Незваный. Книга 1. Внизу

— Достать мне его, Винс… Сын, конечно, был уродом, но в его жила текла кровь Юсуповых. Я сам с ним разберусь, собственными руками, — закончил князь, кивая телохранителю. — Сделаешь это, буду хлопотать о твоем дворянстве. Потомственном…

У того аж глаза округлились. Личное, а уж тем более потомственное, дворянство, было для него просто недостижимой мечтой. Винс, конечно, был одаренным, но здесь это ничего не значило. В чужой род он идти примаком не хотел, а создать свой было практически нереально. Появление новых дворянских родов в империи было в исключительной прерогативе императора и ему не светило. Это была совершенно иная лига, высшая лига! За такое можно и горы свернуть…

Он опустился на колено и, почтительно взяв ладонь князя, приложился к ней. Хозяина он уважал, но сейчас его авторитет вырос просто до неимоверных высот.

— Сделаю, хозяин. Все сделаю в лучшем виде, — прошептал Винс.

Честно говоря, в уме он уже даже свою будущую поисковую команду прикинул. Были у него на примете спецы, которые за деньги брались за любую работу. Здесь же, даже убивать никого не нужно было. Требовалось просто ищейками поработать.

— Сделай, сделай… Кстати, Винс, — князь вскинул голову и внимательно посмотрел на него. — Она уже предлагала трахнуть ее? Эта потаскуха раздвигала перед тобой ноги?

Охранник замер, не зная, что и ответить. Александра под «беляком» превращалась в отвязную фурию, что случалось в последнее время все чаще и чаще. Естественно, она представала перед ним в таких позах, что у любого нормально мужчины возникнет желание. Конечно, такие мысли бродили в его голове. А кого их не будет? Только разве можно говорить об этом шефу?

— Шеф, я не спал с ней… Клянусь, — пробормотал он, стараясь не отвернуть взгляда. Ведь, не врал. Но все равно было такое чувство, что обманывал. — Клянусь, шеф.

— … Знаю, Винс. Конечно, ты хотел ее трахнуть. Эта сучка прошла через лучших в империи пластиков. Даже гребанный импотент будет ее желать… Но ты ее не трахал. Это хорошо, Винс. Очень хорошо, — Юсупов говорил медленно, чуть растягивая слова, которые просто дышали смертельной угрозой. У телохранителя даже волосы на голове дыбом встали от нехорошего предчувствия. Мгновенно вспомнились нехорошие разговоры по бешенные вспышки князя, когда он превращался в огненный вихрь и выжигал до каменного основания все вокруг. — Никогда не трогай то, что принадлежит мне. Это сучка моя, даже если раздвигает ноги перед тобой. Заруби себе это на носу. Можешь смотреть на нее сколько хочешь, но не тыкай в нее своим членом. Это моя собственность. Моя…

Винс медленно кивнул, осторожно выдыхая воздух из легких. Похоже, сегодня у него второй день рождения. Ведь, около часа назад, когда он тащил княгиню Александру на верх, его посещала одна фривольная мысль. Зная, как ее колбасит от наркотика и что она после этого, вообще, ничего не помнит, думал чуть поразвлечься с ней. В покоях, где положил ее на кровать, едва нестал срывать одежду. Правда, там и срывать-то особо не было. Умопомрачительное тело Александры было едва прикрыто остатками вечернего платья и ее собственными длинными волосами. Он, застыв, стоял возле кровати добрых полчаса, не в сила оторвать взгляда от соблазнительных изгибов мраморного тела… Значит, поддайся тогда похоти, сейчас бы он просто напросто сгорел.

Мужчина с трудом сглотнул вставший в горле ком. Неприятно похолодела спина.

Он еще раз поклонился и, получив, ответный кивок, пошел выполнять поручение.

— //-//-

Уже светало, когда Александр выбрался из леса. Огляделся по сторонам. Рядом виднелись развалины какого-то строения — пара полуразвалившихся этажей, невысокий забор и мощные железные баки. Трасса с ее мощными отбойника тянулась чуть дальше.

