The Guardian — Страж

Нельзя сказать, что атмосфера предпраздничной суеты меня раздражала, но никакой радости я не испытывал, и сейчас, проходя по темным коридорам, старался думать о чем-то отвлеченном и внимательно смотрел по сторонам. Где-то слышались крики заключенных, но это было вполне привычно. Однако через несколько секунд за поворотом раздался небольшой взрыв, и вспышка света озарила коридоры голубоватым светом. Я сорвался с места и побежал туда как можно быстрее, молниеносно выхватывая волшебную палочку из внутреннего кармана мантии. Открывшаяся передо мной картина заставила на короткий миг опешить. Три камеры были открыты. Двое бывших Пожирателей сейчас находились около камеры Люциуса Малфоя, у них были волшебные палочки. Сам Малфой лежал на полу, прикрыв голову руками и не шевелясь. Они были так увлечены разборкой с ним, что даже не заметили моего появления.

— Урод, ты уже поплатился за предательство Лорда. Но это еще не все, прежде чем ты сдохнешь, знай, что наши друзья на свободе позаботятся и о твоей лживой семейке. Они скоро присоединятся к тебе в аду. Жди, — крикнул один из Пожирателей и послал в Малфоя режущее заклинание.

Это нужно было срочно остановить.

— Экспеллиармус, — прокричал я, и палочка стоящего над Малфоем Пожирателя отлетела в сторону. Второй, который находился чуть в стороне, тут же обернулся и запустил в меня Ступефаем.

Я увернулся, сотворив сигнальное заклинание, чтобы оповестить о проблеме других стражников.

Пожиратели решили оставить в покое Малфоя и побежали вперед по коридору, но с другой стороны уже приближались мои коллеги, так что эти двое оказались окружены. Минута перестрелки боевыми заклинаниями, и Пожиратели капитулировали. Отобрав у них палочки, мы отправили их обратно в камеры, предварительно обыскав.

Я поспешил к лежащему без сознания Малфою, чтобы проверить, жив ли он вообще. Я сразу вспомнил миссис Малфой, представил, что она будет чувствовать, если что-то случится с ее мужем, и, вздрогнув, пожелал этому мерзавцу во что бы то ни стало остаться в живых.

— Что с ним? — равнодушно спросил Родни Уоттс, практически мой напарник, мы с ним часто дежурили на одних и тех же этажах.

— Жив, — сказал я, удостоверившись, что пульс у Малфоя есть.

— Надо же, — хмыкнул Уоттс. — Они живучие, эти гады, да?

— К счастью. Иначе был бы огромный скандал. Как к этим Пожирателям попали в руки волшебные палочки?

— Понятия не имею, — пожал плечами тот. — Главное, что все обошлось, да?

— Нет, — покачал я головой, посмотрев на явно недовольного Родни. — Нужно во всем этом разобраться, иначе такие случаи могут повториться. Я не хочу такого, а Министерство нам проест мозги, случись здесь что-то подобное снова. Они могли убить кого-то.

— Ты никак не выяснишь, откуда взялись палочки у заключенных. Это невозможно, — бросил мне Уоттс и пошел по коридору.

— Это мы еще посмотрим, — процедил я сквозь зубы.

Но сейчас были дела поважнее. Малфоя нужно было доставить в наш лазарет и вызвать целителей из Мунго.

Тогда я впервые написал письмо миссис Малфой, чтобы объяснить, что здесь происходило, и поддержать, просто потому, что мне показалось, что моя поддержка окажется не лишней. И, думаю, я оказался прав. Тем более, что дальше все стало только хуже.

* * *

О февральском происшествии с нападением Малфоя на стражников я узнал только на следующий день после инцидента. Как и о том, что мой напарник Уоттс скрылся в неизвестном направлении, напоследок наградив Малфоя неизвестным заклинанием, от которого последний серьезно пострадал и теперь находился в Мунго.

Я был в некотором шоке и от того, что Малфой где-то раздобыл волшебную палочку прямо у стражников под носом, и от того, что Родни Уоттс пошел на серьезное преступление, нанеся особо тяжкий ущерб заключенному, а затем сбежав.

Сердце сжалось от мысли о том, что сейчас было с миссис Малфой. Все, что я пока мог, это написать ей письмо. А вот дальше я планировал вспомнить былые времена и вытащить из памяти все свои навыки мракоборца.

Здравствуйте, миссис Малфой!

Только что узнал, что вчера произошло с вашим мужем. Держитесь и надейтесь на лучшее.

К сожалению, не в моих силах исправить то, что произошло, но, думаю, целители из Мунго помогут мистеру Малфою, чем смогут. Я же найду человека, который так серьезно ранил вашего мужа. Обещаю, что приложу все усилия, чтобы виновный был наказан, так как искренне считаю, что законы следует соблюдать, а самосуд неприемлем ни в коем случае.

Желаю вам сил и терпения в это нелегкое для вас время.

С уважением, Джералд Рид

Ответ от нее пришел не сразу, и это было понятно. Я не ждал его вообще. Однако она поблагодарила меня за поддержку и очень сдержанно попросила о помощи, которую я уже ей и так пообещал.

