У рифа Армагеддон

- Понимаю, к чему вы клоните, сэр. - Элбан на мгновение задумалась, ее голубые глаза были сосредоточены на чем-то, что могла видеть только она, затем вернула свое внимание к адмиралу.

- Сэр, - тихо спросила она, - не нарушу ли я порядок, если воспользуюсь одним из приоритетных каналов связи, чтобы связаться с "Гулливером"? Я бы хотела попрощаться с коммодором.

- Конечно, не нарушите, - так же тихо ответил Пей. - И когда сделаете это, скажите ему, что я буду вспоминать его.

- Сэр, вы могли бы сказать ему сами.

- Нет. - Пей покачал головой. - Ко-янг и я уже попрощались, Нимуэ.

- Да, сэр.

* * *

Когда к разведчику Гбаба направилась Десятая эскадра эсминцев, новость быстро распространилась с "Экскалибура", и вместе с этой новостью пришла холодная, уродливая волна страха. Возможно, не паника, потому что каждый участник последнего флота убитой Федерации в глубине души знал, что этот момент наступит. Действительно, они так и планировали. Но это не гарантировало никого от испуга, когда все стало очевидным.

Не один из офицеров и рядовых, наблюдавших за тем, как значки эсминцев проносятся по тактическим дисплеям к кораблю-разведчику, молча молился, чтобы они настигли маленький чужой корабль и уничтожили его. Они знали, насколько маловероятно, что это произойдет, и даже если бы это произошло, это, вероятно, дало бы им отсрочку не более чем несколько недель, возможно, несколько месяцев. Но это не помешало им молиться.

На борту тяжелого крейсера КФЗФ "Гулливер" низкорослый жилистый коммодор прочитал собственную молитву. Не за уничтожение корабля-разведчика. Даже не за своего старшего брата, которому грозила смерть. Но за молодую лейтенант-коммандера, которая стала ему почти дочерью и которая добровольно перешла на "Экскалибур", зная, что корабль не выживет.

- Коммодор Пей, к вам запрос с флагмана, - тихо сказал его офицер связи. - Это Нимуэ, сэр.

- Спасибо, Оскар, - сказал Пей Ко-янг. - Соедините ее с моим дисплеем здесь.

- Да, сэр.

- Нимуэ, - сказал Ко-янг, когда на его дисплее появилось знакомое овальное лицо с сапфирово-голубыми глазами.

- Коммодор, - ответила она. - Уверена, что вы уже слышали.

- Действительно. Мы прямо сейчас готовимся к исполнению "Отрыва".

- Я знала, что вы готовитесь. Ваш брат - адмирал - просил меня передать вам, что он будет думать о вас. И я тоже. И знаю, что вы тоже будете думать о нас, сэр. Вот почему я хотела воспользоваться этим шансом, чтобы сказать вам. - Она посмотрела прямо ему в глаза. - Для меня было честью и привилегией служить под вашим началом, сэр. Я не жалею ни о чем когда-либо происходившем с тех пор, как вы выбрали меня в свою команду.

- Это очень много значит для меня, Нимуэ, - очень тихо сказал Пей. Как и его брат, он был традиционалистом, и в его культуре не было принято демонстрировать эмоции, но он знал, что она видела боль в его глазах. - И позвольте мне также сказать, - добавил он, - что я глубоко благодарен за все многочисленные услуги, которые вы оказали.

Для его собственного уха это прозвучало ужасно высокопарно, но это было самое близкое, что кто-либо из них осмелился сделать по общедоступному каналу связи, тем более что весь трафик сообщений автоматически записывался. И, высокопарно это или нет, она поняла, что он имел в виду, так же хорошо, как он понял ее.

- Я рада, сэр, - сказала она. - И, пожалуйста, попрощайтесь с Шан-вей за меня. Передайте ей мою любовь.

- Конечно. И вы уже знаете, что ее любовь с вами, - сказал Пей. И затем, чего бы ни требовала его культура, он тяжело, резко прочистил горло. - И моя тоже, - хрипло сказал он.

