The Guardian — Страж

Страж

Среди каменных стен и тюремных решеток

Незаметно и тускло проходят все дни.

Но явилась она, чей взгляд скромен и кроток,

И в душе загорелись надежды огни.

Азкабан — не самое приятное место в мире. Расположенное посреди бушующих водных глубин, мрачное каменное сооружение охраняет покой мирных людей — как магов, так и маглов, удерживая в своих стенах самых опасных преступников, способных нанести серьезный вред обществу. Теперь, без дементоров, это место уже не является таким жутким, как раньше, но и приятным оно от этого все равно не стало.

С тех пор, как закончилась война, я оставил работу мракоборцем и устроился сюда, в Азкабан, в качестве стража. Не слишком сложный и тяжелый, но и не особо интеллектуальный труд, надо признать. Однако сил гоняться за преступниками по всей Британии у меня больше не было, душа требовала покоя, а совесть не позволяла делать то, что не приносило бы пользы обществу, которое я когда-то поклялся защищать. Вот я и принял решение охранять тех, кто уже был пойман, и следить, чтобы никто не вышел отсюда раньше положенного срока. Хотя вряд ли кто-то бы осмелился на побег, таких идиотов единицы, ведь никто не знает, как добраться до суши, не имея возможности аппарировать, да и даже до границы антиаппарационного барьера беглеца будет ждать не один пост соглядатаев.

Дни в этом месте были однообразными и тянулись невероятно медленно, как для заключенных, так и для стражников. Серые каменные стены, от которых эхом отражались звуки монотонно бьющихся о скалы волн, казалось, сдавливали и угнетали, забирая радость не хуже дементоров, которых, ко всеобщему счастью, здесь не было уже более трех лет.

Чего я мог ожидать от такой работы? Ничего особенного. Я выполнял свой долг, делал то, что мне по силам, но острый ум требовал более насыщенной жизни, несмотря на то, что моральная усталость от военных событий превысила все допустимые границы.

Сегодня я, как и всегда, делал обход второго и третьего этажей, проверяя, все ли тихо у моих так называемых подопечных. Периодически мне были слышны чьи-то крики, обещающие мне проклятия, но я научился игнорировать эти слова так же, как писк назойливого комара, летающего над головой ночью и норовящего выпить совсем немного крови. По сути это безвредно, а значит, можно не обращать внимания на такие мелочи.

В одном из коридоров третьего этажа я заметил женский силуэт, одиноко стоявший посреди очередного разветвления проходов. Я вздохнул и поджал губы: снова стражники с первого этажа не удосужились провести посетителя до нужной камеры. Эти идиоты доводили его до нужного этажа, а дальше объясняли дорогу на словах или направляли к одному из охранников, дежурящих здесь, а сами предпочитали не бродить рядом с заключенными. Это случалось не впервые, и каждый раз я ругался с ними за беспросветную тупость и лень.

Я поспешил к женщине, стараясь успокоиться, чтобы не выказывать ей своего раздражения: она точно не была виновата в безалаберности моих коллег.

— Что вы ищете? — спросил я, подходя к ней.

Несмотря на то, что она видела мое приближение, при резком звуке моего голоса женщина вздрогнула и сразу же скрестила руки на груди.

— Добрый день. Я ищу ваш лазарет или что-то подобное. Мой муж… — она осеклась, когда я подошел.

Женщина была худощавой и немного бледной, однако ее внешний вид свидетельствовал о том, что она заботилась о себе. Светлые волосы, уложенные в хитрую прическу, явно не новая мантия в идеальном для нее состоянии, ровная осанка и гордо поднятая голова говорили о том, что эта женщина умеет держать себя в руках при любых обстоятельствах, и только в мягком взгляде серых глаз читались грусть, усталость и… надежда.

— «Лазарет» — это вы громко назвали, — пробасил я. — Скорее камера, где дежурит страж с навыками целителя. Но есть у нас такое в закутке третьего этажа. Если не ошибаюсь, сейчас там только один заключенный. Значит, вы…

— Нарцисса Малфой, — она чуть склонила голову.

