Жизнь и становление господина мага. Книга I - Детство

Глава 38

7 марта 1937 года — 2 апреля 1937 года

Очнулся я раньше, чем открыл глаза, но первым делом вошёл во внутренний мир и оценил последние воспоминания.

Было… занимательно. Пересмотрел всё ещё раз — подробно, каждый шаг. Изучал, кто и чем кидался, пытаясь понять, кто швырял взрывные, а кто пытался целенаправленно выцепить меня. Последних, к счастью, не обнаружил, но задачка, скажу я вам, оказалась непростая…

Зато легко сортировал сторонников Блэков и остальных. Кстати говоря, не так уж и много было этих «сторонников», на общем-то фоне. Просто действовали нагло, уверенно и смело. К тому же большая часть «осторожных» слизеринцев изначально пыталась банально постоять в стороне, считая, что уж их-то точно не тронут. Тронули, и ещё как.

Вот и вышло, что за первые пару минут почти половина «нейтралов» выбыла, оставив разбираться более-менее равные стороны. Аха-ха, уж не так ли было во время канонного террора Волдеморта? Он ведь тоже изначально обладал гораздо меньшими силами, а потом даже сравнился с Министерством! Кто знает…

После разбора памяти начал оценивать тело на имеющиеся повреждения. Ибо, как ни странно, они были. Точнее… я ещё в полёте, получив урон, начал процесс восстановления. Потом меня, судя по всему, напоили зельями, свели ожоги, вырастили глаза и обмазали чем-то сверху… Всё.

Маловато что-то! А как же полное исцеление?!

То есть у меня всё ещё осталось много мелких неприятных травм и проблемы с частью внутренних органов. Это кто там так халтурно работает? Или у Фэрриша никак руки не дойдут? Так отправил бы в Мунго! Вот же… ладно, займусь этим сам.

Судя по ощущениям, я накрыт одеялом, а по звукам — вокруг никого. Приоткрываю глаза, но они оказались затянуты бинтом. Не очень плотно, так что удаётся немного разглядеть обстановку, но они тут же начали сильно и резко слезиться. Дерьмо.

Внутренние часы показывают пять утра. Отлично — значит, свидетелей не будет.

Напитка Жизнью всего тела и восстановление. Свожу остатки разных мелочей, поправляю лицо и плохо убранные осколки костей, обмотанные бинтами. Насыщаю сожжённые волосяные корни на голове, которые опять же не были восстановлены…

В принципе, самое основное мне всё же залечили, это плюс. Но вот эта небрежность вывела из себя. Ощущение, будто опытный колдомедик починил самое серьёзное, а потом скинул на стажёров-рукожопов, которые додумались лишь до зелий и мазей. Ладно… повезло ещё отделаться чисто физическими травмами, без повреждений источника магии или чего-то такого. А вытекшие глаза и запечённое лицо… мелочи, право. Драконологи ежемесячно поступают в таком виде — и всё нормально. В большинстве своём сводят даже драконий огонь, а он, на секундочку, напитан магией под завязку. Если деньги, конечно, на сведение есть. А если их нет — то простое залечивание, и ходи в шрамах.

Теперь можно и открыть свои новые глаза. Сейчас болеть не должны.

Снимаю бинт и начинаю смотреть на мир повторно.

— С-с, — едва слышно прошипел я, почувствовав резь. Глаза заслезились так, что я чисто по инерции вновь наполнил их магией Жизни, снимая неприятные ощущения.

— Очнулся? — услышал знакомый хриплый голос.

— Брэйтон? — едва слышно ответил я. В горле першило, ощущалась жажда. Зато глаза привыкли к свету, и я осознал себя в незнакомой палате, — это Мунго, так?

— Кха-кхе, верно, — откашлялась она, — вода на тумбочке, справа от тебя, если что. А ты колдовал перед пробуждением? Аж светился весь.

Кто-то слишком много не спит! Хотя… может, кошмары у неё? Не удивлюсь.

— Спасибо, — бросаю я взгляд на указанное место, телекинезом приподнимая кувшин, наполняя стакан и им же, без помощи рук, заливаю в себя жидкость. — Хорошо как.

