Соколов. Компиляция. Книги 1-7
- Автор: Алекс Хай
- Жанр: Попаданцы / Фэнтези: прочее / Компиляции / Авторские сборники, собрания сочинений / Российская фантастика
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Соколов. Компиляция. Книги 1-7"
* * *
Тьма вокруг была непроницаемая — густая, но мягкая, обволакивающая. Уютная. Хотелось оставаться здесь как можно дольше, потому что тут не было ни боли, ни забот, ни мыслей. Ничего. Даже меня словно не было. Тело будто растворилось, я совсем ничего не чувствовал — не слышал, не видел, не ощущал.
Только осознавал себя — свою душу, разум. Но и то как-то… странно.
А затем в этой тьме появилась точка. Белая, она начала расширяться, словно приближалась ко мне. Мрак отступал, и я видел свет. Уже знакомый мне, молочно-белый, родной.
Только на этот раз я не просто его видел — получилось разглядеть кое-что еще.
Сперва мне показалось, что это были оттенки — как прожилки на мраморе. Но свет поглотил меня полностью, и я увидел, что это были силуэты фигур.
Полупрозрачные, состоящие из одних лишь очертаний — словно ленивый художник пытался схематично изобразить людей. Их было много. Навскидку сотня-другая.
И они говорили. Все. Разом.
Сначала шепотом, затем все громче и громче — так много голосов, что я не мог различить слов. Я проскальзывал через эти тени, они окружали меня, словно пытались остановить и что-то сказать. Но их было так много, что мне не удалось ничего разобрать.
— Кто вы?
Каким-то чудом я и сам смог говорить. Духи — мне было проще называть их так — замолчали. Одна из бесполых фигур подняла голову и выставила руку в сторону, словно хотела на что-то указать. Я проследил за направлением и увидел высокое крепкое дерево — с множеством ветвей и фигурными листьями, похожими на дубовые. Полностью белое — и кора, и ветки, и побеги. А прямо над деревом посреди всей этой белизны завис огромный светящийся шар.
Остальные «духи» расступились, давая мне дорогу к древу. Я двигался — нельзя сказать, что шел, скорее, просто плыл вперед. Откуда-то я знал, что этот источник сияния был чем-то очень важным. Он походил на солнце — но не желтое, каким его часто рисуют, а белое. Пылающая холодным серебристым светом звезда. Чистая энергия. Будь у меня были глаза, она наверняка бы меня ослепила или поджарила.
Такие же сгустки, только куда меньшие по размеру, срывались с моих рук, когда я едва не угробил Ирэн. Но сейчас казалось, что это было сто лет назад. Или даже вовсе не со мной.
Я подплыл к корням этого гигантского дерева и остановился, разглядывая серебристые прожилки коры.
— Что ты такое?
Дурацкий вопрос, но должен же я был как-то понять, где оказался и что происходит.
Духи не ответили. Но я услышал тихий шелест листвы, а затем фигуры за моей спиной столпились и начали петь.
— Дух, явись! Дух, воплотись! В тело отпрыска вселись!
Где-то я уже это слышал. Только тогда это был один голос. Сейчас они выли хором — неестественно ровно и стройно.
— Дух, явись! Дух, воплотись! В тело отпрыска вселись!
Я снова повернулся к дереву.
«Поднимайся», — донеслось сверху. Бесцветный голос — не мужской и не женский.
Но как?
Я принялся карабкаться по дереву. Сперва по гигантским корням, затем хватался за выступы ствола, перемещался с ветки на ветку все выше и выше. Это оказалось легко — я словно ничего не весил, и требовалось просто цепляться за первое, что попадется под руку, чтобы толкнуть себя вверх. Но сейчас я хотя бы ощущал, что у меня было подобие тела. Такое же полупрозрачное, как у остальных «духов».
В какой-то момент я слишком сильно оттолкнулся и не успел ухватиться за ветку. Меня понесло вверх. Прямо навстречу смертоносному источнику света.
— Что ты такое? — крикнул я, даже не надеясь получить ответ.
Шар стремительно приближался, но он оказался меньше, чем показалось вначале. И все равно он мог поглотить меня полностью, растворить в себе.