- Это много значит, сэр. - Элбан улыбнулась ему почти нежно. - Прощайте, коммодор. Благослови вас Бог.

* * *

Эсминцам удалось отбросить корабль-разведчик назад. Не так далеко, как им хотелось бы, но достаточно далеко, чтобы адмирал Пей почувствовал явное облегчение.

- Общий сигнал всем подразделениям, - сказал он, не отрывая взгляда от главного тактического дисплея. - Передайте приказ выполнить "Отрыв".

- Есть, есть, сэр! - ответил старший связист флагманского мостика, и мгновение спустя на дисплее Пея внезапно замерцали световые коды.

Только на мгновение, и только потому, что его сенсоры так пристально следили за ними.

Или, криво усмехнувшись, - подумал он, - во всяком случае, такова теория.

Сорок шесть огромных звездолетов одновременно отключили свои гиперприводы и исчезли, мгновенно снизившись до субсветовой скорости. Но в то же самое мгновение, когда они это сделали, так же быстро появились сорок шесть других звездолетов, которые были тщательно упрятаны в режиме невидимости. Это был точно скоординированный маневр, который команда адмирала Пея отрабатывала снова и снова на симуляторах и более дюжины раз в реальном космосе, и в этот последний раз они выполнили его безупречно. Сорок шесть вновь прибывших быстро и плавно скользнули в дыры, внезапно появившиеся в строю, и сигнатуры выбросов их двигателей почти идеально совпадали с сигнатурами исчезнувших кораблей.

Это будет неприятным сюрпризом для Гбаба, - холодно сказал себе Пей. - И в один прекрасный день это приведет к еще большему и неприятному сюрпризу для них.

- Вы знаете, - сказал он, отворачиваясь от дисплея, чтобы встретиться лицом к лицу с лейтенант-коммандером Элбан и капитаном Джозефом Тиссеном, начальником его штаба, - мы были так близки к тому, чтобы надрать этим Гбаба задницы. Еще пятьдесят лет - максимум семьдесят пять - и мы могли бы разгромить их, неважно "звездная империя" они или нет.

- Думаю, что это, вероятно, немного чересчур оптимистично, сэр, - ответил Тиссен через мгновение. - Понимаете, мы так и не узнали, насколько на самом деле велика их империя.

- Это не имело бы значения. - Пей резко покачал головой. - В технологическом плане мы сейчас практически на одном уровне с ними, Джо. Прямо сейчас. И сколько лет их кораблям?

- Некоторые из них совершенно новые, сэр, - ответила Нимуэ Элбан за начальника штаба. - Но я понимаю вашу точку зрения, - продолжила она, и даже Тиссен кивнул почти неохотно.

Пей не стал настаивать на споре. Для этого не было причин, во всяком случае, не сейчас. Хотя, в некотором смысле, было бы огромным облегчением рассказать кому-то, кроме Нимуэ, о том, что должно было произойти на самом деле. Но он не мог так поступить с Тиссеном. Начальник штаба был хорошим человеком, который абсолютно верил в основные предпосылки операции "Ковчег". Как и любой другой мужчина и женщина под командованием Пея, он собирался отдать свою жизнь, чтобы операция "Ковчег" увенчалась успехом, и адмирал не мог сказать ему, что его собственный командир был частью заговора против людей, которым было поручено добиться этого успеха.

- Как вы думаете, сэр, мы достаточно шокировали их, чтобы они могли начать активно внедрять инновации? - спросил Тиссен через мгновение. Пей посмотрел на него и поднял одну бровь, а начальник штаба пожал плечами с кривой улыбкой. - Я хотел бы думать, что мы, по крайней мере, заставили ублюдков попотеть, сэр!

