It's a kind of magic
Читать книгу "It's a kind of magic"
One dream, one soul, one prize, one goal,
One golden glance of what should be.
It’s a kind of magic.
— Добро пожаловать на работу в Св. Мунго! — торжественно произнес главный врач. — Надеюсь, из вас получится отличная команда! Беспрецедентный сплав опыта и молодости, а также разных магических талантов!
Главный врач взял со своего письменного стола свиток пергамента, перевязанный желтой ленточкой, и протянул его смуглой статной женщине лет пятидесяти:
— Доктор Хадир, ваш контракт на занятие должности главного колдомедика-психиатра, — сказал он, а женщина, принимая свиток, сдержанно кивнула. — И ваш, на должность… просто колдомедика-психиатра, доктор Янг, — главный врач протянул такой же свиток, но перевязанный зеленой ленточкой, худому молодому мужчине.
— Я уверен, что мы прекрасно сработаемся! — улыбаясь, воскликнул Филип Янг. — Я об этом так давно мечтал!
Алима Хадир еле заметно поморщилась: она не любила людей, демонстрирующих слишком явный оптимизм в ситуации, когда ничего еще не определено. Магическая психиатрия — это не та область научных знаний, где, как она считала, можно быть уверенным в достижении положительного результата даже самой сплоченной командой профессионалов.
— Поживем — увидим, — спокойно проговорила она.
* * *
— Завтра мы попробуем дать пациенту это зелье, — сказала Алима, закрывая дымящийся котел крышкой.
— Но, доктор Хадир, оно же ни на ком не тестировано! — возразил Филип, который за две недели совместной работы с Алимой только и делал, что постоянно с ней спорил.
— И что? Отравить его мы не отравим, а хуже ему в любом случае не будет, — возразила Алима. — Вам прекрасно известно, что это зелье — лишь модификация давно известного рецепта. Я ввела всего два новых ингредиента, которые не смогут навредить пациенту.
— Но… — начал Филип.
— Все, доктор Янг, это больше не обсуждается. Гилдероя Локхарта лечили очень хорошие специалисты в течение четырех лет и не добились никаких успехов. Мы досконально изучили его историю болезни и провели все тесты, и вы знаете, что уже испробованы все возможные методы. Теперь настало время смелых экспериментов! — отчеканила Алима.
Этот довод показался Филипу вполне убедительным.
Следующим утром он и Алима пришли в палату к Локхарту. Тот как обычно сидел на больничном стуле и смотрел в окно блуждающим, ни на чем не останавливающимся взглядом.
Филип подошел к нему и четко проговорил:
— Мистер Локхарт! Мы хотим дать вам новое лекарство!
— М-м… — Локхарт с трудом оторвался от созерцания заоконного пейзажа. — А вы кто?
— Это — доктор Алима Хадир, главный колдомедик-психиатр, а я — Филип Янг… просто колдомедик-психиатр. Мы вас лечим уже две недели.
— Алима… Янг… — еле слышно отозвался Локхарт и закрыл глаза. — А что это? — спросил он.
Филип осторожно тронул Локхарта за плечо:
— Мистер Локхарт!
Локхарт открыл глаза и посмотрел на докторов с удивлением:
— Доброе утро! А вы кто?
— Мы пришли дать вам новое лекарство, — не стала в этот раз вдаваться в подробности Алима и протянула Локхарту кружку со сваренным вчера зельем. — Пейте!
Локхарт покорно выпил все содержимое кружки и снова уставился в окно. Алима пристально смотрела на него несколько минут, пытаясь уловить хоть малейшие признаки того, что зелье действует, но ничего не происходило.
— Алима… — вдруг сказал Локхарт, а доктор Хадир вздрогнула. — Это такое пирожное, да?
— Нет, — ответил Филип. — Это ваш лечащий врач.
— А я что, болен?
— Да.
— А вы кто?
