Не текстом единым

2. О том, как полезно опаздывать

- Поезд номер сто восемнадцать Тормини-Даррея прибывает на шестой путь, левая сторона. Поезд номер сто восемнадцать...

Столица поражала воображение. Пока поезд медленно подъезжал в вокзалу, пока тянулись вдоль путей склады, эллинги, кирпичные стены фабрик, пока мелькали трубы и столбы линий электропередач, Саадар жадно рассматривал небоскребы вдали. Они уступами поднимались все выше и выше, наползали, наскакивали друг на друга. А с другой стороны высились купола и башни Старого города. Когда-то столицу именовали городом Тысячи башен, но сейчас осталось только одно название - Даррея.

Город тысячи возможностей.

Под стеклянными дебаркадером вокзала висел непрерывный гул: механические голоса, объявляющие отправление и прибытие, разговоры, крики зазывал, шум подходящих и отправляющихся поездов.

Надо было выбираться из плотной толпы пассажиров, которые стояли посреди перрона: кто ждал, кто разговаривал, кто просто тащился слишком уж медленно со всеми своими чемоданами и баулами. Надо найти телефонную будку и позвонить сестре. Предупредить, что он в городе, хотя ведь давал телеграмму, но какая на телеграф надежда? Могли и потерять.

Вокзал был огромным, и ни одного указателя, где можно найти телефон. Да и спросить не у кого - все же приезжие. Саадар огляделся в поисках информационного бюро, но случайно натолкнулся взглядом на схему железных дорог Республики, выложенную мозаикой на стене. Интересно, отмечен ли там его родной городок?.. Тот, что на границе диких бескрайних степей, за которыми - океан?..

Женщину, которая неслась ему навстречу, он заметил в последний момент и увернуться не успел.

Резкий удар был таким сильным и неожиданным, что Саадар не удержался на ногах, потерял равновесие - и упал прямо на вылетевшую из рук женщины огромную черную папку. Что-то хрустнуло внутри.

- Да твою ж мать! Какого ты тут встал?!

Женщина неловко сидела прямо на грязном каменном полу, ухватившись за сумочку и тубус. Большая спортивная сумка отлетела в сторону.

Саадар поднялся, собрал раскиданные вещи, но женщина осталась неподвижной, а вокруг уже собралась небольшая толпа зевак.

- Опоздала, - заключила женщина, посмотрев на огромные часы над табло отправления.

- Может быть, нет? - Саадар ловко подхватил довольно тяжелую спортивную сумку, поднял и отряхнул папку, пристроил поудобнее собственный потрепанный рюкзак. И протянул женщине широкую ладонь:

- Ну же! Какой путь?

- Восьмой, - обреченно ответила она. Но руку все же приняла, встала кое-как.

А над головами мягкий женский голос объявлял:

- Поезд Даррея-Саттои отходит с восьмого пути. Поезд Даррея-Саттои отходит с восьмого пути...

- Ну вот, - вздохнула женщина обреченно.

И хотя никакой вины Саадара в случившемся не было, он все равно почувствовал себя виноватым.

- Может, на такси догоните?

- А вы мне такси оплатите? - ответила резко. - Отдавайте, - требовательно протянула руку за сумкой и папкой. Но Саадар не спешил отдавать ей вещи.

- Хотите, кофе угощу? - выпалил вдруг и сам поразился собственной смелости.

- Хочу, - без глупого жеманства ответила его новая знакомая.

Саадар понадеялся, что она не выберет дорогое заведение - впрочем, вряд ли бы по его виду можно было сказать, что ему по карману хоть какое-то кафе.

Но кафе на площади перед вокзалом неожиданно оказалось местом тихим и спокойным, старомодным. Чуть расшатанные стулья, на которые страшно сесть - как бы ножки не подломились, пыльный полумрак, и посетителей немного.

- Смотрю, вы-то никуда не торопитесь, - сказала женщина, сев за столик.

- Меня никто не ждет, - улыбнулся Саадар.

- Ясно.

Она достала из сумки билет и расписание поездов и углубилась в чтение. Потом встала и направилась к будке с телефоном. Саадар заказал кофе, который оказался почти как в Рутене - там он привык к кофе на песке.

И исподтишка изучал свою неожиданную знакомую.

Она была одета в строгое темно-серое платье. Красивая, статная, ухоженная горожанка - приятно посмотреть на женщину, которая не морит себя голодом и не красится в блондинку ради того, чтобы походить на какую-нибудь кинозвезду. И все-таки в ней было что-то такое... закрытое наглухо, как двери давно необитаемого дома. Жесткое и суровое. И это никак не вязалось ни с черными глазами, ни с чувственными линиями лица и фигуры.

- Поеду на двухчасовом, - объявила она, вернувшись. - Придется пересаживаться в Катони.

Она разорвала ненужный уже билет на мелкие клочки и скормила пепельнице. Поднесла зажигалку, смотрела, как огонь охватывает бумагу, и бумага становится коричневой, превращается в черные хлопья.

Потом достала сигареты.

- Курите?

Саадар отрицательно покачал головой.

- А у меня работа нервная, - она закурила. И безо всякого перехода заметила, кивнув на спортивную сумку: - Если бы вы раздавили макет, я бы вас закопала.

Саадар снова улыбнулся:

- Вы предпочитаете, чтобы я раздавил вас?

- Да.

Он встретил жесткий и прямой взгляд женщины, в котором не было ни намека на улыбку.

- Значит, вы архитектор?

- Возможно.

- Инженер?

- Вероятно. Вы слишком любопытны для человека, из-за которого я опоздала на поезд.

Кофе они допивали в молчании. Саадар размышлял над странностями и совпадениями - ведь сейчас он должен был ехать на запад города, в район, где жила сестра. Кажется, место называлось Ратин. А вместо этого он пьет кофе с недружелюбно настроенной женщиной.

- Спасибо, - женщина допила, отставила чашку и поднялась со стула.

- Может, вы назовете свое имя? В благодарность за кофе, - попробовал пошутить Саадар.

- Так и вы мне своего не назвали.

- Саадар Мариди. Я из Домара...

- Прощайте, Саадар Мариди из Домара, - она подхватила папку и сумку и направилась к выходу. Саадар открыл перед ней дверь и некоторое время смотрел, как уверенно она идет в сторону вокзала.

А когда вернулся за столик, чтобы расплатиться и забрать свои вещи, увидел белеющий на темном дереве небольшой картонный прямоугольник. Перевернул - это оказалась визитная карточка. Прочтя написанное, Саадар только и мог, что присвистнуть от изумления.

"Тильда Элберт, авиаконструктор. Конструкторское бюро Элберт".