Теперь вы знаете, кто я. Том IV

Но Триадовца это не проняло, он неожиданно спокойно пожал плечами, шагнул вперёд:

— Это война, — китаец не разозлился. Он смотрел на меня, как на маленького ребёнка, которому нет смысла объяснять взрослые сложности, так как всё равно не поймёт. Я неосознанно напрягся, внезапно осознавая, что человек передо мной может быть страшным противником, и с ним нужно быть очень осторожным. — Искусство войны гласит, что в бою выигрывает тот, кто первым нарушает правила.

— Обмен, — сухо проговорил я с каменным лицом. На секунду отвлёкся на внутренний чат, получая сообщение от Минервы.

На самом деле я бы уже давно устроил банальную бойню и не разглагольствовал бы с этим китайцем, но страх зацепить в перестрелке отца сидел в подкорке. Поэтому весь этот цирк с взаимными наездами нужен был только для того, чтобы эльфы Минервы заняли позиции. Возможно, возбуждённые Триадовцы и так бы их не заметили, но для идеального исполнения их надо было отвлечь.

Китаец моё предложение перейти к обмену принял, вопросительно глянул, как будто спрашивая, где же его люди. По моему знаку их выгрузили их пикапа, причём жёстко: их попросту скинули из кузова на пыльный асфальт, как будто мешки с корнеплодами.

Встречающие задёргались, зло поджали губы, мечущиеся взгляды заострились: они явно готовились увидеть побольше народу. И теперь их злые глаза не обещали нашему клану ничего хорошего. В ответ я лишь коротко улыбнулся, стараясь сделать улыбку как можно гаже.

— Мешок, — напомнил я.

Со стоящего на коленях сорвали грубое полотно, и стальные отцовские глаза мигом нашли меня, впились, не отпуская. Я мельком оглядел его, подмечая несколько синяков и кровоподтеков. Мысленно поставил зарубку — они мне за это ещё ответят. Каждый из них.

Развязывать пленников мы не стали, лишь подтолкнули в сторону встречающих. Триадовцы эдакой круглой многоножкой посеменили к своим. Китайцы не решились забрать их раньше, чем они пересекли примерную половину пути. Но развязали быстро, похлопали по плечам, подбадривающее поулыбались. Но я прекрасно знал цену таких улыбок и ни малейшего угрызения совести по поводу уменьшения количества Триадовцев не испытывал.

Когда пленники перекочевали и смешались со своими, на стороне Экстра остался только заранее отделённый от остальной группы Лю. Он беспокойно оглядывался, вертел головой, как будто ожидал внезапного нападения.

Мои же соклановцы стали незаметно отходить к броневику. Потихоньку, шаг за шагом.

Я оставался на своём месте, прямо смотря на то, как китайцы попробовали отомстить мне за отношение к пленникам: один из особо обозлённых Триадовцев попытался вздёрнуть Рэда за шкирку, как нашкодившего щенка, но не рассчитал сил. И неудивительно: при росте в метр шестьдесят и весе максимум килограмм семьдесят было бы странно, если бы ему удалось поднять весящего сотню и высотою почти в два метра довольно массивного ветерана.

Он секунду постоял, пока его не толкнули в спину, подгоняя, и пошёл навстречу. Цепко осматриваясь по сторонам, отец хмурился. Мельком глянул на китайцев позади него, и его лицо тут же покраснело от гнева.

Но с каждым шагом Рэд как будто становился увереннее. Он выпрямился, вернул невозмутимое выражение лица, и даже связанные за спиной руки не давали повода для жалости. А когда бросил взгляд куда-то налево, быстро, едва заметно улыбнулся.

Я ждал его, сдерживая себя от порыва начать кровавую баню. Подойдя ко мне, отец долго смотрел мне в глаза. Не знаю, что он там пытался увидеть, но я, глядя в ответ, одновременно узнавал его и не узнавал. От Рэда веяло опасностью, он излучал её как будто на молекулярном уровне, что заставляло меня рефлекторно напрягаться. Таким отца я ещё не видел.

Тут Калум, стоящий рядом, нарушил священность момента, по-дурацки отдав честь, и замер с выпученными глазами.

— Вольно, солдат, — Рэд хмыкнул, оценив артистизм. Калум расплылся в улыбке и, взмахнув как будто из воздуха вынутым ножом, перерезал веревки, сдерживающие запястья отца. Тот потёр руки, после чего кивнул мне, выражаясь непонятно для китайцев и доброй части моего клана. — Можешь начинать.

Да, мой старик не растерял былых навыков.

— С удовольствием, — оскалился я, неосознанно дублируя выражение, промелькнувшее на лице отца.

Дождался, пока Рэд нырнёт в броневик.

— Обмен! — напомнил тот же спокойный китаец, уже переставая быть таковым. — Быстрее…

И тут же рывком прыгнул в сторону, уходя перекатом влево. Во лбу его соклановца, стоявшего позади, расцвело оперение стрелы, пробившей голову насквозь.

— Вот как, — не столько услышал, сколько прочитал по губам юркого Триадовца.

— Искусство войны, — я флегматично пожал плечами и трансформировал меч в руке.

Из моей ладони как будто вырос двуручный клинок причудливой формы, и, активировав портал, я прыжками через пространство устремился в рой пытающихся укрыться врагов. Сыпались стрелы, гремели выстрелы с обеих сторон, а я юлой крутился, полосуя всех вокруг.

Хотел добраться до говорливого китайца, но не успел: фанат Сунь-цзы вдруг покраснел от напряжения, присел и прыгнул по высокой дуге, улетая сразу на крышу соседнего здания, а уже с неё за пределы слоя.

Плюнув, принялся за других: обидно, что такой враг ушёл, но мы всё равно отпустили бы одного вестника, так почему бы и не его? Того, кто расскажет, что узкоглазым здесь не рады.

Вестника беды, вестника войны.

Триадовцы закончились неожиданно быстро. Я вытер мокрое лицо и только сейчас заметил, что вокруг меня разверзлось поле боли и крови: разрубленные тела, больше половины попросту расстрелянные эльфами. Стрелы торчали повсеместно из некогда живых людей. Сам я тоже перестарался, работал неаккуратно и теперь был весь в чужой крови, забрызганный в ней с ног до головы.Вынул застявшую в спине стрелу с белым оперением, покачав головой в сторону крыши, где Минерва бессильно разводила руками.И откуда они только берут перья? В такие моменты в голову приходят странные мысли.

Сплюнул солоноватую слюну, тяжело пошёл обратно к броневику. Из него как раз выбрался отец, с нечитаемым выражением смотревший на моё лицо, залитое кровью. Это продолжалось где-то с минуту, мы просто стояли и глядели друг на друга.

Клановые не понимали, что происходит, и только Калум наслаждался, давясь от сдерживаемого кулаком смеха, от чего вздрагивал и трясся.

— Сын, — с усилием выговорил Рэд.

— Отец, — так же ответил я.

Он первым разорвал зрительный контакт, не выдерживая и резко разворачиваясь к машине.

— Как тебе? — спросил я, смотря в его широкую спину. — Как тебе мой мир?…