Иногда Филипу хотелось подойти к стене и побиться в нее головой, вот только пациенту это бы не помогло.
* * *
Филип до позднего вечера просидел в палате Локхарта, наблюдая за его состоянием, но, похоже, новое зелье доктора Хадир не оказало никакого положительного эффекта.
— Доктор Янг, пора укладывать пациента спать, — сказала вошедшая в палату санитарка.
Филип встал, потянулся и случайно смахнул рукавом своей мантии с тумбочки Локхарта на пол какую-то открытку. Открытка перевернулась, и Филип машинально прочитал написанное крупными светящимися и переливающимися разными цветами буквами обращение: «Гилдерой, любовь моя!»
Филип поднял открытку и положил ее на тумбочку:
— Ему до сих пор пишут? — спросил он санитарку.
— Ему? — удивилась она. — Нет, уже давно не пишут. Это старая открытка. Раньше были мешки писем, но он же не мог ответить, и все как-то само собой прекратилось.
У Филипа внезапно возникла идея:
— А эти письма сохранились?
— Конечно. Они лежат в кладовой возле архива — хранятся на случай, если он выздоровеет и захочет их прочесть.
* * *
Два колдомедика-психиатра никак не могли прийти к согласию о том, какие методы в их работе должны быть главными.
— Понимаете, доктор Хадир, я тут подумал, что все, кто работал с Локхартом, не обращались к ядру его личности!
— К чему-чему? — удивилась Алима.
— К ядру личности! Все разговаривали с ним исключительно как с преступником!
— А знаете, почему? — улыбнулась Алима.
— Почему?
— Потому что он и есть преступник.
— Ну да, — смутился Филип. — Но это не является ядром его личности!
— А что же является, по вашему мнению, этим самым ядром?
— Тщеславие, — сказал Филип. — Он всю жизнь болезненно хотел признания и восхищения, и именно это лежит в основе его личности.
— С этим я согласна, — проговорила Алима. — Хотя использовать настолько ненаучный термин как «ядро личности» (где вы только нахватались?) я бы не стала. К тому же, что это меняет?
— Мы должны в корне изменить наш подход к его психотерапии! — воскликнул Филип. — Все беседы с Локхартом должны строиться совсем по другому принципу! Образно говоря, мы должны попробовать, оперевшись на фундамент, выстроить новое здание, и я уверен, что мы сможем проникнуть во внутренний мир пациента!
— Вот как! Значит, вы, мой юный прекраснодушный голубоглазый друг, тоже из тех адептов новой школы, которые считают, что пациентов психиатрического стационара можно вылечить разговорами! — разозлилась Алима. — У Гилдероя Локхарта не осенняя хандра, не бытовой невроз и не творческий кризис, а пострадал головной мозг: повреждены нейроны и разрушены связи между ними. Даже переломы конечностей не лечат с помощью бесед, пассов волшебной палочкой и произнесения шаманских заговоров, не говоря уж о такой сложной системе, как мозг! Если что теперь и может помочь этому пациенту, то это будет мое восстанавливающее клетки мозга зелье, правильный рецепт которого мы сообща обязательно найдем.
— А профессор Снейп вам не родственник? — внимательно выслушав пламенную речь главного колдомедика-психиатра, спросил Филип.
— Нет, а что?
— У него похожий подход к магии: зелья лучше «глупого размахивания палочкой».
— Бывают же умные люди, — смягчившись, пробормотала Алима.
— Но ведь и разговоры не повредят, — сказал Филип.
— Не повредят, — согласилась Алима, — но и вряд ли помогут. Впрочем, если хотите — попробуйте ваш метод, я не буду возражать. Только без ущерба для нашей работы над зельем и лечения других пациентов.
* * *
The bell that rings inside your mind
Is challenging the doors of time.
It’s a kind of magic.
The waiting seems eternity,
The day will dawn of sanity.