— А я Джералд Рид, — я едва пожал ее тонкую руку. — Мракоборец, хм, бывший, — поправил я сам себя. — Хотя, нет. Это диагноз, и это уже навсегда. Однако в данный момент я простой страж Азкабана.

Она слабо улыбнулась в ответ на мою странную сбивчивую речь.

— Я приехала навестить мужа, но заблудилась в этих коридорах, не совсем поняла маршрут, как мне его объяснили ваши коллеги.

— К сожалению, это бывает у нас. Давайте я вас проведу.

— Буду вам очень благодарна. Простите, что потревожила и отвлекла от ваших дел, — она снова сдержанно улыбнулась и чуть склонила голову набок.

— Что вы, — хмыкнул я. — Все в порядке. Нам сюда, — я указал рукой в нужную сторону, и она зашагала в указанном направлении.

Мы шли молча, слушая гулкое эхо наших торопливых шагов. Ей явно было холодно, но она старалась не подавать виду. Доведя ее до импровизированного лазарета в конце третьего этажа, я остановился.

— Вот мы и пришли. Попросите потом, чтобы вас проводили до лестницы, иначе снова заблудитесь, а здесь не лучшее место для прогулок, — наставительно проговорил я.

— Да, вы правы, — миссис Малфой вздохнула. — Спасибо вам. Без вас я бы не нашла дороги, — она на секунду заглянула мне в глаза, а затем открыла нужную ей дверь.

Я молча отправился заканчивать свой обход, ведь проводив эту женщину, я отклонился от привычного маршрута. Однако спустя минут двадцать я вернулся к лазарету — теперь уже следуя своему обычному пути.

В гулком неприятном шуме, обычно заменяющем здесь тишину, сейчас были слышны громкие крики. По голосу я сразу же узнал того, кто так старательно надрывал свои голосовые связки, — это был Люциус Малфой. В последнее время он часто выходил из себя, крича на всех подряд. В этот момент, похоже, досталось его жене. Я поколебался несколько секунд, пытаясь решить, уйти сейчас же отсюда или войти и успокоить орущего, но мои размышления прервал скрипящий звук открывающейся двери, и в проеме показалась миссис Малфой. Сейчас она выглядела еще более бледной, чем при первой встрече. Глаза ее блестели, плечи мелко подрагивали, но она встретила мой прямой взгляд открыто и медленно кивнула головой.

Мне стало немного жаль ее.

— Вы в порядке? — спросил я негромко.

Она засомневалась на какое-то мгновение, а потом без слов отрывисто кивнула головой.

Это была явная ложь, нет нужды владеть легиллименцией, чтобы это понять.

— Миссис Малфой, мне кажется, вам следует быть честнее, иначе можете пострадать из-за своей гордости.

— А вы не задавайте мне вопросы, на которые неудобно отвечать правду, — криво усмехнулась она, пряча руки в складках мантии.

— Понял, — вздохнул я. — Пойдемте в мой кабинет, если, конечно, можно так назвать ту каморку, в которой я сижу, и я угощу вас горячим чаем, вам надо согреться.

— Благодарю вас, — тихо проговорила она.

— Скажете это, если вам понравится мой чай, — хмыкнул я и, развернувшись, медленно зашагал в нужном направлении. Она безропотно последовала за мной.

Спустя десять минут она сидела в моем кресле и пила из моей кружки фирменный чай семейства Ридов. На ее лице появился румянец, а глаза ее немного блестели, но плакать она явно не собиралась. Я украдкой наблюдал за своей странной гостьей, не зная, какую выбрать тему для разговора. Но она и сама прекрасно справилась с этой задачей.

— Чай восхитителен, — негромко проговорила миссис Малфой спустя минуту. Она обхватила чашку руками и, поднеся к лицу, вдыхала тонкий аромат напитка.

— Благодарю вас, — отозвался я. — Это особый рецепт моей семьи, бабушки, если быть более точным.

