Моя тайная война. Воспоминания советского разведчика

Примерно в это же время на нашем горизонте появился Малькольм Маггеридж. У него всегда был возмущенно-растерянный вид. Сначала его заслали в Лоренсу-Маркиш[29] — слишком далеко, на мой взгляд. Его главным противником стал итальянский консул Кампини, усердно доносивший о передвижении английских кораблей. Я обрадовался, когда интерес секции к Кампини иссяк и Маггериджа вернули назад, поручив ему заниматься различными аспектами французских дел. Его упорная оппозиция к политике дня (какой бы она ни была) вносила в нашу жизнь нечто человеческое.

За несколько недель до вторжения в Северную Африку Каугилл спросил, не возьму ли я на себя обязанности по этому району. Прежде Северная Африка входила во французское направление, но по причинам, не очень мне понятным, было решено, что передача ее в мое ведение принесет только пользу. Я без колебаний принял предложение. Нам удалось к тому времени довольно основательно прижать абвер в Испании и Португалии, мы регулярно захватывали немецких агентов, и у меня не было оснований отказываться от дополнительных обязанностей. Меня лично устраивала возможность быть ближе к активным боевым действиям. Расширение сферы моей деятельности в тот критический момент внушало надежду, что в дальнейшем, по мере продвижения союзных армий, круг моих обязанностей станет еще шире. Эта надежда со временем оправдалась.

Мои новые обязанности скорее были связаны с политикой, чем с разведывательной работой. Вышеупомянутые специальные группы, должным образом сформированные и приданные армейским штабам, получили название специальных контрразведывательных подразделений (СКП). Этот термин — безусловный американизм, уступка, вызванная тем, что верховное командование возглавлял американец. Нам раздали также новые штампы с грифом «Топ Сикрет» вместо «Мост Сикрет»[30]. Все это было лишь прелюдией к последующим событиям, но тогда англичане, по своей наивности, восторженно относились к своему «драгоценному Эйзенхауэру».

Основная наша работа, если можно так ее назвать за неимением лучшего слова, касалась в то время отношений с французами. В течение некоторого времени к Пятой секции был прикреплен деголлевский контрразведчик с весьма неопределенными функциями. К нему прикомандировали самую хорошенькую секретаршу на том основании, что она говорила по-французски, а в остальном держали его на почтительном расстоянии. Трудно сказать, что заставляло Каугилла сохранять сдержанность по отношению к Пасси, возглавлявшему деголлевскую разведывательную организацию — Центральное бюро информации и действий. Зато, когда резко изменилась политическая ситуация и недавние враги Дарлан и Жиро стали друзьями, Каугилл с распростертыми объятиями встретил вишистского контрразведчика майора Пайоля. Майор на самом деле оказался очень приятным человеком, и его враждебное отношение к странам Оси не вызывало сомнений. И все же я никак не мог понять, какую пользу интересам разведки приносило взятое Каугиллом обязательство защищать Пайоля от всех и вся. Возможно, Каугилл просто не мог относиться к нему иначе. Что из всего этого в конце концов получилось, я не знаю. Прежде чем этот вопрос разрешился — если он вообще разрешился, — я ушел с головой в проблемы Итальянской кампании.

Расширение Каугиллом в 1942–1943 годах круга моих обязанностей — сначала передачей мне Северной Африки, а затем и Италии — наводило на мысль, что я начинаю делать карьеру в секретной службе. Это подтвердилось вскоре после нашего переезда в Лондон. До этого в редкие периоды своего отсутствия — по случаю отпуска или по делам службы — Каугилл оставлял за себя своего заместителя Фергюсона. Фергюсон тоже пришел в секцию из индийской полиции и запомнился мне главным образом своей болезненной нерешительностью.

Однажды Каугиллу предстояло нанести официальный визит в Соединенные Штаты, где он предполагал пробыть две-три недели. Накануне отъезда Каугилл ознакомил всех сотрудников Пятой секции с приказом, который гласил, что в его отсутствие Фергюсон будет выполнять обязанности заместителя по административным вопросам, а я в таком же качестве буду ведать всеми разведывательными делами. Так мне впервые официально дали понять, что я стою на ступеньке к повышению. Бедный Каугилл!