«Иди ко мне».
— Чего?
«Прими свет».
«Прими силу».
«Род просил. Род получит наследника».
Казалось, он притягивал меня к себе — я начал лететь быстрее, барахтая полупрозрачными руками и ногами. Меня тянуло туда против воли, и я откуда-то знал, что он столь же опасен, сколь прекрасен.
«Ты выдержал. Ты достоин».
— Чего достоин?
«Прими силу».
И в этот момент меня засосало внутрь. Я по привычке хотел зажмуриться — до того стало ярко даже сейчас. Но у меня не было век.
«Дух, прими силу рода и направь во спасение».
Это было последнее, что я услышал. Чистая энергия захлестнула меня, я провалился в бесконечный океан силы, растворился в ней окончательно и утратил себя.
Исчез шар. Исчезли дерево и духи. Я остался в океане серебристо-белого света и сам стал им.
«Возвращайся в мир».
Я хотел спросить, как, но не смог. Не получалось говорить. Я не мог пошевелиться. Словно я теперь сам оказался силой с остатками сознания.
Как странно.
Свет начал меняться. Из холодного сияния он стал другим — раздражающим, неприятным. Я поежился, не открывая глаз, и застонал. Телесные ощущения вернулись, и это было больно.
Все тело ломило так, словно меня отпинала целая трибуна футбольных фанатов. Правда, не только что, а где-то с неделю назад. Голова раскалывалась, ладони и грудь все еще жгло. Во рту пересохло. Полцарства за анальгин.
Я осторожно открыл глаза и поморщился от яркого света. Дневной.
Добро пожаловать обратно, Миха. Надеюсь, провалялся я недолго.
— Ух…
Я попытался приподняться на локтях, но тут же рухнул обратно на кровать и уставился в потолок. Какая-то мудреная лепнина — не замечал такой в своей комнате. Хотя, по правде, меня в ней мало что интересовало, кроме душа, кровати и книжного шкафа.
— Михаил?
Я медленно повернул голову на голос Ирэн. Все же моя комната — и цветы в вазе те же, что горничные поставили утром. Не завяли. Глаза привыкли к освещению, и я заметил, что солнце за окном клонилось к горизонту.
— Миш?
Девчонка развалилась в кресле и болтала забинтованной ногой. На столике взгромоздилось несколько грязных чашек. Ирэн явно досталось меньше, чем мне. Лицо и волосы у нее были чистыми — значит, успела привести себя в порядок. Да и вместо погубленной формы она переоделась в спортивный костюм. Правда, ярко-розовый. У них это с Матильдой семейное что ли?
— Привет, — прохрипел я. — Ты чего здесь делаешь?
— Привет, спаситель, — Ирэн застенчиво улыбнулась. Забавно, но после боя гонора у нее как будто поубавилось. — Как что? Слежу за тобой. Как самочувствие?
— Жить буду. Наверное.
— Это хорошо.
— Но чувствую себя как отбивная.
Она робко улыбнулась и открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но смущенно опустила глаза и не решилась говорить. Я продолжал на нее смотреть. Ждал. Да и сил говорить самому, честно говоря, особо не было.
— Долго я провалялся? — наконец спросил я, когда понял, что девчонке было тяжело собраться с мыслями.
— Нет. Полдня где-то. Как тебя привезли, Матильда со Сперанскими сразу начали с нами возиться. И за лекарем послали. Правда, к тому моменту, как он прибыл, наши уже сами справились. Коля все-таки хорош. Целитель от бога.
— Значит, надо его поблагодарить.
Я попробовал пошевелиться — и тело ответило болью. Ну уж нет, я все же попытаюсь. Я приподнялся на локтях, зашипел от неприятных ощущений в груди. Кожа горела. Видимо, те шарики все же хорошенько меня прожгли. Взглянув на руки, я увидел, что от ладоней до самых локтей они были забинтованы. Только сиротливо оттопыривался случайно уцелевший мизинец на левой руке.
Хорошенько шарахнул, ничего не скажешь…
— Давай помогу, — Ирэн поднялась с кресла и похромала ко мне. — Вот так. Держу. Осторожнее.