— Осталось что-нибудь поймать, чтобы убраться отсюда, — пробормотал он. Хотел уже двинуться в сторону дороги, как обратил внимание на свою одежду. — Черт… Где это я успел так измазаться? В таком виде появляться на дороге никак нельзя.

На его темной униформе отчетливо проступали пара бурых пятен, явно оставленных кровью. Руки тоже были испачканы. Лицо, как он догадывался, тоже вряд ли сверкало особой чистотой. Нужно было срочно привести себя в порядок, а после избавиться от одежды.

Быстро прошмыгнул к развалинам. В баках на его счастье оказалась довольно чистая вода, нагревшаяся за последние солнечные дни. Словом, можно было полностью помыться и даже постирать одежду. Для последнего даже кусок засохшего мыла удалось найти в остатках строения.

Лишь через пару часов, когда одежда более или менее подсохла, парень смог выбраться на дорогу. Почти сразу же, когда он начал «голосовать», перед ним остановился небольшой легковой автомобиль, за которым сидел паренек почти такого же возраста. Веснушчатый, лохматый, широко улыбнулся и приглашающе махнул рукой. Мол, запрыгивай, земляк.

— Миха, курьер, вожу всякие посылки туда-сюда, туда сюда, целыми днями и ночами. Считай сутками за баранкой. Так что, братишка, не давай мне спать, а то разобьемся с тобой к чертям собачьим! Ха-ха-ха! — не замолкая, зубоскалил водитель. Его и развлекать не нужно было, сам тараторил, не замолкая. — Ха-ха-ха! Вылетим в кювет и размажет нас об отбойник! А! Была тут одна история! Ты слушай, слушай! Вчера произошла. Несусь я, значит, по трассе под пару сотен. Времени совсем в обрез, заказ просто горит…

В процессе бешенной езды по трассе, когда скорости зашкаливали за триста километров в час, Александр впервые за все время в новом теле испытал странное чувство раздвоенности. В нем словно одновременно стали существовать два существа: он сам, интел, и обычный паренек, не особо далекий умом. Интел, наблюдая за дерганной манерой езды водителя, просчитывая немыслимые маневры на дороге, запредельные нагрузи для старенького автомобиля, то и дело вжимался в кресло пассажира. Его рациональный ум всякий раз ожидал встречного столкновения с очередным движущимся объектом, когда курьер резко дергал руль вправо. Он внутренне холодел, представляя, как огромное ускорение спрессует их с металлом в единый ком, как им разорвет грудную клетку, как резкий удар расплющит их внутренние органы. Вероятность этого трагического конца каждый раз, когда курьер ускорялся, достигала 90 и выше процентов. Однако, каким-то чудом, все обходилось. Другое его «Я», наоборот, в эти самые моменты радостно улыбалось, восторженно топало ногами и хлопало в ладоши. Этот человек самым натуральным образом тащился от скорости.

В тот момент он не придал этому состоянию раздвоенностиособого значения, посчитав его результатом последних стрессовых ситуаций. Мол, это так среагировало его собственное тело. Ни чего в этом страшного не будет.

Но, вскоре ему вновь пришлось испытать это чувство.

… В квартире, когда он зашел, было очень тихо, что было довольно странно и неестественно. Обычно, его мама что-то смотрела на настенном визоре, негромко разговаривала сама с собой или стучала посудой на кухне. Ко всему этому еще подмешивался тоненький жужжащий шум сервоприводов ее медицинского ложа.

Сейчас же все было тихо. Мертвенно тихо.

Александр несколько минут внимательно вслушивался, пытаясь услышать хоть что-то подозрительное. После прошел по коридору в комнату, где и на мгновение застыл.

У одной из стен лежала перевернутое медицинское ложе, которым была зажата его мама. Увидев сына, она тут же встрепенулась и потянула к нему руки. Глаза ее увлажнились.

