Ювелирные дела

— Такие разговоры не для посторонних ушей, если только не желают, чтобы их услышали, — прокомментировала Жалиана. — Тебя банально подставили! Уверена, этот господин ждет не дождется, когда ты ему позвонишь и попросишь о помощи. Что он для тебя подготовил — не знаю, вполне возможно желает увидеть покорность в постели или по дешевке завладеть магазином.

— Кстати, а что партнер отца? — вдруг вспомнил я. — Он-то на горизонте не появляется.

— Нет, папа его долю выкупил и тот уехал в другой город. Звонил, приносил соболезнования, но денег в долг не дал. Жестко заявил, что и так получил меньше, чем рассчитывал и был на наше семейство зол. Мне показалось, что он даже злорадствовал, — поморщилась девица и посмотрела на часы: — Мне бы домой, боюсь, обезболивающее прекратит действовать и Семену станет плохо. Раньше одного укола хватало чуть ли не на сутки, но сейчас время действия уменьшается.

— Позвони Степану и справься о здоровье младшего, — предложил Ирине и пока та, обрадовавшись, поспешно вытащив из кармана куртки сотовый телефон общалась с братом, я переговорил с Жалианой.

Точнее, поинтересовался у своей помощницы, что она обо всем этом думает. Ее мнение совпало с моим. Несмышленых детишек обувают, а Ирину она отнесла к этой категории, предположив, что та долгое время не знала ни хлопот, ни забот и жила за спинами родителей. Единственное, не совсем понятно с младшим братом. Сам тот заболел или кто-то этому поспособствовал. В анализах бывшая подруга принца разбирается и есть там пара странных моментов, на ее взгляд. Углядела какие-то взаимоисключающие титры, но не уверена во внешнем воздействии.

Следует Майнину позвонить и попросить помощи, но профессор на меня уже бурчал, что ночами беспокою. Ну, Петр Борисович тот еще шутник, но сейчас время уже к полуночи и если попрошу прийти, то он точно подтрунивать начнет. С другой стороны, тянуть опасно, случается, что каждая минута на счету.

— Доброго вам вечера, — сказал я, когда профессор ответил на звонок.

Решил не затягивать, мысленно проводил анализ состояния ребенка и то, что мне Стеша поведала, но в своих силах нет уверенности. Прикинул, что пару алгоритмов могу вложить в пацана, когда тот окажется под гипнозом, но есть сомнения, что они пойдут на пользу. Точнее, не смог исключить вероятность нанесения вреда, поэтому и не стану экспериментировать.

— Станислав Викторович, рад слышать, — раздался в динамике спокойный голос Майнина.

— Взаимно.

— Надеюсь, у вас не слишком большие проблемы? — хмыкнул Петр Борисович.

— Почему сразу проблемы? — вздохнул я, но вынужденно признал: — Мальчик, около пяти лет, у него, предположительно, болезнь «Буртефара», если не ошибаюсь в названии.

— Очень интересно! Вот скажите, где вы таких пациентов находите? — с азартом в голосе, спросил Майнин. — Господин Жергов, не молчите, черт бы вас побрал! Диктуйте адрес, выезжаю!

— Так ночь на дворе, — улыбнулся я, воспользовавшись, что тот меня не видит.

— И когда это вас останавливало! — вернул он мне «укол».

— Сейчас трубку дам сестре мальчика, она адрес продиктует, — поманил я к себе Ирину и закрыв микрофон прошептал: — Это очень хороший целитель, он посмотрит Семена, а насчет денег не беспокойся.

— При чем тут деньги, — отмахнулась та и взяла телефон.

Разговор адресом не ограничился, какие-то пояснения сестра больного давала. Назвала какие-то титры и пару раз утвердительно что-то подтверждала. Жалиана меня отвлекла, найдя на книжной полке один лист бумаги с перечнем драгоценных камней и их каратами, вес переплавленного золота и ценой с подсчетом.

