Рейдер времени

Нет смысла пытаться описать вам то место. Я видел большинство великих развалин прошлого и выдающихся сооружений современности, однако Ангкор затмевает их все - это самая величественная постройка из тех, что когда-либо возводились руками людей. Необъятный город из резного серого камня. Город, чьи лепные, похожие на кружева ограды и зубчатые крепостные стены на протяжении тысячи лет взирали свысока на одни лишь джунгли, что обступают его со всех сторон, а еще - на тишину и смерть, которые лежат там воплощенные в нем самом. Буквально гектары разрушенных зданий. Квадратные мили крошащихся камней. И в самом сердце этого обширного скопления обломков возвышается дворец Ангкор-Тхом - огромные развалины, чьи дворы, и стены, и террасы стоят запустелые и разоренные, так же как и город вокруг них.

Город опоясан глубоким рвом. Через ров переброшена большая, сложенная из гигантских каменных блоков дамба. Эта широкая, ровная магистраль ведет через джунгли к расположенному неподалеку величайшему украшению того места, исполинскому храму Ангкор-Ват. В отличие от дворца и города, храм не лежит в руинах - он сохранился почти в том же виде, в каком, наверное, пребывал в те времена, когда город блистал великолепием и был полон жизни. Храм возносится на чудовищную высоту; темные, суровые стены маячат высоко над окружившими их зелеными джунглями. Когда я впервые вошел внутрь, грандиозное величие того места оказалось настолько впечатляющим и непреодолимым, что мне сделалось стыдно за мою самонадеянность. Мне чудилось, что, подобно некой осязаемой волне, на меня накатывает душная, гнетущая тишина; в ее объятиях я ощущал себя ничтожным и незначительным.

Первые два дня я потратил на поверхностное изучение дворца и города; на блуждания сквозь мили разрушенных улиц и обвалившихся зданий. Однако я опущу все это и сразу перейду к третьему дню - дню, когда я приступил к исследованию Ангкор-Вата. Весь тот день я провел в храме. Провел в одиночестве, поскольку туземцы не отваживались заходить внутрь - так сильно они боялись. Вдоль марширующих ряд за рядом стен были высечены (в натуральную величину) изящные барельефы: воины, короли и слоны, битвы и церемонии - буквально мили шикарных, филигранных скульптур. Увлекшись, я провозился с ними до тех пор, пока солнце не скрылось за горизонтом и не опустилась стремительная темнота тропиков. Затем, осознав вдруг окружавшую меня действительность, я направился к лагерю.

Спотыкаясь о валявшиеся тут и там камни, я шагал по храмовым залам сквозь сгущавшиеся в них тени и в конце концов с чувством легкого облегчения выбрался на вымощенный каменными плитами двор, что лежал перед этим величественным сооружением и откуда большая дамба уводила обратно к городу и к моему лагерю. Хотя уже было довольно темно, я все же немного задержался. Луна только что взошла, и пейзаж вокруг был исполнен совершенной красоты: мягкий лунный свет, льющийся на безмолвные руины; темные стены, возвышавшиеся за спиной; чернильные тени, пересекавшие озаренный серебристым сиянием двор. Зачарованный, я простоял так несколько минут. Но в конце концов отвернулся и зашагал прочь.

Двигаясь через двор, я вдруг резко остановился и посмотрел вверх. Оттуда до моих ушей донесся странный звук, походивший на отдаленный пронзительный свист. Несколько секунд он висел в воздухе, робкий, навевающий жуть, а потом сделался гораздо громче. Как если бы два десятка человек оглушительно засвистели в разных тональностях, изменчивых и беспорядочных. Я был почти уверен, что увижу над собой пролетающих птиц, но их там не оказалось.

Воздух, остававшийся тяжелым и неподвижным на протяжении многих часов, теперь налетал на меня резкими порывами. Слегка расшалившийся бриз сменился вдруг сильным ветром, а затем - яростной бурей, сорвавшей с моей головы пробковый шлем и едва не сбившей меня с ног. И одновременно с этой внезапной переменой погоды свистящий хор тоже изменился; его звучание сделалось громче, превратилось в неистовое буйство визжащего ветра - остервенелое, пронзительное! И тут в сорока футах надо мной, прямо в воздухе возникло нечто!

Это была клубящаяся масса густого серого тумана, походившая в лунном свете на облако пара. Однако этот сгусток мглы жил собственной жизнью; он двигался, кружил, переплетался, из его нутра доносилось визгливое хоровое пение и вырывались бушующие ветра. А еще я видел, что где-то в глубине кипящей пелены светятся три маленьких зеленых круга, один из которых располагается выше двух других, - три крохотных сияющих шара, чей блеск выделялся даже на фоне бархатистого света луны.

***

И вдруг, пока я таращился снизу на это явление, три ярко светившихся кружка сменили свой цвет с зеленого на не менее яркий пурпурный. В ту же секунду изменения коснулись и вращавшейся вокруг сфер дымки. Казалось, она уменьшается, съеживается, затвердевает... Вскоре дымка исчезла, и на ее месте остался парить некий объект из плотного вещества - скопление чего-то, походившего на серую упругую плоть, в центре которого незыблемо висел треугольник пурпурных огоньков. Этот плотный сгусток обладал не большим постоянством, чем его туманный предшественник. Создавалось впечатление, что у сгустка отсутствует какая-то одна определенная форма. С невероятной скоростью он проносился через мириады едва различимых образов. Сворачивался и разворачивался, сжимался и растягивался, вращался и корчился. Глаза с трудом поспевали за всесторонними изменениями его облика. Между тем, три маленьких пурпурных шара все время висели в центре таинственного объекта.

