Исторические романы и детективы. Компиляция. Книги 1-12(романы-рассказы)

К ужину у воеводы собрались все помещики.

Поставил он перед каждым кубок, на столе выставил бутыли, сулеи да жбаны и начал речь:

– По мне, милостивцы, сухая ложка и рот дерет, без вина слаба голова, без похмелья не быть разуменья. Так ли?

– Ладно говоришь, Кузьма Степанович! – одобрил его Лукоперов, охочий до выпивки. – С пустой головы мало толку!

– Так и выпьем! Поначалу во здравие государя нашего батюшки!

Все дружно выпили и опрокинули свои кубки.

– Много лет ему, батюшке, здравствовать!

– А вторую за одоление врага нашего, вора поганого!

– Ладно говоришь, воевода!

– Ну, а третью за совет да любовь!

Лицо воеводы разгорелось, глаза заискрились. Он расправил усы и бороду и начал:

– Государь – батюшка еще три, почитай, месяца назад писал: жить вам, воеводы, с бережением! А чего беречься, милостивцы, да и как? Людишки воры, стрельцы – налицо!.. А теперь и подошло время.

Он тяжко вздохнул.

– Людей‑то у меня: стрельцов восемь сотен да тридцать четыре пушкаря на двадцать четыре пушки. Теперь опять посадские, про тех с опаскою думать надобно, да ваших холопов сотня, может, наберется. И все!

Он опять вздохнул.

– Написал я теперь в Тамбов и Пензу, в Симбирск и Казань, да думаю, мало с того толку, потому сам от них грамотки получил. Просят людишек. Ха – ха – ха! А я у них! Так и гоняем гонцов! И все же поберечься надобно.

– Стены‑то, воевода, в порядке? – спросил Сергей Лукоперов.

Воевода кивнул ему головою.

– Вот, друже, тебя перво – наперво просить хотел! Человек ты служилый, военный. Пособи мне! Я хоть и был против поляка под Смоленском, да все дело мое было животы оберечь. Дохли мы с голоду, а боя не было. Так ты и помоги!

– Что же? Я государю всегда слуга, – сказал Сергей. – А тебе, воевода, коли что по силам; рад помочь!

– Вот, вот! Я так и смекал, друже. Ты у меня, к примеру, в помощниках будешь. Что укажешь, то сделаю. А Жировы, Иван Митрич да Петр Митрич, тоже в пособниках!

– Рады служить, воевода! – ответили довольным голосом Жировы.

– Иван над посадскими старшим будет, а Петра над холопами да торговым людом, а ты, Сергей, значит, над стрельцами да над всеми. Как, государи мои?

– Да чего же лучше, воевода! – сказал Паук.

– Ладно удумал, воевода! – одобрил Лукоперов.

– Добро, Кузьма Степанович! Как решишь, – заговорили кругом, – дай и нам службишку. Мы все в общей беде служить рады!

Воевода встал и поклонился всем в пояс.

– Спасибо, милостивцы, за ласку! – сказал он и, севши, продолжал: – А службишка всякому найдется! Так вот. Мы, значит, утречком обойдем стены да поглядим, как што.

– Я думаю, воевода, – сказал Сергей, – допрежь всего посад выжечь надоть. Его выжгем, а в городе и запремся.

– Ну, ну! – ответил воевода. – Экой ты горячий. Выжечь успеем, когда вор придет, а пока что подождем!

– Да и жечь опасливо! – заговорили кругом. – Вдруг ветер на город повернет. Тогда что?

– Там видно будет! – решил воевода, заканчивая совет.

– Теперь пить будем, други! До воров еще будет время.

Кубки снова наполнились, и все дружно стали пить, на время забыв об опасности.

Только старик Лукоперов чувствовал себя как‑то неладно, и, странно, каждый раз при мыслях о Стеньке Разине в его уме мелькал образ Василия. Он даже несколько раз испуганно покосился на соседнюю горницу, где тогда драли Василия.

– Боязно, Сережа, – заговорил он, когда они ушли в свою горницу, – сильны воры и вокруг изменники!

– Э, батюшка, – беспечно ответил Сергей, – не попустит Господь торжествовать неправде. Покорит он государю под нози врага и супостата!

– Да, может, не теперь?

– На все воля Божия! Отсидеться очень можно. Только посад надо сжечь!

– Думаешь, можно?

– Можно, батюшка! Я на том крест поцелую, что буду биться до последнего вздоха. Да и другие тож!..