— Куплено за пятьсот рублей, продано материалов на семьсот, но минус работа, — озвучил я. — Значит скупка краденого?

— Не факт, но похоже, — ответила Жалиана.

Наследница магазинчика неуверенно ко мне подошла и отдала сотовый.

— Профессор приедет? — поинтересовался я.

— Он сказал, что скорее-всего заберет Семена в свой целительский центр. Ругался, что так долго затянули, грозился вам высказать. Я попыталась сказать, что мы с вами толком еще и не знакомы, но он слушать не стал, велел вещи ребенку собирать, — ответила девица.

— Все так серьезно? — удивилась Жалиана.

Ее вопрос повис в воздухе, но если Майнин собирается мне пару ласковых сказать, то что-то его сильно взволновало.

— Так! Собираемся и уходим! Нам следует поспешить, а то Петр Борисович может опередить и напугать детей! — сказал я и посмотрел на удивленную девицу: — Запирай тут все и ноги в руки!

Степана не совсем понял, он отпустил старшую сестру с какими-то неизвестными, сразу после того, как они попались на афере. Мало того, он даже не пытался защищаться и не смог промолчать, когда Жалиана ему вопросы задавала. Уверен, сестрица бы ни слова не сказала, если только в бессознательном состоянии от боли. Очень разные характеры у Ирины и брата. Девица слишком Степана оберегает и ото всех проблем огораживает. Почему-то уверен, что и про долги далеко не все парню известно, как и о переговорах с главой района.

Как ни спешили, а у подъезда обнаружилась скорая целительская помощь. Машина не из местных клиник, дорогая иномарка, оборудованная по последнему слову техники (ну, я таких ни одной не видел) редко работает в обычных больницах. В квартире хозяйничал Майнин, а около двери застыли двое санитаров с носилками.

— Петр Борисович, вы быстро добрались! — входя в комнату, сказал я.

— Не так бы, как хотелось, — держа мальчика за руку, хмуро заявил профессор.

— Что с братом?! — прижав ладонь ко рту, воскликнула хозяйка квартирки.

— Он болен, — лаконично ответил Майнин. — Все из комнаты вышли! Господин Жергов, это к вам не относится!

Никогда не слышал от Петра Борисовича такой властности в голосе. Он чуть ли не все мои щиты смял. Правда, защита находилась в спящем режиме, но должна была отреагировать на такое повелительное воздействие. Пожалуй, я бы подчинился его рыку, ну, не так как Ирина с Жалианой, которых «ветром» в коридор сдуло, но тоже бы не ослушался.

— Станислав Викторович, ребенка сейчас нельзя транспортировать, переломает себе все кости, — задумчиво говорит профессор, не глядя на меня. — Я не сторонник оказания целительской помощи в домашних или походных условиях, не раз уже об этом говорил. Тем не менее, приходилось в поле работать, да и с вами мы пару раз трудились. Вы готовы следовать моим инструкциям и не вмешиваться в процесс помощи?

— Да, говорите, что делать, — спокойно ответил я и напомнил: — Как насчет письменного согласия родственников?

— Решите этот вопрос, — потянулся к стоящему на полу саквояжу Петр Борисович, — я готовлюсь к операции.

— Хирургическое вмешательство? — удивился я.

— Без него не обойтись, — кивнул Майнин и процедил сквозь зубы: — Как бы уже не опоздали, — потом выдохнул и добавил: — От источника исходят силовые жгуты, проникающие и оплетающие весь организм. Они дают отростки в виде ветвей, а на кончиках возникают очаговые магические всплески, сродни основной магии больного и питающиеся жизненной силой, вытягивающие из костных тканей составляющие. С помощью посылов и заклинаний невозможно победить заболевание. Не спрашивайте почему, объяснять долго. Поверьте на слово, проводились изыскания и пробовались различные методы. Радикальный только этот. После ликвидации связей в организме больного, предстоит очищение и уничтожение магических всполохов. И только на финальном этапе мы произведем непосредственно лечебные заклинания. Надеюсь, это позволит дотянуть до целительского центра, где паренька поставлю на ноги.

