Истории из рюкзака

— В общем, при движении группы используем форму "волчья стая". То есть впереди старые, и кого не жалко. За ними, в середине, самые молодые и неопытные. Ну и сзади идут матёрые звери. Которые и свои задницы самостоятельно могут прикрыть, и все остальные, в случае чего.

— Вот и славненько, — рассмеялся дед. — Сколько нам до полной готовности?

— Через десять минут общий сбор на улице…

Сашка не верил своим ушам. Что, вот прямо так? Не поужинав, и сразу "в последний бой этого мира"? И он тоже? Но переспрашивать не решался. Мало ли что у этих взрослых на уме? У них сегодня одно, через минуту другое. Никакой постоянности в мыслях, как и логики в их действиях — нет. И только когда дед, уже одетый, с саблей на боку, стал вокруг него ходить, и давать советы…

Значит — всё, решено. В бой!

От осознания собственной важности и значимости Александр вырос сразу сантиметров на пять. И потяжелел на десять килограмм. А уж в плечах раздался — на полметра, не меньше.

— Щит за спину закинь, — бурчал дед. — Лямки с ранца сними, там карабины есть, и на щит закрепи. Хорошо хоть ранец у тебя, а не всякая новомодная пакость. Копьё в руках держи, не выпускай. Будем там, я тебе их так заколдую, читеры всего мира будут стонать за своими компьютерами. Что ещё взять? Ага, вот булочки, вода, марля, зелёнка… Что ещё? Слушай, может нам огнетушитель взять? Незаменимая вещь, скорее всего, при осаде города. Да, возьму ка я огнетушитель…

— Дед, ну какой огнетушитель? — устало взмолился Сашка. — Пошли на выход, отец ждёт…

Капитан спецназа действительно ждал их на улице. Попутно изучая карту, которую держал в руках.

— Так, — сказал он, — двигаемся на северо-восток, через два квартала будет подземная речка. Даже если изменила течение, там в сотне метров магистральный водопровод есть. В рощу нам нельзя. Нам в городе надо вынырнуть…

С этими словами он двинулся по улице, не обращая внимание на редких прохожих и автомобили.

— Выглядим мы, конечно, очень колоритно, — хмыкнул Милослав Мстиславич. — Давай сюда свое копьё. Старик с посохом все-таки более логичная и безопасная фигура, нежели юноша с длинной палкой на ночной улице. Ещё вызовут по наши души всякую помощь, по коротким номерам…

— Ну что вы там застряли, как коровы на водопое? — грубо окликнул их отец.

— Молодой человек, а вы бы притормозили, и взяли сына за руку. Иначе перенесемся мы с Сашкой вдвоем в сказку, и окажемся одни-одинешеньки. Без нашей главной ударной боевой единицы, которая со специальной подготовкой.

Отец что-то пробурчал, но послушно вернулся, и взял Сашу за руку.

— Пап, ты что хоть все ругаешься? — спросил Сашка. — То мы задницы бесполезные, то коровы…

— А он не ругается, — совершенно спокойно сказал дед. — Он нас и себя злостью прокачивает. Злость, Сашка, один из самых сильных мотиваторов в безвыходных ситуациях. Вот помнишь сказ о двух лягушках, в кринке со сметаной? Как думаешь, которая из них была добрая и пушистая, а которая злая и жёсткая?

— Э? — спросил Сашка.

— Вот ты сам что испытываешь, когда в игре не можешь уровень пройти? Жалость к себе? Отчаяние? Нет, ты злишься. И это даёт тебе силы начинать все заново, с нуля, с минуса, много-много раз. Это, брат, не шутки. Злость сама по себе — не очень хорошее чувство. Но именно она была основой для множества великих дел и настоящих подвигов, как в мирное, так и военное время. Несомненно, что и бед, в том числе больших и великих, злость тоже принесла немало. Но когда кажется, что выхода нет — это самое то… Уж куда лучше, чем безразличие, и уж тем более отчаяние…

Внезапно в уши ворвался странный звук. Как будто молотком били по рельсу. И этот звук шел не из одного места, а из многих. На небе ярким светом горела луна, поэтому путники не сразу заметили, что электричество пропало. Нет, если обернутся назад, то можно увидеть многоэтажные дома со сверкающими окнами, холодный свет уличных фонарей… А впереди — деревянные избы всех типоразмеров, где мечутся огненные тени, и вместо воя сирен раздается жестяной, рвущий душу звук набатных колоколов.

