товарищ капитан.

- То-то, - проворчал чекист. – В общем так. За то, что вовремя не сообщил, будешь наказан. И глаз с тебя теперь не спустят.

- А как накажут? – осторожно поинтересовался Данила. Так ведь и невыездным станешь на всю оставшуюся жизнь. А это ну никак не входило в планы парня.

- Оставят без сладкого, - серьезно сказал Шориков.

- Чего?!

- И полусладкого! – закончил капитан, с неприкрытым удовольствием созерцая вытянувшуюся физиономию Данилы. – Завтра изложишь все подробности разговора с этим прощелыгой, после в запечатанном конверте передашь коменданту. Он в курсе. А как именно тебя накажут, узнаешь позже. Проверить еще кое-что надо.

- Так вы же сказали…

- Вали отсюда!

Вот и поговорили. На трибуну Данила вернулся, словно побитая собака. Настроение – ниже плинтуса. Сиди теперь и бойся, что там на Лубянке порешают.

- Мельник, зараза! – о, две разъяренные фурии – щечки раскраснелись, глазки горят, когти в положении «всех порву, одна останусь» - Ты знаешь, что мы с тобой сделаем?!

- Теряюсь в догадках, - сказал Данила, делая, на всякий случай, шажок назад. А то вцепятся сейчас в рожу – позора не оберешься.

- Значит, так, - начала озвучивать пункты капитуляции одного не в меру болтливого футболиста Надежда. – Шампанское. Три, нет, четыре бутылки. Торт. «Киевский». Фрукты. Пластинку Битлов принесешь. Ну, и, - девушка плотоядно оглядела Мельника с ног до головы, - ты у нас остаешься на всю ночь. Понял?!

Фига се, какие свободные нравы! Это что же, амор де труа? А кричали-то, кричали – в СССР секса нет! Вот, болтуны. Эх, гулять, так гулять – после общения с чекистом Даниле кровь из носу требовалась разрядка.

- Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу! – как же к месту сейчас строчка из гениального Леонида Филатова.