— Поделитесь? Или это тайна?

— Отчего же не рассказать вам, — чуть усмехнулся я и полез в ящик стола, чтобы достать пергамент и письменные принадлежности.

Спустя десять минут миссис Малфой увлеченно рассказывала мне о том, как правильно выращивать те или иные травы, которые входят в рецепт чая. Я только кивал и сдержанно улыбался, облокотившись о стену кабинета, около которой стоял.

— Ох, — вдруг выдохнула она и нахмурилась. — Я совсем заговорила вас, а ведь вам это и неинтересно, наверное. Простите.

— Что вы, я узнал так много нового, это было очень познавательно, — поспешил заверить я. — Здесь, знаете ли, не часто удается такие вот беседы проводить.

— И все же с моей стороны невежливо навязывать вам темы разговора.

— Ничего, — улыбнулся я. — Зато вы пришли в себя. А то я даже немного испугался, когда увидел вас выходящей из нашего импровизированного лазарета, на вас лица не было. И вы уж простите, но я слышал крики вашего мужа.

— Он вспыльчив, — она виновато опустила голову.

— Здесь почти все такие, место располагает к этому. Но я был удивлен такому отношению к вам. Мистер Малфой позволяет себе слишком много.

— Такой уж он есть, и давайте не будем об этом, — она напряглась и посмотрела на меня немного враждебно. Похоже, я задел ее чувства.

— Простите, если сказал лишнего, но несправедливость выводит меня из себя. Вы о нем заботитесь, а он этого не ценит совершенно.

— Значит, такова моя судьба, — сказала она и поднялась с места. — Мне уже пора. Спасибо вам за чай и доброе отношение.

— Да, конечно, — пробормотал я. — Провожу вас до выхода.

— Не стоит отрывать себя от дел, я постараюсь найти дорогу сама.

— Поверьте, будет лучше, если я вас провожу, — настоял я. — Прошу вас, — открыв дверь, я пропустил миссис Малфой вперед и вышел следом.

Спускались вниз мы в полнейшей тишине. Уже перед самым выходом я остановился и повернулся к ней.

— Надеюсь, я вас ничем не обидел, — начал я.

— Нет, что вы. Наоборот — вы мне очень помогли. Я благодарна вам, — она слегка кивнула.

— Ну и славно, — отозвался я. — Был рад знакомству, хотя место и не лучшее, — я протянул ей руку и слегка пожал ее пальцы.

— Да, вы правы, — грустно улыбнулась она, глядя по сторонам. — Всего доброго вам.

— И вам, — ответил я, и она, развернувшись, быстро зашагала к входной двери.

Я посмотрел ей вслед, а потом направился обратно в свой кабинет. Мысли о миссис Малфой не сразу покинули мою голову. Ее самообладание заставило меня почувствовать уважение к ней. Пусть она была женой преступника, в ней самой едва ли была хотя бы злость. Нет, она была только жертвой, заложником обстоятельств и, возможно, чувств. Она несла свой крест с гордостью, при этом обладала живым умом и врожденной утонченностью.

Она запомнилась мне. Еще не раз я вспоминал ее, обходя вверенный мне третий этаж, и думал, что, если бы мог, я бы оказал ей помощь хотя бы в чем-то, она ее несомненно заслуживала.

* * *

За несколько дней до Рождества даже в таком месте, как Азкабан, начинают думать о предстоящих праздниках. В ночь на двадцать четвертое декабря многие стражники решили отметить намечающиеся веселые дни стаканчиком огневиски, потому на первом этаже собрались даже те, кто уже закончил работу.

Я, как и все дежурящие на своих постах в сегодняшний поздний вечер, не участвовал в этом веселье. Впрочем, даже если бы я был ничем не занят, я не стал бы присоединяться к пьющим. Мне вообще не нравились праздники. Почти всем моим коллегам предстояли счастливые часы в компании их семей или друзей, а меня ждал только тихий и пустынный дом в Северной Ирландии, куда я не спешил возвращаться даже в такие особые дни.