Теперь вы знаете, кто я. Том IV

Жабы кончаются минут за пятнадцать. Те, кому эволюция мозгов отсыпала побольше, уползают в подвалы зализывать раны.

— Все живы? — оглядываю свой воинственный отряд.

— Потерь нет, — докладывает Кампф, а следом и Алиена с тем же сообщением.

— Отлично, — сплёвываю горькую жабью кровь и вытираю лицо протянутой Калумом тканью.

Обращаюсь к чату:

— Чаин, так что там с токсичностью?

— Согласно результатам, я бы не советовал употреблять мясо этих животных в пищу, — раздаётся грустный голос Арейни.

— Жаль, — отвечаю искренне. Если бы этих жаб можно было готовить, то было бы просто великолепно.

— Понимаете, в их мышцах находится один из довольно серьёзных токсинов, который задуман как отпугиватель для хищников, и…

В этот момент моим глазам предстала такая картина, что я перестал слушать учёного. Потому что прямо с крыш домов начали прыгать бабуины. Целое шерстяное море бабуинов, не обращая внимание на нас, накрыло тела жаб, и всю округу тут же наполнило оглушительно чавканье.

— Знаете, Чаин, я бы с вами поспорил на тему отпугивания, — выдохнул ошарашенно. Бабуины особенно напуганными не выглядели. — Стоп, а что они вообще тут делают, да ещё и целой стаей? — нашёл глазами мою персональную мартышку, которая с невинным видом восседала на широком плече Рала. — Это пополнение в наши ряды что ли, а, Пятница?

Обезьянка сначала пробует мне что-то объяснить, пища и визжа, но быстро понимает, что это дело безнадёжное и просто кивает. От подобного челюсти отпадают у всех. Как от факта внезапного пополнения, так и от умственных способностей мартышки.

— Ла-адно, — протягиваю, ещё не совсем понимая, во что это в итоге выльется. — Народ, приказ остаётся тем же! По машинам и погнали дальше!

Направляюсь обратно, убирая клинок, как вдруг со спины раздаётся:

— Вижу…

— Настроены вы серьёзно…

Точно, парочка туристов. Я про них и забыл уже напрочь. Поворачиваюсь, гляжу вопросительно.

— Можно к вам присоединиться? — спрашивают дуэтом. И как только подгадывают такую синхронность?

Пожимаю плечами:

— Для этого надо вступить в клан, где у вас будет не так много прав, как на свободе. Это нестандартная процедура.

— Ближе к игровой, — вдруг вклинивается непонятно откуда взявшийся на поле боя Райан. Ну и, видимо, быстро почуял родственные души в этих задротах.

— Мы… — парни переглянулись. — Мы согласны.

— Вот так сразу? — Райан сощуривается, меряя подозрительным взглядом туристов. — А если мы едим таких как вы на завтрак или ещё чего похуже?

— А мы невкусные, — заверяет парочка, расплываясь в каверзных улыбках.

— Да и если бы хотели убить и залутать, то давно бы это сделали. Опять же, куда вам наша снаряга, когда у вас вон… — неопределённо кивает Ликс на всю нашу толпу, непонятно что именно имея в виду.

— Принято, — довольный Райан кивает.

Я без лишних слов принимаю обе заявки в клан. И тут же слышу восторженный крик:

— Мы в игровом чате! — туристы в экстазе.

— Ох, и будет нам проблем от этой компании, — качает головой Калум, смотрящий на парочку с неудовольствием.

— Посмотрим, — я равнодушно пожимаю плечами. — Нам нужны все силы, если мир именно такой, каким его видит Чаин. Да и один наркоман у нас уже есть. Ты тащишься от кофеина, они — от игр. В чём разница?

— Это совсем другое, босс! — тут же гневно кричит Калум.

Я лишь отмахиваюсь, нет желания с ним спорить. Туристы ничем не хуже некоторых бывших воронов, так что ничего страшного в них не вижу.

Мы возвращаемся на дорогу, обходим недвижимую колонну. На броне уже никто не сидит — машины нагрелись под солнцем, так что народ бродит вокруг и нашел себе пристанище в тени. Некоторые что-то грызут, кто-то негромко переговаривается. И все смотрят на меня с каким-то болезненным ожиданием в глазах.

Прозрачная плёнка барьера прямо перед нами. Манит и отпугивает одновременно скрываемой за собой неизвестностью. За ней за время нашего отсутствия ничего не изменилось: те же далёкие горы, равнина. Лесополоса тёмная и высокая, будто норвежский мачтовый лес. И всё абсолютно неподвижное. Никакой активности не наблюдается, хоть сколько ты ни всматривайся. Ни намёка на жизнь кроме растительной.

— Вот и конец, — хлопает меня по плечу Калум. — Вроде мы здесь не так давно, но ничего толком не знаем.

— Я знаю точно лишь одно — это не конец, — усмехаюсь криво. — Это — начало чего-то большего.