— У семьи нет средств, — понизив голос, предупредил я. — Услуги готов оплатить лично…

— Не продолжайте, — перебил меня профессор, — статью расхода отыщу, в том числе есть и княжеский фонд для таких случаев. Возьмите разрешение на целительское вмешательство, но предупредите, что шансы, — он нахмурился, но потом продолжил: — пятьдесят на пятьдесят.

Лукавит Петр Борисович, оценить состояние мальчика могу и без диагностических щупов. Уже то что он перечислил говорит о тяжелом случае, а если посмотреть на ауру Майнина, то ни о каких пятидесяти процентов на успех говорить не приходится. Главное верить в успех и использовать даже мизерный шанс, вот с этим соглашусь. Пока профессор готовится к операции и продумывает план, я отправился на кухню. Там нервно прохаживается Ирина, Степан старается скрыть свое волнение и только Жалиана прикрыла глаза и дремлет.

— Профессору требуется согласие родни ребенка на оперативное вмешательство и проведение целительских действий, — объявил я.

— Мы не в состоянии заплатить, — обернулась ко мне хозяйка квартиры.

— Так укажите в бумаге, что согласны на бесплатное лечение, — пожал в ответ плечами. — Ситуация сложная, размышлять некогда, а мне уже и так досталось, что не сразу связался с Петром Борисовичем.

— Степ, дай бумагу и ручку, — попросила брата Ирина.

— Ты уверена? — посмотрел тот на нее.

Они пару секунд обменивались взглядами, а потом парень кивнул и из кухонного шкафчика достал несколько листов а-четыре, протянул их сестре. Ручка отыскалась у принтера, Ирина попросила продиктовать текст, что я и сделал. Конечно, документ так себе, проблемы могут возникнуть, если ребенок не перенесет операцию. Но другого выхода нет и это сестра с братом прекрасно понимают.

— Ты его опекунша или нет? — приоткрыла глаза Жалиана.

— У Семена никого нет ближе и заботиться о нем кроме меня и Степана некому, — шумно сглотнув и с испугом на меня взглянув, ответила девица.

Этого следовало ожидать, в установленном законом порядке Ирина не оформляла документы, посчитав это простой формальностью. Теперь же возникла проблема на ровном месте. Отважился бы я на такой риск? Мальчик может не выжить, а согласие липовое и его никто всерьез не воспримет.

— Число и подпись, — указал я на замершую над листом шариковую ручку.

Ирина быстро расписалась, поставила дату и отдала мне свое согласие. От Майнина ничего скрывать не стал, поведал все как есть. Сейчас профессор в нашей связке главный, ему и предстоит принять решение.

— Безобразие! Куда только опека смотрит? Могли бы автоматически права на младшего брата отдать сестре, — буркнул тот и взял в руки скальпель: — Медицинские инструменты подверг вторичной магической обеззараживающей обработке. Делаем так: вводишь мальчика в гипнотическое состояние, вручную, — Майнин дотронулся до запястья ребенка, — подчеркиваю, вручную следишь за пульсом и дыханием! На данном этапе нельзя полагаться ни на один электронный прибор. Как только разрешу применить обезболивающие посылы и начать исцеление, то медленно и осторожно диагностируй и выявляй самые проблемные органы и на них воздействуй. Крутись как хочешь, но не дай остановиться сердечной мышце и легким. Остальное беру на себя. Ориентировочное время операции около трех часов, но там как пойдет. Коллега, вопросы?

— Предупрежу родню и дверь в комнату запру, а то помешают, — сказал я, стаскивая с себя пиджак и рубаху, а потом прокомментировал свои действия: — Употеем же!