— Вот я какая сынок неумеха… Ждала тебя, ждала, а ты все не шел. Думала, может, дверь заело, как в прошлый раз и ты открыть не можешь. Хотела до двери доехать, да что-то не получилось. Вот и лежу…, - виноватым голоском рассказывала она, а у самой слезы из глаз текли. — Вот с тех пор и лежу… Неумеха… Намучаешься ты со мной, с дурой, Максимка…

То чувство раздвоенности вновь накатило на него. С какой-то страшной силой ярких чувств.

Интел быстро стал просчитывать, какое время она уже провела в таком состоянии, нужно ли вызывать медицинских работников, какое следует принять лекарство, что могло случиться с многофункциональным креслом. Все его мысли были подчинены сухой рациональности и математическому порядку. Задача — действие — результат, задача — действие — результат.

Его же аватар, для которого женщина и была настоящей родной матерью, просто расплакался. Слезы нескончаемым потоком потекли по его щекам, заливая ворот комбинезона. Жуткое горестное чувство захлестнуло его, погружая в настоящую беспросветную пучину. Маме больно, маме больно, маме плохо, маме плохо, билось в его голове.

Александру даже пришлось сильно тряхнуть головой, чтобы собраться и унять непонятные голоса и эмоции. С трудом справившись, он вытер слезы и начал осторожно поднимать медицинское ложе. После помог матери улечься на свое место.

— Не плачь, не плачь. Все хорошо. Это я, дуреха, во всем виновата… Не плачь. Я буду осторожнее, — успокаивала она его. Невесомой рукой коснулась волос Алесандра и осторожно погладила его. — Все хорошо… Ты лучше дай мне вон те таблетки, а то снова ломить начинает…

Парень быстро метнулся к столику, на котором лежала коробка с разнообразными лекарствами.

— Вот ту пачку. Красненькую, — протянула она руку в сторону коробку.

Взгляд остановился на длинной упаковке с широкой красной полосой. Похоже, именно это ей и нужно. Хотя толку от них все равно нет. Ей с каждым днем становится все хуже и хуже. Без радикально средства все будет только хуже.

— У меня же есть…, - тут Александр вспомнил о биологически активной сыворотки. Вторую дозу он специально изготовил для матери в надежде, что та окажет свое действие на ее болезнь. Осталось лишь проверить. — Мам, я ведь для тебя новое лекарство достал, — повернулся он к женщине, показывая небольшой дозатор. — Помнишь, дядя тебе про него рассказывал? — та непонимающе покачала головой. Вроде бы брат ей что-то рассказывал, но она особо и не помнила. — Забыла, значит. Он говорил, что ему старший управляющий в гимназии обещал достать одно хорошее лекарство. Оно обязательно должно помочь тебе. Слышишь, мам? Обязательно поможет.

Женщина печально улыбнулась и кивнула. Конечно, поможет. Обязательно. Только не правда все это. Ничего ей уже не поможет. Конечно, она умирала и чувствовала, как с каждым днем ей становится все хуже и хуже. Руки становились слабее, отказывали внутренние органы. Уже совсем не хотелось двигаться. Сны даже пропали. Совсем ничего не сниться. Какой уж тут лекарство… Я только мешаю им… Совсем замучила: и сына и брата… Совсем замучила.

— Поможет, сына, обязательно поможет, — правда, сказал она совершенно иное. А как иначе? Не могла же она сказать прямо в лицо сыну, что все это бесполезно! Не могла. — Давай, свое лекарство. Дорогое, наверное? Много денег пришлось заплатить, — в ее голосе вновь появились виноватые нотки.

Интел опять почувствовал, как несвойственные ему эмоции начинают на него накатывать. Странно, очень странно. Эта женщина ему никто. По-хорошему, она лишь объект для изучения действия иномирного препарата. Почему же у него возникают эти эмоции? Неужели это действие его аватара? Странно.