Ошибка архитектора

— Прости, что вторглась в твои владения, — склонила она голову.

— Здесь нет ничего моего. Тут всё принадлежит герцогу, — возразил конюх и вот-вот, сказал-таки чуть больше четырёх слов.

Она снова усмехнулась, чем вызвала у него недоумение. Он кажется хотел спросить, почему она смеётся, но не спросил, потому что Эйва двинулась на выход и вот в очередной раз Рэндан застыл, не давая ей возможности выйти. И вот ведь — пони пропустил и сюда и обратно.

— Можно? — спросила она, глядя ему в глаза и приподнимая бровь.

— Да, — кивнул он, словно очнувшись от сна, неуклюже встал боком в дверном проёме.

И горничную никак не отпускало чувство, что он играет, что он совсем другой. Он не тугодум и не увалень — ведь смог он как-то успеть оградить её от удара дворецкого, когда тот замахнулся. Был быстрым и зубастым. И дело своё знал и руками работать умел. Почему-то казалось, что и говорить хорошо и складно он умеет, скорее всего и читать и писать. Но зачем тогда это представление?

Эйва прошла так, чтобы максимально сильно задеть Рэндана и глаза его полыхнули в отблеске освещения на внутреннем дворе, и нет это были не отблески удачно упавшего света — он играл и вот треснуло, она его задела.

— Эйва, ты чего такая? — спросила Янра, делившая с ней комнату, когда женщина вернулась с конюшни.

— Какая?

— Загадочная, — ответила служанка вдовствующей графини.

— Да нет, просто устала, но это такая радостная усталость, — сказала Эйва, ложась в постель.

— Радостно устала? — удивлённо переспросила Янра. — Вот ведь.

И они захихикали, устраиваясь поудобнее и желая друг другу спокойной ночи.

Неделя подходила к концу, а вестей из столицы всё не приходило. Это было странно и нервировало почти всех — и господ и слуг.

Хоть погода радовала — тепло и сухо.

Госпожа Лана стала надевать перешитые Эйвой юбки, наверх надевая рубашки своего супруга или его брата. Ниилла восторгалась герцогиней и та, действительно выглядела отлично — такая милая небрежность. Вот бы ещё характер такой был.

Эйва успешно перешила ещё пару нарядов, а потом ещё пару.

Но всё же Ланира приказала собираться в столицу, потому что “плевать, я хочу посмотреть своими глазами, что там происходит!”

Горничная вздохнула, изучая кладовую со всякими предметами быта. В данной комнате были стеллажи, на которых было почти всё для одежды и обуви — иглы, нитки, ткани, ремни, верёвки, порошки и пропитки, чистящие средства и так далее и тому подобное. Она потянулась за коробкой, стоящей на верхней полке, кончиками пальцев подцепила и приготовилась, что на неё сейчас провалиться всё, что на этой дурацкой полке стояло.

Эйва зажмурилась и сжалась, но вместо падающих на голову предметов её тело было прижато к стеллажу, а предметопад был остановлен. Открыв глаза, она увидела над собой ухмыляющееся лицо конюха.

И уж сколько было в этом его взгляде сейчас. Будь Эйва чуть послабее то дрогнула бы. Её сковало напряжением, которое исходило от него — он её хотел. И она точно знала это, а ещё знала, что кажется готова сказать да, потому что не было давно такого, не уничтожало волной сжигающего пожара, не тянуло до потери зачатков разума.

А ведь она умела держать себя в руках, всегда умела охлаждать голову и чувства, если было нужно. И сейчас было нужно, потому что ценила свою работу, держалась за это место. Ей было тут хорошо.

Эйва замерла, втягивая запах Рэндана, и отдаваясь низменному инстинкту, может на пару мгновений, на несколько вдохов и выдохов, но застывая в этом мгновении и получая удовольствие, разделяя его с кем-то, почти незнакомым, но так же чувствующим сейчас, как и она. И это порой намного более секретно и тягостно прекрасно, чем любая страстная близость.

И да, мгновение растаяло, она развернулась, улыбнулась, указала ему пальцем на коробку, которая ей была нужна и взяв её у него из рук, ловко выскользнула, оставляя его одного, и точно знала, что он сейчас, так же как она, отдался этому мгновению, вне зависимости от того, насколько был груб, суров и прост.