Говорю, а сам думаю, что ответить. Хотя это же Брэйтон, что уже почти стала картой в моей колоде. Так почему бы и нет? Хе… особенно после последнего происшествия с Блэками. Значит, ты или выйдешь отсюда моей окончательной последовательницей или… станешь манекеном для отработки Обливиэйта. И легилименции.

— Да, ты права, — говорю ей, отставляя стакан и разматывая бинты, — я владею лечащей магией, хоть и только основами. Но… — отбрасываю тряпки в сторону, демонстрируя своё полностью восстановленное лицо, — на мелочи этого хватает, — открыто улыбаюсь «во все тридцать два».

— Можешь и мне помочь? — с некоторым смущением произносит моя одноклассница, — с водой, — поясняет дополнительно.

— А? — начинаю более пристально рассматривать девочку, быстро подмечая забинтованные кисти рук, а также намазанное желтоватой мазью лицо. Прямо как у меня было. Кстати, надо бы почиститься. А ещё… чутьё на магию легко дало понять, что в теле Эли есть какая-то темномагическая гадость. Уже достаточно ослабленная, можно сказать, едва живая, но не убранная окончательно. Судя по всему, её пытались извлечь или подавить, но пока безрезультатно.

— Конечно. — А стакана около неё и не вижу… ладно, не проблема. Легко трансфигурирую его из воздуха, наполняя Агуаменти. Все беспалочково, так как даже не знаю, где она у меня лежит, а также невербально.

Телекинезом подношу стакан, который она неуклюже перехватывает и с заметным трудом опрокидывает в себя.

— Давно мы тут? — решаю разузнать подробности.

Девочка отрицательно мотает головой.

— Меня доставили вчера днём, а тебя уже сегодня под утро. То есть всего одну ночь.

Это радует, а судя по состоянию здоровья, скоро и выпишут. Если, конечно, обследуют, поняв, что я выздоровел. Они же сделают это?..

Прикрываю глаза, совершая глубокий вдох, одновременно напитывая себя магией из переполненного источника, даруя бодрость и насыщая тело энергией. Часть сил привычно отправляю на развитие химер и поддержку «Ангела», а часть пока берегу.

— Знаешь, — начинаю говорить ей, — а ведь, по сути, мы все здесь из-за тебя, — хмыкаю, глядя на удивлённое лицо и выпученные глаза. — А тебе не говорили, как и почему я здесь оказался?

Продолжаем мягкую вербовку, благо что бóльшая часть работы выполнена заранее. Осталось лишь правильно разыграть ситуацию.

— Нет, — настороженно сказала Брэйтон и нахмурилась.

— Всё просто, — улыбаюсь, заводя руки за голову, — Вальбурге окончательно сорвало крышу, и она захотела «показать власть», прилюдно загнав под каблук весь факультет. И у неё почти получилось. Во всяком случае, бойня была изрядной, все сражались против всех, и даже есть убитые. Интересно, верно?

Элизабет явно попыталась собрать картинку воедино, но получалось плохо. А ещё я с каждой секундой ощущал всё больше её страха… перед будущим, ведь так и не объяснил, в чём «её вина». Прямо-таки вижу в разуме моей соседки, как собственное подсознание накручивает её всё сильнее и сильнее…

— А началось это, — решаю продолжить, не дожидаясь вопросов, — тогда, когда в гостиную ворвался Орион с криком «Отомщу за Эли!», после чего напал на свою психованную родственницу. Смешно было; жаль, ты не видела.

— Ты врёшь, — неуверенно произнесла она, — такого не может быть.

— Ты всё это время была в сознании, верно? — продолжаю, не отвечая на вопрос.

— Эм-м, нет… то есть? — Неуверенно, но, скорее всего, это от непонимания ситуации.

— Помнишь, что было, когда тебя навещал Орион?

***

Орион Блэк ПОВ

Говорят, «от любви до ненависти один шаг». Но верно и обратное.

Улыбаюсь.