— К заборам, — скомандовал отец. Дед с внуком без слов подчинились. Вокруг метались тени людей. Хлопали ставни. Отовсюду слышался гул многих голосов. Ощутимо тянуло дымом. И не печным, а жарким жирным дымом больших пожарищ.

— Как думаешь, город в осаде? — спросил дед.

— Приступа еще не было, пока просто окружение, — быстро пробормотал краповый берет.

Сашка открыл было рот, но быстро закрыл его. Теперь он уже не казался себе большим, взрослым и могучим. Что-то внутри напомнило, что он всего лишь маленький мальчик. И отец вмиг стал не таким уж и непобедимым. А дед — вовсе не мудрый, раз они так вляпались… Втроем? Против армии пришельцев? Да тут роту спецназа надо. А лучше — целый полк. С новейшими спецсредствами, и воздушной поддержкой. Желательно с авианосца. А им втроем сейчас нужно спрятаться, и как можно быстрей мотать отсюда. Рвать когти. Сломя голову.

— Сашка! Да что такое! Давай сюда щит свой, — дед, похоже, панике не поддался.

Без улыбки он повертел в руках самодельное творение Александра. Щелкнул по обложке пальцем. И протянул внуку обратно.

Теперь это был настоящий щит. Не книга, а обитое железом дерево, с удобными кожаными лямками. На внешней стороне — эмблема. Самолет, рвущийся ввысь. А на внутренней — какие-то буквы.

— Щит малый, — прочитал Александр. — Уникальный. Высокопрочный. При ношении дарует владельцу защиту от температурных воздействий. Снижает поражение огнем и холодом на девяносто девять процентов. Дополнительный параметр один — устойчивость к альфа, бета и гамма излучению повышена в десять, двадцать, и тридцать три с половиной раза соответственно. Дополнительный параметр номер два — увеличение скорости реакции на опасность в два раза. Параметр три — увеличение диапазона звуковых частот доступных для слуха — от трех герц до тридцати тысяч герц…

— Не совсем то, что хотелось. Не очень понятно, при чем здесь увеличение диапазона частот… Вероятно, с содержимым книги связано. Но основным была защита от температуры, — с ноткой сомнения в голосе сказал дед. — Копье теперь. Где оно?

— Так у тебя в руках было, — буркнул Сашка. Он, если честно, ожидал куда более внушительные характеристики. Полная неуязвимость ко всему — замечательно бы подошла. Мы же, вроде, в сказку попали…

— Да. Точно, — вспомнил дед.

Несколько секунд он со всех сторон осматривал тунисский кинжал, вставленный в пластиковую трубу отопления.

— Мда, — сказал он задумавшись. — Противовес нужен.

После этого вытащил из кармана толстый маркер и с усилием загнал его в отверстие с другой стороны.

— Вот, держи, не бросай. И бей сильней.

Александр посмотрел на преобразившееся копье. Характеристика была всего одна: «Увеличивает силу удара в надцать раз. Зависит от степени упрямства».

— Теперь, товарищ капитан, что там у тебя есть? — обернулся Милослав Мстиславович к зятю. Тот вытянулся по стойке «смирно».

— Хорошо. Прекрасно, — сказал дед, касаясь Ивана.

А Сашка хотел протереть глаза. Вместо обвязки и бронежилета на отце появился настоящий доспех. Толстые латные пластины на руках, плечах, груди, животе, и ногах тоже! И шлем! Круглый, с гребнем, крутейший рыцарский шлем, с забралом! Правда, все это было покрыто пятнистыми разводами защитной раскраски. Но от этого смотрелось вообще нереально…

— Вот, держи, — дед передал рыцарю и оружие. Кистень стал… оружием массового поражения, вот чем он стал. Рукоять куда длинней, а сам шар размером с лошадиную голову. Шипы на этом шаре сверкали не просто загадочно, а каждый своим огнем.

