Упс!

Чем дольше смотрю на это идеальное творение, тем больше понимаю, что нет ничего более совершенного. Гладкие, аккуратные изгибы, ровные и правильные черты, нежные и словно воздушные полушария с острыми пиками. Провожу рукой, и каждое нервное окончание подушечек пальцев чувствует эту бархатистость, это великолепие, эту роскошь. И эта мелкая оранжевая россыпь прекрасно украшает такое невероятное создание.

Окидывая ещё раз всё взглядом, понимаю, что ещё чуть-чуть и не смогу сдержать своего желания накинуться, впиваясь руками в бока, съесть всё самому, до последней крошки, до последнего кусочка мастики, смаковать нежный крем, слизывать его со своих пальцев.

Мотнув головой, я прогнал это наваждение, одолевавшее меня всякий раз, когда я смотрю на созданный мною торт.

Казалось бы, за столько лет, что я проработал кондитером, я должен был привыкнуть, а то и вовсе меня должно было отвернуть от сладкого. Но это не совсем так. Когда мне приходится создавать такие большие праздничные торты, как сегодня, без лишнего пафоса и украшений, в нежных тонах, с любимым мной вишнёвым кремом, каждый раз я испытываю почти оргазм, потому что ни с чем другим я не могу сравнить это чувство удовольствия и наслаждения от всего процесса создания и созерцания готового изделия в конце.

Сегодняшний торт очень похож на тот, который я создал впервые. Точнее, тогда я только помогал кондитеру, а если быть честным, то был скорее мальчиком на побегушках в одном ресторане, куда, ещё будучи студентом, устроился работать на лето.

То лето для меня — парня, только-только вырвавшегося из-под мамкиной юбки, — в целом было летом открытий.

В некотором роде, мне повезло устроиться в тот ресторан, пусть и обычным официантом; зарплата, конечно, так себе, но чаевые были всегда хорошими. А ещё здесь часто проводились шикарные свадьбы, после которых оставалось много еды, и можно было хорошо поесть после того, как виновники торжества и гости — в разной степени опьянения — разъедутся.

Однажды у нас проходила одна из таких пышных свадеб, где всё — от украшений зала до нарядов гостей — так и говорило: вы надолго это запомните.

На тот момент я работал в ресторане уже третий месяц, и впервые наш кондитер попросил меня помочь ему в приготовлении свадебного торта. Мне также доверили вывезти его к гостям в конце вечера.

Праздник отшумел, гости, изрядно подвыпившие и наевшиеся, сидели за столами, кто-то вышел покурить, кто-то танцевал или разговаривал. Их красные разгорячившиеся лица говорили о том, что праздник удался и движется к завершению.

Я уже направился с тележкой за тортом. Его хранили в холодильном помещении, путь к которому лежал через тёмный и длинный коридор. Томные вздохи и стоны, которые я услышал, проходя по коридору, ничуть меня не удивили. Парочки частенько пользовались этим укромным местом, чтобы пообжиматься. Как правило, услышав, что кто-то идёт, парочка заканчивала свои лобызания, быстро отскочив друг от друга и делая вид, что ничего не произошло, и удалялись прочь.

Но в тот раз звуки не прекращались, и через несколько секунд я понял, что звуки доносятся из подсобного помещения.

Дверь была приотворена, и я заглянул внутрь. В помещении было темно, но свет фонаря с улицы освещал молодых в недвусмысленной позе. Пышное белое платье невесты было задрано вверх, сама невеста лежала на столе, повернувшись спиной к жениху, который быстрыми, размеренными движениями входил в неё. Его штаны были спущены и болтались на щиколотках, было слышно, как он тяжело дышал. Невеста вцепилась в края стола руками, её фата и платье создавали вокруг неё воздушное облако, она запрокинула голову назад и наслаждалась процессом.

Первым моим порывом было — тихо уйти, но, пройдя пару шагов, я понял, что от увиденной сцены сам возбудился, а мой член стал наливаться кровью. Я прислонился к стене, всё ещё хорошо слыша тихие стоны молодожёнов, расстегнул ширинку и достал свой член. Провел большим пальцем по головке, она уже была мокрая от проступившей смазки, сжал член рукой и начал дрочить.

Много времени мне не понадобилось, чтобы кончить, и вскоре я почувствовал, как ноги наливаются тяжестью, а внизу живота завязывается тугой узел. Подставив полотенце, которое у официанта всегда под рукой, я кончил на него.

На мгновение мне показалось, что даже в глазах потемнело, хотя не могу судить об этом наверняка, здесь и без того было темно.

Быстро вытерев руки и застегнувшись, я направился к тому самому холодильному помещению. Там я немного перевёл дыхание и, решив, что жених с невестой тоже закончили свои экзерсисы, отправился обратно, везя торт на специальной подставке.

Однако, проходя мимо подсобного помещения, я понял, что жених с невестой увлеклись не на шутку: их стоны и шлепки тело о тело всё так же были слышны.

На секунду я замер, но решил продолжить свой путь, чтобы больше не поддаваться искушению, и покатил сладкое угощение в зал.

В зале я оглядел гостей; интересно было наблюдать за ними, за их весёлыми раскрасневшимися лицами, смотреть на их танцы, слушать их разговоры, когда только ты знаешь, что вот прямо сейчас почти у всех на виду у молодых происходит первая брачная ночь.

От этой мысли я усмехнулся про себя и, кинув взгляд на стол молодожёнов, был несказанно удивлён: жених-то преспокойно сидел на своём месте, общаясь с друзьями.

Упс!