Боливар

Глава 1

— Олег Николаевич, да не горячись ты так. Не рви себя. Бессмысленно. Да и поздно уже копья ломать.

Однако, командир БДК с ненавистью смотрел на ещё один контейнер, опускающийся на палубу его корабля.

— Я и так загружен по самые ноздри. У меня десантура в БМПхах спит. А кое-кто и под ними. Я полгода, как на должности, но уже поседел, а сейчас и до инфаркта недалеко. Или до прокуратуры. Их же двадцать штук, млять! А нам через всю Атлантику шлёпать. И что в этих ящичках, одному богу известно.

— Ну… Не только богу… — Усмехнулся первый штурман, намекая на принимающего груз прикомандированного контрразведчика, стоящего с пачкой документов на палубе. А рядом с ним, дёргаясь всем телом, как будто пытаясь убежать, но ноги его кто-то приклеил к палубе, размахивая руками, метался старпом.

Командир корабля и вахтенный штурман, он же — командир штурманской части, стояли на правом крыле ходовой рубки и наблюдали за погрузкой сорокафутовых контейнеров.

— Я не могу на это смотреть, — сказал командир, одёрнул китель, сдул невидимую пыль с «каплейских» погон и уже двинулся в сторону двери «капитанского мостика», как на причал выехал «Патриот».

— Комбриг, твою маму! — Тихо выругался он. — И ни одна млять не «маякнула». Родной Кронштадт! — Рыкнул командир, и быстро спустился по внешним трапам правого борта на рабочцю палубу, но на причал спуститься не успел. Сунувшись на трап, Олег увидел перешагивающего через две ступеньки комбрига.

— Это что на твоей коробке твориться, каплей?! — Начал тот, не дойдя до палубы, с трудом захватывая воздух ртом. — Под суд… — он поперхнулся и остановился, — захотел?!

— Таащ, командир бригады, разрешите доложить: особисты командуют. Двое на причале, один на палубе. Прикомандированный. Я и так, и эдак.

— По команде доложил?!

— Так точно!

— Хотя, что это я? Мне ж комендант и звонил. И что в них?

— По бумагам: буровая установка и нефтеперегонный завод.

— Завод?! — Удивился комбриг.

— Мини — завод.

— И как ты это всё потащишь?

— Говорят — посчитали по весу… Там у них что-то лёгкое.

— Знаем мы, что у них там «лёгкое» … А как посунется?! Атлантика — это вам не мамкина киска. А ты плоский, как… — Он смачно и длинно выругался. — Пошли, к «мачехе»[1]. Документы гляну.

Капраз уверенно двинулся от трапа к левому борту.

— Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга!

— Здравствуй, майор. Что, мать твою, грузишь?! — Нежно спрсил командир бригады.

Майор молча подал коносаменты. Комбриг одним глазом глянул на бумаги, не спуская левый с майора. Старпом, вытянувшийся в струнку, привычно вздрогнул. «Раздвоение личности» комбрига, как называли высшую степень его бешенства, когда каждый его глаз жил своей жизнью, не сулило майору ничего хорошего. Да и командному составу БДК, впрочем, тоже.

Но майор раскрыл папку, и вынул лист бумаги с печатью и подписью главкома. Оба глаза комбрига сфокусировались на приказе, и он обмяк. Поправив правой рукой фуражку он сказал:

— Пошли, командир, накатим.

— Нам сниматься после погрузки.

— Хуже не будет. И ты, старпом, пошли. Третьим будешь. * * *

Большой десантный корабль в сопровождении танкера и АПЛ «Белгород», известной в узких кругах лишь по кодовому слову «Боливар», уже сутки шёл по Атлантике. Шёл ходко, несмотря на пятибальное волнение и шквалистый ветер. Загрузка под «жвак», давала кораблю дополнительную остойчивость. Да и грузовые документы не соврали. Вес у контейнеров соответствовал заявленной «лёгкости».

— Не уж-то, млять, не соврали? — В который раз удивлённо выражался кэп, стоя на мостике и тыча пальцем в экран радара. — Точка?! — Спросил он у второго штурмана.

— Сорок восемь, пятьдесят, ноль девять и два, двадцать три, пятьдесят три.