— Вот оно всегда такое, — сказал Саша громко. — Гендерное неравенство!

— Не гендерное, а возрастное, — отозвался дед. — Вьюношь пламенноокий! Если на тебя броню навесить, ты же при первой возможности, закрыв глаза от ужаса и счастья — попрешь как носорог, в самую гущу событий. Что я, мальчишкой не был? Твои малогабаритные размеры сейчас — лучшая защита от оружия. А Иван Иванович более заметен в любой обстановке. Потому что не обладает щуплыми параметрами как у тебя. Но он сам по себе калач тертый. Он гущу сначала расхлебает, а потом и до костей доберется. И ему броня нужна не для того, чтобы на себя удары принимать. А чтобы его шальным осколком не зацепило. Так что — терпи, казак…

Послышался стук многих копыт. Хотя было понятно, что друзьям в городе опасаться пока нечего, но руки сами по себе крепко стиснули древко копья.

— А вы что тут делаете? — спросил удивленный женский голос.

— Доброго вечера, Марья Моревна, — учтиво отозвался дед.

— Для кого добрый, а для кого и последний, — густым басом отозвался ее спутник. А потом приложил руку в приветствии к шлему.

— Черномор. Дядька. Наслышан, — сказал он всего три слова, и все встало на свои места. Потом повернулся к богатырше.

— Нам тут лясы точить некогда. Разберешься — сразу под стяг Кощеев. Приступ близко, скоро барабаны дробь ударят, чует мое сердце…

С этими словами Черномор припустил коня по улице. За ним двинулась долгая шеренга бойцов — пешие воины с большими щитами, и длинными копьями.

— Ну да ладно, сейчас каждый клинок на счету, — спешилась Марья с коня. — Отсылать обратно не буду. Незачем это. Если нас сомнут здесь и сейчас — никакие сказки там и завтра не помогут. Ого…

Она отступила на шаг, вглядываясь в бывшего крапового берета.

— Матушки мои родные! Вот это настоящий хардкор! Вот это я понимаю, реальный олдскулл, не то что нынешние новоделы… А шлем то какой, я бы и сама не отказалась… Я вот, честно говоря, не очень верила, когда дедушка сказал, что его какой-то Иван Детдомовский как щенка малого скрутил. Да, пожалуй, за Светлый Передел сегодня можно не тревожиться.

— Что такое Светлый Передел? — спросил польщенный Милослав Мстиславович.

— Город обнесен стенами. Но не везде, — сказала Марья. — Сами наверно видели, что есть разрывы, просто земляные насыпи. Их две — Светлая и Темная. Это и есть — Переделы. Одну охраняет Светлая дружина. Другую — Темная. Когда подступает враг, то… чтобы не бегать по стенам, и угадывать где главный удар — эти Переделы и сделали. Кажется, что это самые слабые, незащищенные места. Все рвутся туда. Исключений не бывает. Хотя переломить любую из дружин — дело, я скажу, очень непростое. А вот сами дружины могут очень запросто любого в жерновах перемолоть, вне зависимости от количества и степени опасности супостатов.

— И что, раньше кто-то тревожился за Светлый передел? — спросил дед, уже не улыбаясь.

— Да постоянно. Там же просто люди. Богатыри, конечно, но смертные. А на темной стороне — там и Кощей, и Мара, Лихо. Да Черномор с Тугариным и Челубеем — тоже… те еще оппоненты. Лешие, они же деревянные. Сами не чувствуют, но вот любой другой, если его бревном пониже уха — еще как почувствует. Да и ворожба… у Темных все-таки более к боевым условиям приспособлена. Огневицы, кикиморы, водяные, ведьмы, ведьмаки и оборотни всех мастей. И еще вдобавок магия разрушения.

— И ты у нас…, - произнес дед.

— Ну да, я темная, тут и гадать не надо. Внучка Кощея, которая хорошо от него научилась. Такой курс обучения прошла! Таких в свое время деду люлей… Ну да это дело прошлое… Ой, вот еще что! — воскликнула она с интонацией хозяйки, у которой чуть молоко не убежало.