Чёрный господарь

Глава 27

Сразу после второй коронации пошли телодвижения вооружённых сил Сербии. А нечего было обзываться, я свои права знаю, теперь прячьтесь от моего гнева.

— Да, папа, да, пусть бежит куда подальше из своей Вены или готовит огроменную контрибуцию.

— А ничего, что австрийская армия в два с лишним раза больше размером?

— В войнах важно не количество, а качество.

Это я выделываюсь. На самом деле жалко будет потерять солдат, которых столько пестовал. Поэтому собираюсь действовать от обороны. Тридцатитысячный корпус двинулся в сторону Флаума, а кильская дивизия передислоцируется к Прозору. Первый полк «добровольцев», как и второй, образуют резерв.

Задача — вызвать австрияк на стандартные действия. Если удастся сцепиться с их 30-тысячным корпусом резервистов в поле, то у нас мощное артиллерийское преимущество скажется. Хотя всё это дело не спешное и подстёгиваемое лишь газетчиками, войну-то никто никому не объявлял.

— А если тебе нанесут удар в тыл, когда осадишь Флаум?

— Зачем его осаждать, отец, я этот порт и так возьму, там небольшой гарнизон всего лишь.

— А если они именно туда введут свой корпус?

— Вот тогда смогу их перехитрить, перекрою кильской дивизией, окопаюсь и расставлю несколько артиллерийских бригад. А основной корпус пойдёт в Крайну.

Вена меня обвела вокруг пальца, отправив во Флаум лишь десять тысяч резервистов. В море возле порта ошивалось несколько судов из остатка ВМФ Австро-Венгрии, включая два броненосца: «Кайзер Макс» и «Эрцгерцог Фердинанд Макс». Честно говоря, даже стыдно будет таких слабачков топить, совсем хилые по сравнению с моими. Водоизмещение такое же, но вооружение и броня детские.

Ещё десять тысяч пехоты отправлено в Постойну, всё-таки ключевой пункт. Остальные обосновались под городком Готшее, где в окрестностях полным-полно немцев, часть которых — потомки баварцев. Прекрасный ресурс для мобилизации и главное там практически нет словенцев.

Не знаю зачем корпус раздробили, но сразу стало легче планировать. Возьму Флаум и сразу двинусь к Постойне. Дело в том, что тогда левый фланг никто не тронет, с той стороны бывшие итальянские союзники ныне живут. Впрочем австрийцы понимают, что без прусской активности я не рискну на них напасть. Да и своих резервистов считают достаточно сильными, смелыми и доблестными воинами, готовыми пожертвовать собой и утащить в могилу по три, а то и по пять моих бойцов.

Да, император Франц-Иосиф Первый так и произнёс в последней речи об истинной немецкой самоотверженности. Я же скромненько поделился своим вопросом о том, а где Вена найдёт деньги, чтобы выплатить солидную контрибуцию. У них в казне пусто, а австрийские облигации военного займа, которые придётся выпустить, никто не рискнёт покупать. Ничем не подкреплённые бумажки, не более. И тут же добавил, чтобы донесли куда следует:

— Эврика, тогда начну распродавать земли бывшей империи с аукциона тем странам, которые захотят их приобрести.

Западные журналисты тут же начали на все лады комментировать распродажу, даже карикатуру на меня нарисовали. Якобы я лавочник и торгую землями. А в лондонском «Таймс» нарисовали карту Австрии, где всё расписали по разным странам-покупателям.

Пока длился скандал, моя кильская дивизия подобралась к основной армии, а романская рассосалась по всем славоно-хорватским комитатам. Оба полка «добровольцев» перекрыли дороги из Постойны и Готшее на юг, дабы тем не вздумалось совершить стремительные марш-броски. Слава богу, что соломки для подстилания хватает.

В последние дни сентября я отправился к ударной группе, а 2 октября объявил войну. Германская империя отмолчалась, так как у них случился казус. Королевство Бавария вышло из её состава, а Бисмарк даже не запротестовал. Вольному — воля, мало ли какие причины у людей бывают? Лидеры Австрии растерялись, так как совершенно не расчитывали, что мелко-Сербия способна в одиночку напасть на льва.

Ещё их удивило то, что военно-морской флот был перетоплен на второй день войны, да ещё и под утро, когда еле-еле начало светать. Люди даже не проснулись и кофе не попили, как же так можно?

4 октября гаубичные дивизионы начали обстрел разведанных мест расположения резервистов. А вот ракеты полетели в форты и прочие места, где имелись пушки. Попытка командующего организовать вылазку из города привела к истреблению, как кавалерии так и пары тысяч пехотинцев. Контрбатарейная борьба оказалась бессмысленной, австрийские бронзовые пушки просто не достреливают до моих.

Ближе к обеду появились парламентёры.

— Господа офицеры, мы предлагаем вам прекратить обстрел города. За три дня мы свяжемся с главным командованием в Вене и может быть получим разрешение сдаться. Тогда и вы, и мы избежим серьёзных потерь.

— У нас другое предложение. Даём вам час на то, чтобы безоговорочно сдаться, а потом возобновим бомбардировку.

Парламентёры ускакали к своим командирам, а через час артподготовка продолжилась. Гражданские суда покидали порт, не желая безвинно пострадать, хотя на берегу образовалось множество желающих сбежать от боевых действий куда подальше. Но тут уже не до попутной коммерции — грозные «Х-2» выглядели впечатляюще. Все двуствольные башни нацелены на город и вызывают оторопь. Пока орудийных башен здесь не видели, поэтому лицезрели с уважением и опаской.