— Есть, сорок восемь и два.

Каплей коротко нажал на кнопку прямой связи с АПЛ. Через мгновение прозвучал ответный кодовый щелчок, а ещё через минуту «Боливар» нырнул, спрятался под днищем БДК и уравнял ход. Послышался характерный щелчок связи. Отвечать Олег не стал.

Волны били в правую скулу и БДК перекатывался через них, играя корпусом и бортами.

Звякнул «аппарат». Матрос моментально снял трубку и вслушался.

— Таащ командир, тащ майор особого отдела.

— Спроси, чего хочет?

Олег не отрывал взгляд и палец от экрана радара.

— Просится на мостик. Говорит, невмоготу.

— Пусть ползёт. А то, фановую систему продувать придётся. Он ведь мясо не в себя жрал. Полегчало ему, видите ли…

Появившийся в рубке особист выглядел утомлённым, но поздоровался бодро:

— Зрдавжела, товарищ командир. Разрешите?

— И тебе не хворать, товарищ особист, — откликнулся командир. — Присутствуй. * * *

Олег ухмыльнулся. Грубый старпом, когда особист в очередной раз обратился к нему по званию в присутствии вахтенных, отправил его учить флотский устав, попутно послав его на три буквы:

— Шёл бы ты, майор, учить, накуй, устав.

И добавил, мило улыбаясь и не сдерживая сарказма:

— Ты куратор, или где, майор? Не стыдно флотских традиций не знать? * * *

— Я постою у вас? — С тоской сказал майор с лицом зелёного цвета. — Долго ещё?

— Шутишь? — С надеждой переспросил Олег? — Только вышли.

Майор промолчал.

— Расчетное время — двенадцать суток до бункеровки, — не стал мучить его Олег. — Что, совсем плохо?

Майор обречённо кивнул головой.

— Так ты сходи в лазарет, Санёк вколет тебе антиспам. Полегче станет. Совсем не пройдёт, но значительно полегчает.

— Что за «антиспам», — подозрительно набычился майор. — Знаю я ваши шуточки. «Военно-морской юмор», млять.

— Ни чо не юмор, — поддержал командира второй штурман — молодой лейтенант. — Нам, кадетам, всем кололи. Привыкание к качке вызывает. У него какое-то длинное название. Какой-то антиспазмоли…Хрен запомнишь. Антиспам — короче.

— Ой! Да, ладно вам меня разводить, — скривился майор.

Комкор и штурман переглянулись, и одновременно пожали плечами.

Олег снова упёрся взглядом в экран, а штурманец в лобовой иллюминатор рубочного фонаря.

— На румбе? — Спросил штурман.

— 252, - «отбил» матрос.

— Есть — 252, — «репетнул» штурман.

— Я звякну? — Спросил майор.

— Давай, — одобрил Олег, зная наверняка, куда будет звонить особист.

Майор пробежал пальцем по списку внутренних телефонов и набрал три цифры.

— Александр, у тебя нет ничего от качки? … Да, это ты мне уже предлагал. А, вколоть? … Александр Иваныч! И так тошно, — прервал он глумление начмеда. — Таблетки я пробовал. … Вколоть? … Антиспазмоли…? — Он посмотрел на безучастных к разговору офицеров. — Я иду к вам.

— Разрешите покинуть рубку, таащ командир? — Спросил он.

— Разрешаю.

Майор вышел. Обстановка на мостике не изменилась. Каждый занимался своим делом. Дверь рубки снова приоткрылась, и в неё заглянул майор.

— Контрразведка, кули, — мысленно усмехнулся Олег, не отрывая взгляд от расчетов и клацая клавиатурой. — Доверяй, но проверяй, епта…

Майор закрыл дверь и снова открыл.

— Ты, что, млять, майор, как молчаливая кукушка в часах? Где «ку-ку» тогда? — Сурово спросил командир, и особист исчез, мягко, без щелчка, прикрыв дверь.

— Главное, чтобы начмед не покололся, — тихо, без эмоций сказал штурманец.

