Том 6. Рассказы. Золотопромышленники

III

Домна не утерпела и выбежала в сени послушать, что делает свекор-батюшка. По топтанию лошади она поняла, в чем дело. Старик сильно трусил и готовил на всякий случай «погоню». Она стояла в сенях босая и не чувствовала холода. В задней избе продолжалась та же молитва. Заунывное чтение Ефима нарушалось только поправками, которые Ираклий делал наизусть – он знал каноны наизусть.

– …радуйся многих согрешений прощение… радуйся любы всяко желание побеждающи…

Был момент, когда Домна готова была броситься в заднюю избу, пасть в ноги владыке Ираклию и покаяться, но послышались шаги батюшки-свекра, и она убежала в избу. Прилегши на лавку, сна опять превратилась в один слух. «Ах, скоро все будет кончено…» Ее начинала бить лихорадка. Вьюга выла по-прежнему, и по-прежнему слышались голоса, подкрадывавшиеся шаги и чье-то жалобное причитание, как причитают по покойнике. Заслушавшись вьюги, Домна совсем не заметила, как в избу вошел владыко Ираклий, и чуть не закричала, когда он в темноте пощупал ее руками.

– Вставай… – шептал он. – Час уже приспел…

Она поднялась, чувствуя, как зубы выбивают барабанную дробь. Владыко Ираклий положил ей на голову обе руки, что-то шептал, а потом неожиданно поклонился в ноги.

– Прости, жено, мою твердость… Они уже близко… настало время… Не печалуйся, что через тебя принимаю узилище и душевные раны… Иду на великий праздник неистового гонения… Я все знаю… Слышишь? Это за мной пришли…

Одновременно раздался сильный стук в ворота и в окно.

– Уходи скорее… – заговорила Домна. – Батюшка и лошадь запряг… А я их тут задержу.

– От воли божьей не уйдешь…

В избу вбежал испуганный Спиридон Агапыч и потащил владыку за рукав.

– Не нужно… Куда ты меня тащишь? – упирался Ираклий.

– Владыко, не погуби ты нас всех… Из-за тебя вся семья в разор пойдет…

Это доказательство подействовало. Спиридон Агапыч накинул на Ираклия свою шубу и шапку. Они осторожно вышли на двор и пошли к задним воротам, у которых стояла запряженная лошадь.

– Спустись на реку… – шептал хозяин. – А потом поверни направо… там выпадет тебе куренная дорога…

Спиридон Агапыч торопливо отворил ворота и сразу попал в руки четверых мужиков.

– Держи его! – громко крикнул кто-то. – Э, какой здоровущий архирей… Вяжи его, братцы!

– Братцы, да тут два архирея!.. – крикнул другой голос. – Этот совсем маленький…

– Вяжи и его на случай! Да ворота отоприте Пал Митричу… Сразу двух архиреев накрыли.

Через минуту вся передняя изба была занята понятыми и переодетыми стражниками. В переднем углу сидел знаменитый становой Пал Митрич, сухой и жилистый мужчина с рыжей бородой. Он потирал одно колено и говорил совершенно равнодушно:

– Ну и погодка… Настоящая волчья ночь. Который я раз тебя ловлю, владыко Ираклий?

Владыко Ираклий молчал, опустив глаза. Спиридон Агапыч совершенно растерялся. У него тряслись руки и ноги. За ним стоял Ефим и смотрел на станового спокойными строгими глазами.

– Да-да, погодка… – продолжал думать вслух Пал Митрич. – Хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Д-да… Ну, а ты, сахар, что скажешь? – обратился он к Спиридону Агапычу.

– Я его совсем не знаю, ваше высокое благородие… Это какой-то бродяга попросился переночевать.

– Так, так… Ну и погодка. Так ты его счел за бродягу? Отлично… Пожалел, что может замерзнуть? Превосходно, Так и запишем: добрый мужичок Спиридон.

Это издевательство заставило выступить вперед Ефима. Он тряхнул головой и заявил:

– Отец ничего не знает, Пал Митрич. Прикажите меня вязать, мое все дело…

Становой равнодушно посмотрел на него своими по-детски голубыми глазами и, мотнув головой стражнику, лениво проговорил:

– Завяжите и этого сахара узелком…

В ответ послышались глухие рыдания Домны.

Крупичатая