Об осаде Флаума император узнал лишь на следующий день и засуетился. Военные советники поспорили между собой и пришли к выводы, что необходимо немедленно отправить один из корпусов, находящихся в Богемии, на выручку.

— В крайнем случае он поможет или Постойне, или Готшее.

Ещё один приказ последовал о мобилизации, крестьян вполне хватает для создания тридцатитысячного отряда. Когда кадровые войска прибудут в Вену, то можно будет ими заменить местных резервистов, а тех отправить дальше по назначению. Бсё рассчитано, остаётся только исполнять.

И всё бы хорошо, но пока все чесались не особо торопясь, Флаум был взят. Уже 7 октября передовые отряды отправились в сторону Постойны. Австриякам бы объединить своих защитников в единое целое, но этого не произошло. Каждый стоял за своё, а приказов из Вены о смене дислокации не поступило. Впрочем в тылу у резервистов уже действовали мои РДГ, создавая проблемы.

9 октября мой сорокатысячный корпус уже разместился возле Постойны, а оба полка «добровольцев» перекрыли дорогу из Готшее. Во Флаум вошёл романский полк с целью поддержания порядка. В это же время к Вене уже подходил 16-тысячный корпус кадровой армии, а в Нижней Австрии на скорую руку сформировали отряд из 15 тысяч ополченцев. Народ просто прятался от мобилизации, не желая бороться за интересы Габсбурга. Другое дело, дворяне, создавшие 4-тысячный отряд и даже самостоятельно вооружившиеся. Они гордо разъезжали по Вене на своих ценных конягах и гордо мерялись будущими пиписьками.

12 октября колонна из 20 тысяч резервистов, 15 тысяч ополченцев и 4 тысяч дворяской конницы со слугами двинулась к Лайбаху. Мы взяли Постойну, разгромив резервистов, сдуру решивших встретиться в открытом бою, в поле. Героизм героизмом, но чего переть на пушки, которых у меня до фига? Так что сам Лайбах остался голым с небольшим гарнизоном в семь сотен солдат. И что он мог нам противопоставить?

По дороге наши раздавали попадавшимся словенцам трофейное оружие. Нам в спину они стрелять не рискнут, да и не будут, а вот соседским немцам не преминут навалять за прошлые обиды. Стихийно начавшаяся война столь же стихийно развивалась. Колоссальное преимущество в качестве вооружений и солдатской подготовке обеспечивало пока минимум потерь. Другое дело, что количество ударной группировки невелико, иначе и до Берлина дошли бы.

Попутно выяснилась причина «баварского трюка», ха-ха. Их войска начали концентрацию возле провинции Форарльберг, самой западной части Австрии. Могут под шумок захватить её и заняться отторжением в свою пользу Тироля. Впрочем, пока никто на это болезненно не реагирует, а мне по барабану чужие проблемы.

К 20 числу уставшие австрийцы добрались наконец-то до нас, остановившись километрах в четырёх от Лайбаха. И это передовая часть корпуса, остальные ещё в пути. Сразу подъехали переговорщики, предложившие провести битву через три дня, когда отставшие подгребут. Я не против, хочется кое-что проверить в бою, то, что лишь на учениях опробовано.

За два дня солдаты понарыли окопов в несколько рядов. В принципе, столько не нужно, но почему не порезвиться, а потом целый день отдыхать? Враги дошли не все, к сожалению их командиров. Кого-то пощипали мои диверсанты (для тренировки в полевых условиях), а некоторые из ополченцов просто сбежали по дороге.

— Ваше величество, докладываю. В битве под Лайбахом армия короля Сербии, Славонии, Хорватии и Далмации разгромила наголову австрийский сорокатысячный корпус. Более семнадцати тысяч убито и ранено, ещё почти десять тысяч взято в плен.

— Хорошо, Александр Михайлович, очень хорошо. Наш генерал от инфантерии одержал очередную славную победу.

— Баварцы вот-вот объявят войну, по крайней мере, мне так сообщили.

— Любопытно, когда Франц-Иосиф решится признать поражение? Или это ему не к лицу?

Царь был доволен очередным испытанием новых вооружений и стрелковой тактики, явно сменившей линейную. Всё-таки бесценный опыт набирают наблюдатели военного ведомства, отправленные в подразделения Васнецова.

— А как другие страны реагируют? Что известно?

— Венгры рады и даже предвкушают общую победу Владимира Михайловича над императором. Хотя никто даже не мог представить такой разворот событий.

— Знаю, знаю, все ждали, что войну начнёт Германская империя, а Сербия лишь поддержит на юге. Сам удивлён, хотя и предполагал нечто подобное. Представляю, как ликует всё население стран «васнецовской линии».

— Ведущие державы уже отправили своих представителей для замирения в Вену и непосредственно к Васнецову.

Горчаков был прав, так как шустрые лисы уже начинали шептать на ухо о том, чтобы прекратить экспансию. Мол, замиритесь без контрибуций и репараций, верните земли и вас все будут уважать за благородство и неуёмную щедрость души.

— Барон Педигрю, я готов уступить, но за 60 тонн золота, иначе дороже будет.

— Но у императора нет столько свободных средств.

— Тогда и у меня нет желания примириться.