— Иваныч? — Удивился командир. — Ты бы видел с каким лицом он рассказывает медицинские байки и анекдоты. У него специализация — кожные и венерические болезни. Заслушаешься… У нас морды лопаются и скулы сводит от смеха, а он, хоть бы улыбнулся, Зараза.

Они помолчали.

— Вколет… Сто пудово. Хоть бы не в голову, — покачал головой командир. — С него станется.

Минут через пятнадцать снова заглянул особист.

— Разрешите?

— Разрешаю. А вы чего не в каюту? Может ко сну, после укола, клонить.

— Да? А начмед сказал, наоборот… Взбодрит.

— Да? Ну, кого как. Меня рубило, — отозвался комкор и снова застучал по клавиатуре.

Прошло ещё с полчаса, и майор, стоявший, упёршись лбом в лобовое стекло фонаря, вдруг вздрогнул всем телом, колени его подломились.

— Тьфу, ты… Вырубило, — сказал он.

— А я что говорил, — сказал Олег.

— Я в каюту… Разрешите?

— Разрешаю.

Майор вышел.

— Димедрол, — сказал комкор.

Штурманец, не удержавшись, прыснул.

Олег поднял на него левую бровь. В команде корабля, как и везде на флоте, повелось: шутить шути, но насмехаться не смей. Молодой штурман только входил в военно-морскую семью и эмоции сдерживать ещё только учился. Смеяться будут не те, кто подшучивал, а те, кто будет слушать невозмутимо рассказываемые истории про попавшего на флотский развод «армейца». * * *

Десять суток прошли без эксцессов. На третьи сутки океанского хода подул форвинд и болящим стало полегче. Майор выглядел неплохо, но продолжал принимать «антспам». Комсостав воспринял и оценил «шутку» командира позитивно. Без особых чувств и выражений. Важен результат. Член экипажа вернулся в боевой строй, и, если что, мог участвовать в борьбе за живучесть корабля.

У особиста сработал эффект плацебо. Как оказалось, начмед колол майору обычный физраствор. Самовнушение ещё раз доказало, что оно лучше всяких лекарств.

На десятые сутки майор забыл уколоться, а начмед ему не напомнил. На одиннадцатые и двенадцатые тоже. Вспомнил он про «антиспам» только когда БДК подходил к Пуэрто-Кабельо — военно-морской базе Венесуэлы.

— Слушай, Олег Николаевич, а мне, вроде, нормально… Я колоться-то забыл, — сказал особист. Они уже давно были на «ты».

— Тебе же говорили — эффект привыкания к качке, а ты не верил, — спокойно сказал командир.

Вахтенный штурман даже не оглянулся, внимательно разглядывая в бинокль приближающийся берег. * * *

— Послушайте, Сергей Вениаминович, у меня в коносаментах порт выгрузки — Кабельо. Не потащу я ваши контейнера в Венесуэльский залив. И тем паче в Сан-Тимотео. Там и швартоваться-то негде.

— Можно-можно! Я смотрел… Там глубины приличные.

— Смотрел, он… Ты посмотри, Петрович, — призвал он в свидетели старпома, — крыса сухопутная, а туда же…

— Ну почему сразу — «крыса», — обиделся представитель нефтяников, крепкий мужик, лет сорока, лысоватый в строгом костюме и галстуке.

Они сидели в капитанской каюте. Под струями кондиционера было прохладно, но на улице… Олег сидел за рабочим столом в кресле, одетый в тропическую форму и с грустью смотрел на просителя. Он понимал, что деваться ему некуда. Своих на чужбине не бросают.

— Это у военморов сленг такой, не обижайтесь, пожалуйста.

— Там рядом есть Бачакуэро, — тихо сказал старпом.

— Всё равно, лоцман нужен.

— Я договорился, — встрепенулся нефтяник.

Олег дёрнул головой и сжал губы.

— Это секретный корабль, а нам на учения надо. Куда мы лоцмана денем?

— Так, там же и высадите. Он потом на какой-нибудь… на каком-нибудь вернётся. Наша фирма платит.

Минуту помолчав, командир сказал старпому:

— Завтра снимаемся. Загрузка полная и даже больше. Топлива бери во все щели и тару. И танкеру команду дай. Пусть срочно грузятся. По схеме раз, два, три.