Пятый час Филип, сидя в тесной и жаркой кладовой, перебирал письма, адресованные Локхарту. До этого он проконсультировался с главным врачом и выяснил, что обладает таким правом, потому что врачам разрешалось читать личную переписку пациентов психиатрического отделения, находящихся в тяжелом состоянии, ведь она могла его ухудшить. В основном письма были очень злыми, и в них вчерашние преданные поклонники Локхарта обвиняли его в том, что он их жестоко обманул и разочаровал. Однако попадались и письма, написанные в совсем ином тоне. Вот их Филип и собирался прочитать Локхарту. По его мысли, именно так можно было «достучаться» до пациента. Таких писем было около сотни среди нескольких тысяч, просмотренных Филипом.
— Вот и поймем, чья лечебная магия сильнее, — пробурчал он себе под нос, укладывая отобранные письма в большой бумажный конверт.
Вечером следующего дня он пришел к Локхарту:
— Мистер Локхарт, я бы хотел прочитать вам письмо.
— А вы кто?
— Я — доктор Янг. Ваш лечащий колдомедик-психиатр.
— Я болен?
— Просто послушайте, — решив не пускаться в долгие объяснения, сказал Филип и развернул первый конверт. — «Мистер Локхарт! Надеюсь, вы сможете прочитать мое письмо. Я всегда была поклонницей вашего таланта и была крайне разочарована вашим поступком и последовавшим за ним разоблачением ваших подвигов. Я долго это переживала, но через несколько месяцев поняла, что вы всегда для меня были не только героем, но и прекрасным писателем, который мог заставить читателя пережить все те приключения, благодаря которым вы прославились. Ваш пример вдохновил меня на собственное творчество, и через неделю в свет выйдет мой первый остросюжетный роман, который я с удовольствием посвятила вам. Искренне ваша, Джейн Лайонс».
Филип закончил читать и посмотрел на Локхарта. У того по-прежнему был отсутствующий взгляд, но и очередной поток вопросов письмо у него не вызвало. Филип счел это хорошим знаком.
* * *
Дни в психиатрическом отделении Св. Мунго шли своим чередом. Появлялись и выздоравливали пациенты, Алима и Филип продолжали начатую ими в первый же рабочий день дискуссию, а состояние Гилдероя Локхарта не менялось.
Уже полгода Алима пыталась найти для него идеальный рецепт лечебного зелья, а Филип продолжал по вечерам читать Локхарту, как он их называл про себя, «терапевтические письма». Некоторые, особо душевные, он перечитывал пациенту несколько раз.
«Мистер Локхарт, когда я был совсем маленьким, вы были моим кумиром! Благодаря вам я увлекся углубленным изучением защиты от темных искусств, получил ученую степень…»
«Дорогой Гилдерой! Я не знаю точно, что произошло с вами в Хогвартсе, и не хочу знать. Десять лет назад у меня был очень трудный период в жизни: умерла моя мама, а потом меня бросил муж. Только чтение ваших книг помогло мне пережить весь этот кошмар…»
«Мне так нравился ваш стиль в одежде, и я решил стать модельером…»
«Довожу до вашего сведения, что на вашем примере я во всех деталях изучил последствия использования сломанной волшебной палочки. Соответствующие дополнения внесены в школьную программу…»
— А, знаете, доктор Янг, у меня в детстве был такой случай: мы с друзьями летали на метлах в парке у дедушки, я упал, и моя волшебная палочка надломилась. Я хотел ее проверить и направил на камень, желая превратить его в деревянный ящик, но тут между мной и камнем пролетел голубь, заклинание попало в него, и он… превратился в попугая… — Локхарт мечтательно улыбнулся.
Филип от неожиданности чуть не упал со стула.
— Мистер Локхарт! — почти вскрикнул он.
— Что?
— Вы что-то вспомнили! — Филип подбежал к пациенту, но взгляд того снова стал пустым и отрешенным.
— Я? Нет… А вы кто? — совершенно бесцветным голосом спросил Локхарт.