Она подоткнула подушку мне под спину и отошла на шаг, оценивая свою работу. Я бросил взгляд вниз — кажется, под одеялом я был полностью голым. А на груди и правда расцвели следы ожога.
— Воды? — предложила девушка.
— Давай.
Ирэн поднесла стакан к моим губам. Я хотел было взять его, но вспомнил, что руки были забинтованы. Мда, хреново быть беспомощным.
— Что лекарь сказал? — напившись, прохрипел я. Стало легче.
— Завтра утром уже будешь ходить. И бинты снимут.
— Серьезно?
— Говорю же. Коля — гений. Совсем не боевой — даже косы нормальной сделать не может. Зато как достать кого-нибудь с того света — это он мастак. Вечер и ночь поваляешься — и утром будешь огурцом.
Ну это она наверняка загнула, но перспектива меня радовала. Хорошо иметь крутого лекаря в команде. Эх, был бы Коля с нами на экзамене…
— Еще водички?
— Спасибо, пока хватит.
Ирэн хлопотала вокруг меня как наседка над цыплятами. Слишком уж резкая перемена в ней произошла. Я, конечно, принимал эти ухаживания — все же руками сам пользоваться не мог. Но не мог выбросить из головы и подозрительность. Чего ей опять от меня понадобилось? Зачем она так суетилась? Что задумала?
Ирэн остановилась у изголовья моей кровати и склонила голову.
— Наверное, я должна извиниться. Точнее, не наверное. Точно должна…
— Согласен.
— Нет, дай мне договорить, раз уж решилась. Мне это тяжело дается.
Я молча улыбнулся.
— Я… Я вела себя по-свински.
— Разубеждать не буду.
— Мне не следовало так к тебе относиться. Я совсем тебя не знала, но возненавидела только за то, что мы конкуренты.
Интересно, к Сперанским у нее было такое же отношение? Вроде нет. Хотя мне показалось, что Ирэн и с ними не была близка. Но я решил дать девушке возможность продолжить исповедь.
— Я испугалась тебя, Михаил. Когда ты только появился на пороге — я видела в окно вашу с Матильдой беготню. Слышала о том, как она тебя проверяла. Подслушала, что ты уже умеешь творить «Колобки» и подумала, что ты очень серьезный противник. И… — она нервно сглотнула. — И еще я испугалась, что теперь все внимание Матильды будет приковано к тебе.
— Так ты ревновала? — усмехнулся я. — Серьезно?
— Да…
— Но она же твоя тетя. Твоя родня. Одна кровь. Я никогда бы не смог занять твое место, даже если бы захотел. Но мне и незачем.
Ирэн сокрушенно покачала головой.
— Матильда — моя единственная родня. Она все, что у меня есть. Мне и так сложно представить, что мы расстанемся, если я поступлю в Аудиториум. И хотела как можно больше времени проводить с ней до испытаний… Так и было. Но потом появился ты.
Ладненько. Чужая душа — потемки. Зато я теперь еще лучше представлял, на что способна ревнивая женщина…
— А родители? — спросил я. — Что с ними?
— Погибли пять лет назад. Я унаследовала хорошее состояние, но… Даже с родителями мы не были близки. Они жили в Петрополе. Отец вел дела, матушка блистала в свете. Я все равно их почти никогда не видела. Матильда всегда была мне как мать. Она — и гувернантки.
— Соболезную, — отозвался я. — Все равно скверно.
Ирэн неуверенно переминалась с ноги на ногу и постоянно закладывала выбивавшиеся пряди за ухо. Нервничала.
— И прости меня, пожалуйста, за то, что влезла к тебе в голову, — наконец сказала она.
— Ты не просто влезла.
— Да. Я воспользовалась твоими воспоминаниями и смертью твоего брата.
Я сочувствовал ей, но это ее не оправдывало.
— Это было подло, Ир.
— Знаю. Прости, пожалуйста. Меня занесло.
Девушка склонила голову и торопливо вытерла щеку. Неужели плакала?
Я вздохнул. Никогда не знал, как правильно реагировать на женские слезы. Одно дело, когда Олька в детстве плакала, разбив коленку, другое — раскаивающаяся девица, которой такое признание явно далось с большим трудом.