Взяв свой законный отпуск, я занялся поисками Уоттса. Прошло какое-то время, пока я смог найти хоть какие-то его следы, однако, побывав у него дома, обнаружил много интересного. Выяснилось, что он совершил уже не одно преступление, и все доказательства этого я забрал с собой. Найдя его письма и дневники, я узнал, где он мог прятаться, но ни в одном из этих мест его не оказалось.

И когда я уже не представлял, что еще можно предпринять, ко мне в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль, и я направился к Малфой-мэнору.

Его окрестности поражали своей красотой, я обошел дом, обнесенный высоким забором, несколько раз, потом обследовал все места в радиусе мили, где мог спрятаться Уоттс, и не обнаружил его присутствия нигде.

Но чуть позже я все-таки нашел его, когда попытался войти на территорию мэнора. Родни установил сигнальные чары на ворота, зная, что миссис Малфой вот-вот должна вернуться домой, но в этот раз он просчитался. Я услышал его приближение и был полностью готов к бою. Он же ожидал вместо меня увидеть сломленную горем хрупкую женщину, так что поймать и обезоружить его не составило большого труда.

— Как ты мог встать на сторону этих преступников? — возмущенно прокричал он мне, когда я связал его заклинанием.

— Это ты превратился в преступника, — покачал я головой. — Разве ты имеешь моральное право убивать?

— А они? У них его тоже нет.

— Нет. Но Люциус Малфой за свои проступки отбывал наказание, а его жена и сын никогда никого не убивали, и ты это прекрасно знаешь.

— Да ты просто пошел на поводу у эмоций и почувствовал симпатию к этой странной женщине, — скривился он.

— Я почувствовал уважение к ее силе духа и жертвенности. А ты поддался слепой ненависти. Мне жаль.

— Ты предатель всего магического мира!

— Нет, это не так, — вздохнул я и, схватив его за руку, аппарировал с Уоттсом к мракоборцам.

* * *

Позднее, когда закончился допрос Родни, на котором мне позволили присутствовать, я сразу же направился в больницу Святого Мунго, чтобы поговорить с миссис Малфой. Мне предстояло сказать ей неутешительные слова.

Светлые больничные стены чем-то походили на стены Азкабана: от них тоже веяло тоской и беспросветностью. Я хмурился, проходя по этим коридорам, и вспоминал другие, к которым мне через несколько дней предстояло вернуться.

Миссис Малфой выглядела уставшей, но блеск в ее глазах все так же упрямо возвещал о готовности выстоять против всех ветров и невзгод. Я попросил ее выйти из палаты, в которой находился мистер Малфой, и она, оглянувшись на него и отметив, что он все так же безучастно смотрел в окно, проследовала за мной в коридор.

— Я рада вас видеть, — сказала она, присаживаясь на стул, стоявший здесь для ожидающих. — Есть какое-то новости? — в ее взгляде читалась надежда, которую мне предстояло убить несколькими секундами спустя.

— Я тоже рад, — искренне ответил я и нахмурился. — Да, есть новости, но, боюсь, они вас не обрадуют… — я вздохнул и сел на соседний стул. — Я поймал Уоттса, и сегодня выяснилось, что за заклинание он использовал, но только это все-таки темная магия, и, думаю, надежды на излечение очень мало.

Она тихо вскрикнула и прижала руку к лицу. Я осторожно дотронулся до ее плеча, не зная, как помочь.

— Миссис Малфой, вы не должны сдаваться. Колдомедики могут многое и постоянно совершенствуются, так что не отчаивайтесь, пожалуйста.

— Вы правы, — закивала она, сцепив руки в замок так, что побелели костяшки пальцев. — Только я не знаю, что сейчас делать.

— Знаете что, — сказал я, посмотрев ей в глаза, — сейчас нужно подавать прошение о пересмотре приговора вашего мужа. Это основное. А потом уже думать что-то с лечением.

— Вы правы. Только я не уверена, что прошение примут.

— Я помогу вам. Сегодня же отправляюсь в Министерство и все выясню для вас, хорошо?

— Вы очень добры, — тихо проговорила она, опустив взгляд.

Мне искренне хотелось помочь ей, она считала это жалостью, но я испытывал к ней иные чувства — это было уважение.

— Не стоит благодарности, — ответил я. — Лучше в следующем письме поделитесь своим рецептом мятного чая, о котором вы вскользь рассказывали в нашу первую встречу, и я буду невероятно рад.

— Конечно, обязательно напишу, — улыбнулась она и поднялась со стула. — Я пойду обратно к мужу. Спасибо вам еще раз за вашу доброту.

— Держитесь, — я пожал ее ледяные пальцы, пожалев, что не могу задержать их в своей ладони подольше, чтобы хоть немного согреть, и, попрощавшись, развернулся и быстро зашагал в сторону выхода.

Заворачивая за угол, я бросил беглый взгляд на нее как раз в тот момент, когда она входила в палату. Тонкий силуэт, обрисованный лучами заходящего солнца, светившими в небольшое окно у потолка, быстро скрылся из виду, словно мираж, который мог привидеться мне на грани сна и бодрствования, но никогда не стал бы явью.