- О, я думаю, вы можете с уверенностью предположить, что мы это сделали, - ответил Пей со своей собственной невеселой улыбкой. - Что касается того, изменит ли это их или нет, я действительно не знаю. Лучшее предположение ксенологов состоит в том, что этого не произойдет. У них есть система и культура, которые работали на них по крайней мере восемь или девять тысяч лет. Возможно, мы были более солидным препятствием на пути, чем они привыкли, но в конце концов формула сработала и в нашем случае. Они, вероятно, будут немного нервничать в течение столетия или трех, хотя бы потому, что будут задаваться вопросом, не упрятали ли мы куда-нибудь без их ведома еще одну колонию, но потом они снова успокоятся.

- Пока на них не наткнутся следующие бедные тупые сосунки, - с горечью сказал Тиссен.

- До тех пор, - тихо согласился Пей и снова повернулся к дисплею.

Восемь или девять тысяч лет, - подумал он. - Это лучшее предположение ксенологов, но я готов поспорить, что на самом деле прошло больше времени. Боже, интересно, как давно первый Гбаба открыл огонь!

Это был вопрос, над которым он размышлял не раз за те четыре десятилетия, которые потребовались империи Гбаба, чтобы уничтожить человеческую расу, потому что две вещи, которыми Гбаба определенно не обладали, были инновации и гибкость.

Поначалу Гбаба явно недооценили вызов, который бросило человечество. Их первые несколько флотов превосходили численностью намеченные жертвы всего в три или четыре раза к одному, и быстро и болезненно стало очевидно, что они не могут сравниться с тактической гибкостью человечества. Первая геноцидная атака прошла дальше Крествелла, уничтожив три из четырнадцати основных внесолнечных звездных систем Федерации, со стопроцентными жертвами среди гражданского населения. Но затем флот Федерации сплотился и хладнокровно остановил их. Флот даже контратаковал и захватил не менее шести звездных систем Гбаба.

Именно тогда мобилизовался основной флот Гбаба.

Коммандер Пей Ко-чжи был офицером управления огнем на борту одного из линейных кораблей Федерации в системе Старфолл, когда появился настоящий флот Гбаба. Он все еще помнил дисплеи, видел бесконечные волны алых значков, каждый из которых представлял линейный корабль Гбаба, когда они материализовались из гипера, как проклятия. Это было похоже на то, как если бы он ехал на наземной машине в малиновых снежинках, за исключением того, что ни один снег никогда не вызывал такой ледяной, до мозга костей, дрожи.

Он все еще не знал, как адмиралу Томас удалось вывести хоть что-то из своего флота. Большинство кораблей Томас погибло вместе с ней, прикрывая бегство горстки выживших, чьим долгом было не стоять и разделять ее смерть, а жить с ужасными новостями. Отчаянно бежать домой, прилетев на самых крыльях бури, чтобы предупредить человечество о приближении Апокалипсиса.

Не то чтобы человечество было застигнуто врасплох.

Серьезность первой атаки Гбаба, даже если она была отброшена назад, стала жестоким сигналом к пробуждению. Каждый мир Федерации начал вооружаться и укрепляться, когда за десять лет до Крествелла появились первые свидетельства существования Гбаба. После Крествелла эти приготовления шли в бешеном темпе, и звездные системы превращались в устрашающие крепости. Уцелевшие части флота отступили в стационарную оборону, стоя и сражаясь насмерть, защищая миры человечества, и они заставили Гбаба заплатить ужасную цену мертвыми и разбитыми звездолетами.

Но Гбаба предпочли заплатить ее. Даже ксенологи не смогли придумать удовлетворительного объяснения тому, почему Гбаба наотрез отказались даже рассматривать переговоры. Они или их компьютеры-переводчики, во всяком случае, очевидно, понимали стандартный английский, поскольку они явно использовали захваченные данные и документы, а горстка сломленных, покрытых шрамами людей, которые попали к ним в плен и потом были освобождены, "допрашивалась" с обычной, бесстрастной жестокостью, которая была ужасающей. Таким образом, человечество знало, что общение с ними, по крайней мере, возможно, но они никогда не отвечали ни на одну официальную попытку общения, разве что усиливали свои атаки.