Нет. Никакой «любви» не существует. Что за чувство вообще такое? Другое дело — дружба и чувство поддержки… Которого, как я понимаю сейчас, мне очень и очень не хватало.

Не ожидал я, что ситуация с моим проигрышем в дуэли от руки какой-то полукровной девчонки настолько сильно изменит жизнь. Помню, как получал тогда от неё эти мерзкие чары облысения, как кричал от ожогов и потом буквально ненавидел её. А в заключение ещё и стал личным рабом.

Как потом надо мной смеялись за спиной, как стал натуральным посмешищем факультета, вот только… ничего не изменилось. Как раньше не общался с коллективом, так и не общался после. И плевать, что до инцидента это было из-за «гордости Блэков».

«Гордость Блэков»… как можно было воспринимать это всерьёз? Это самая обычная спесь, которую я не замечал раньше, воспитанный в своей богатой семье, получая всё, что только захочу, стоило лишь озвучить это вслух.

Я ведь не видел ничего, кроме элитного поместья, и делил остальных лишь на три категории: низшие — другие чистокровные аристократы, слуги — подчинённые, выполняющие приказы, и мусор — маглорождённые и полукровки.

Странно, что с таким ограниченным кругозором я вообще поступил в Хогвартс. То есть… не по своей, конечно, воле — меня туда просто отправили. Да и Вальбурга там уже год проучилась. Я же… просто согласился. Плыл по течению, как рыба.

Прикрываю лицо руками — каким же жалким я был! Ограниченным, непонимающим!

По сути, проигрыш в дуэли стал моим спасением. Лишь начав общаться с… этой девочкой, я стал ощущать, как привычная картина мира постепенно покрывается трещинами. Оказывается, всё не так просто, как я думал.

Выполняя её приказы, зачастую глупые и несуразные, я осознал, что, оказывается, можно выходить за рамки привычного поведения и образа. Что признание не ограничивается длиной родословной и глубиной кошелька. Что есть жизнь за пределами поместья, и она интересна!

И Элизабет показала мне эту жизнь! Даже поначалу, когда мы беспрерывно ругались. Я достаточно быстро обнаружил, что наши с ней перепалки стали приносить… удовольствие? Да, пожалуй, именно так. А первый интерес возник, когда я уловил «неправильность» нашего общения, ведь она вела себя не так, как я привык. Не было заискиваний вассалов, но не было и пренебрежения, как от Вальбурги.

А мне никогда не нравилось отношение к себе со стороны сестры. Когда она стала такой сукой? Это высокомерие ко всем, даже своим родственникам и другим аристократам. Да что там — она даже Альфарда пыталась строить!

То есть… это я сейчас понимаю. А тогда относился к подобному как к данности. Это было нормально! «Мы — Блэки, а значит — остальные нам не ровня». К тому же сама Вальбурга была старше, сильнее, умнее, а значит, имеет право отдавать приказы уже мне. Ха-ха! Вот только глава рода — это я! Я, а не она!

Правда, сейчас это неважно. Не хочу об этом даже думать, особенно после тех событий. Реакция родителей тоже была… показательна.

А Брэйтон… словно глоток свежего воздуха, чистой и холодной воды в раскалённой пустыне. Я даже не заметил момент, когда мы перестали лаяться как кошка с собакой, начав по-настоящему свободно общаться. А потом… тот момент в библиотеке… я был слишком откровенен, пытаясь понять, что же ей нужно, зачем она продолжает общаться со мной, а не просто отдаёт приказы? Это было странно, ведь я изо всех сил стремился указать этой выскочке её место, оскорблял, пытался вывести из себя, а ей… было всё равно. Вот как так? Да, она периодически назначала «наказания», но это была такая ерунда! Вот в семье наказания были… Кхм, ладно, неважно.

Тогда, общаясь с ней, я изо всех оставшихся сил цеплялся за старый, вбитый в подсознание образ мышления «чистокровного аристократа». Как же глупо это было. Элизабет — самая простая девчонка, которая попала в неудачное положение. Или удачное… это как посмотреть.