С того мгновения, как это чудо возникло у меня над головой, прошло чуть более минуты, и теперь, ошеломленно таращась вверх, я смутно осознал, что свистящие звуки стихли, а ветер улегся. Затем, прежде чем мой потрясенный ум смог в полной мере постичь странность висевшей у меня над головой штуковины, она стремительно опустилось рядом со мной - так близко, что я мог бы коснуться ее рукой. В следующее мгновение из бесформенной, постоянно меняющейся массы вынырнуло длинное извивающееся щупальце и потянулось прямо ко мне!

Я закричал и на ослабевших ногах отпрянул назад. Однако щупальце все же обвилось вокруг моего тела и, крепко сжавшись, подтащило меня к основной массе. На ощупь существо оказалось ужасно холодным - абсолютная, вызывающая онемение стужа. Подобный холод мог бы исходить от чего-то, что явилось из открытого космоса, чего-то совершенно чуждого нашей планете и всякой жизни. Меня пронзил и парализовал леденящий шок. Я беспомощно болтался в воздухе, зажатый в тисках щупальца, а треугольник, образованный пурпурными сферами и почему-то различимый даже сквозь скопление плоти, казалось, наблюдал за мной из центра твари.

Все это произошло буквально за несколько секунд, и теперь непостижимое существо, в чьей хватке я находился, начало подниматься обратно в воздух. По-прежнему крепко удерживая меня, оно вознеслось на небольшое расстояние над землей, после чего три сферы вновь сделались ярко-зелеными, а плотная, бурлящая туша существа подверглась очередным изменениям - она стала извиваться, закручиваться, пока снова не превратилась в дрейфующее, вращающееся облако пара, в виде которого существо впервые предстало передо мной. Я плавал во мгле, скованный незримыми оковами так же крепко, как и прежде. Потом снова послышался резкий, пронзительный свист, долетавший сразу со всех сторон; вокруг державшей меня твари взревел усиливающийся ветер.

И в этот же миг, бросив взгляд наверх, я увидел, что луна с невероятной скоростью мчится по небу. Подобно падающей звезде, она проскочила через зенит и нырнула за горизонт на западе. Стоило ей исчезнуть, как с востока хлынул поток серого света, вслед за которым на небо выскочило красное, пылающее солнце и рвануло вперед с еще большей скоростью, чем луна. Я мельком заметил, что Ангкор подо мной залит тропическим солнечным светом - а ведь за полминуты до этого стояла глубокая ночь!

Меня скрутила ужасная тошнота, и пока я с ней боролся, солнце успело с молниеносной быстротой спрятаться на западе. Снова наступила ночь, и снова сияющая луна понеслась через небосклон, развив чудовищную скорость. Когда она снова исчезла, на свободу вновь вырвалось солнце и ракетой взмыло к зениту. И тогда в моем оцепеневшем мозгу впервые зародилось некоторое понимание того, что происходит.

Непостижимое создание, в плен к которому я угодил, - существо, состоявшее из без устали менявшихся языков тумана и клубов пара, - несло меня сквозь время. Посредством некой невообразимой силы оно влекло меня в будущее.

Теперь солнце проносилось по небу со скоростью кометы - росчерк золотистого света. День и ночь сменяли друг друга, подобно страницам перелистываемой книги - все быстрее и быстрее. Через несколько минут их стало невозможно различить: они слились в зеленые сумерки, в которых лишь с трудом удавалось различить лежавшую подо мной землю. И хотя, таким образом, мы с постоянно растущей скоростью неслись сквозь время, державшая меня тварь начала перемещаться еще и в пространстве - краем глаза я увидел, как из-под меня ускользают развалины Ангкора.

Когда мы одновременно двинулись и через пространство, и через время, громоподобный рев ветра сделался еще громче. Я урывками ловил куски пейзажа, с кошмарной скоростью мелькавшего внизу. И все это время я висел в объятиях туманной твари. Удерживаемый дымчатыми спиралями мглы, я беспомощно, раз за разом, кружил вокруг трех шаров, что зеленым светом сияли в центре существа.

В приступе внезапной, отчаянной отваги я попытался преодолеть пленившую меня безжалостную хватку; вложив в это устремление весь имевшийся у меня запас сил, я предпринял попытку поднести правую руку к своему поясу. Борясь с невидимыми железными тисками, в которых я был зажат, я медленно, дюйм за дюймом, поднимал руку. Она двигалась бесконечно медленно - однако в итоге оказалась на достаточной высоте, чтобы из висевшей на поясе кобуры можно было вытащить пистолет. Вцепившись в рукоять, я снял оружие с предохранителя. Затем с очередным непомерным усилием я поднял пистолет и, когда тот оказался направлен точно на сияющий треугольник сфер, надавил на спусковой крючок.

Выстрел утонул в грохочущем шуме ветра. Хватка туманных, невидимых рук сразу же ослабла, и я оказался совершенно свободен - полетел сквозь пространство куда-то вниз.

Упав с высоты добрых ста футов, я ударился о воду и пошел ко дну. Я погружался все глубже и глубже... а затем вырвался обратно на поверхность и принялся жадно хватать ртом воздух. Стояла ночь. Надо мной не наблюдалось никаких следов похитившей меня твари, так что я пришел к выводу, что она ушла дальше во времени. Вода, в которой я барахтался, имела соленый вкус. По длинным, неторопливым волнам я догадался, что нахожусь в открытом море. В поле зрения не было ни берега, ни каких-либо других признаков суши, поэтому я решил не тратить силы на плаванье в никуда, а просто старался держаться на поверхности.